Я не собирался убивать - Джон Кризи

— Добрый день, Перси, — сказал я.

Он вытянул шею, словно его ослепляло солнце, но он прекрасно видел, кто вошел.

— Я… О, Боб! Здравствуй. Должен признаться, я рад, что ты пришел, — произнес он тоном, явно означавшим «что ты соизволил прийти».

— У тебя была работа? — спросил я.

— Выше головы.

— Печально слышать, — заметил я, сняв шляпу и вешая ее на вешалку. — Дело Маллена?

— Дело Клайтона, — уточнил Готч. — Но это еще не все. В воскресенье умер старик Кармоди, и сложности…

Я был в курсе дела Кармоди. Он был одним из тех бизнесменов старой школы, что руководят дюжиной компаний, не соглашаясь превратить их в акционерные общества. Все понимали, что в тот день, когда он умрет, ситуация станет жутко сложной, придется все изучить, проверить, кто получит суммы по сотням страховок, многие из которых были заключены лет пятьдесят назад. Речь шла о гигантской работе, но настоящей проблемы не было. Конечно, Готч рассматривал дело под другим углом.

Я дал ему поговорить несколько минут. В это время я пролистывал досье, сложенные на моем столе. На лежавшей сверху папке было написано: «Клайтон». Значит, мне придется им заниматься. Я был уверен, что Готч позаботился, чтобы Харрисон положил досье на мой стол. Готч предпочитал заниматься дюжиной дел Кармоди, чем одним делом, связанным с убийством.

— …а вчера утром мне пришлось ехать в Эшер, — сказал он хныкающим голосом. — Полиции была нужна помощь. Этот Плейделл!

— Что он еще сделал?

— Этот человек просто невыносим, — заявил Готч. — Допрашивать, опять допрашивать, все время допрашивать…

— О чем? — спокойно спросил я.

— Обо всем, — с отчаянием ответил Готч. — Он как будто считает нас ответственными за тот тип сейфа, в котором миссис Клайтон хранила свои вещи. Это его беспокоило больше всего… Он хотел, чтобы миссис Клайтон дала ему полный список того, что лежало в сейфе. Он не переставал донимать ее своими расспросами, а меня попросил проверить и удостовериться, что она перечислила все, что застраховала. Бедная женщина была в отчаянии, но Плейделл не хотел оставить ее в покое. Я считаю, что это ярчайший пример крайней жестокости.

Мне стало трудно дышать.

— Должно быть, у него были свои причины, — сказал я. — Он серьезный тип.

— Это ты так думаешь.

— У миссис Клайтон был полный список того, что она хранила в сейфе?

Обычно такого рода вопросы задают с циничным смешком, потому что никто не имеет полного списка ценностей, хранящихся в домашнем сейфе. Об этом имеют общее представление. Просто невероятно, сколько женщин «могли бы поклясться», что положили дорогостоящее колье или кольцо в сейф, а потом «обнаруживали» их в шкатулке для драгоценностей, стоявшей на туалетном столике на виду у слуг. Даже осторожная и аккуратная хозяйка, хранящая свои самые дорогие вещи в закрытом на ключ ящике, больше полагается на свою память, чем на список, но ведь с годами память ослабевает. Однако в моем вопросе не было никакого цинизма. Я дожидался ответа Готча.

— Разумеется, нет, — сказал он.

— Вообще никакого?

— Абсолютно.

Я почувствовал, как спадает напряжение.

— А деньги в сейфе были?

— Почти двести фунтов в однофунтовых купюрах, — ответил Готч.

С натянутыми нервами я ждал дополнительного объяснения, что у банка есть список номеров банкнотов, но мой коллега промолчал. О спрятанных под полом моей квартиры пятифунтовых бумажках я больше не думал.

— Хорошенькая сумма, — сказал я, надеясь, что Готч не заметил моих губ, поджатых на короткое мгновение, предшествовавшее следующему вопросу. — Номера известны?

— Что?

— Номера банкнотов известны?

Почему сегодня этот дурак был тупее, чем обычно?

— Не слишком ли ты оптимистичен? — с презрением спросил он. — Разумеется, нет. Такая женщина никогда не отмечает даже чеки, которые подписывает. Она…

— И в банке списка тоже нет?

— Нет, — ответил Готч.

— Как получилось, что у нее оказалось столько денег?

— Вообще-то они не ее, а ее брата. Ему повезло на скачках в Хейдок-парке. Он выиграл двести фунтов, может быть, даже больше, и попросил у сестры разрешения положить их в ее сейф.

— Простой способ делать деньги, — заметил я.

Я чувствовал огромное облегчение. Если деньги пришли от букмекера, почти наверняка никто не записывал номера банкнотов. Это могло объяснить и присутствие пятифунтовых купюр; возможно, они были не опаснее других. Я так обрадовался, что Боб унес с собой не заряд динамита, что несколько минут не задавал вопросов. Я рассеянно пролистал досье Клайтона и отчет Готча, приложенный к нему. Его отчеты похожи на него: жутко нудные и набиты деталями и банальными рассуждениями.

— Как думаешь, они предъявят рекламацию на что-либо, кроме бриллиантов и денег? — спросил я.

— Вряд ли, — ответил Готч. — Нужно доказать, что все бриллианты были там, и все.

Я едва не сказал: «Да, они там были».

Мои губы раздвинулись, готовые произнести эти слова, даже прежде, чем я осознал, что собираюсь говорить. Мной снова овладел страх. Что со мной, черт возьми? Такого со мной еще не бывало! Я всегда говорил себе, что риска совершить ошибку не существует. И вот я чуть-чуть не выдал себя. Я почувствовал, что мой лоб покрылся ледяным потом, но Готч, кажется, этого не заметил. На его столе зазвонил телефон, избавивший меня от продолжения разговора. Я закрыл досье Клайтона, снова открыл его и начал внимательно читать отчет Готча. Он записал все, о чем его спрашивала полиция, и было очевидно, что Плейделл очень хотел узнать, было ли в сейфе что-либо еще. Некоторые фразы наводили на мысль, что он в этом уверен. Если это было именно так, то эта мысль, несомненно, родилась в его голове от сложившегося у него впечатления о миссис Клайтон. «Он, — подумал я, — главным образом хотел получить возможно более полный список похищенного в надежде, что вор проявит неосторожность с той или иной вещью».

— Кажется, мне осталось мало работы, — сказал я, когда Готч положил трубку.

— Не строй себе иллюзий, — возразил он. — Плейделл зайдет к тебе в полдень. Кажется, он что-то нашел и хочет поговорить об этом с тобой.

Я вовремя удержался, чтобы не спросить: «Почему со мной?»

Я посмотрел на часы: было без десяти двенадцать, а Плейделл отличался пунктуальностью. В обычный день я бы не волновался, но этот был необыкновенным, и, что было куда страшнее, я не мог больше быть уверенным в самом себе. Плейделл замечает и внимательно анализирует любое неудачно сказанное слово. Один вопрос крутился у меня в голове, как будто без него не хватало забот.

Почему этот детектив хотел увидеть меня?

11

Просьба о помощи

Когда секретарша предупредила меня о приходе детектива из Скотленд-Ярда, я вышел из кабинета ему навстречу. Я увидел его в самом узком месте коридора, и он показался мне огромным. Еще он показался мне старее, чем в тот момент, когда я увидел его на вокзале Ватерлоо. У него был мрачный вид, как будто он все время ожидал, что дела пойдут плохо и над ним станут насмехаться. Его рукопожатие было энергичным. Ничто не говорило, что он пришел допрашивать меня как подозреваемого, для этого не было никакой причины, но страх глубоко въелся в меня.

Плейделл редко приходил в контору. Обычно я встречался с ним на месте кражи или в Скотленд-Ярде. Я всегда считал, что он приходил сюда, желая отдохнуть от атмосферы Ярда. Но мне было трудно убедить себя, что и сегодня он пришел по той же причине.

Готч вышел. Харрисон послал его встретиться с клиентами, догадываясь, что я захочу остаться в кабинете один. Я поговорил по телефону с Харрисоном, не видевшим ничего необычного в том, что случилось.

— Садитесь, суперинтендант, — сказал я, указывая на кресло, и в ту же секунду отметил, как удобно оно стоит: солнце как раз светило в лицо детективу.

Сам я сел перед окном так, чтобы Плейделл не мог видеть мое лицо достаточно четко.

— Готч мне сказал, что вы не совсем удовлетворены делом Клайтона. Если я могу вам чем-либо помочь…

— Не знаю, можете вы помочь или нет, — ответил он.

В моем кабинете было очень жарко, и суперинтендант расстегнул ворот рубашки. Он взял сигарету из серебряного портсигара, который я ему протянул.

— Спасибо. Вы хорошо знаете миссис Клайтон?

— Почти совсем не знаю, — ответил я. — Я ее встречал раз или два в то время, когда мы готовили документы по страховке. Ее мужа, конечно, я видел чаще.

— Вы его знаете?

— О, нельзя сказать, что знаю по-настоящему, — ответил я.

Я не видел опасности в вопросах этого рода, однако у меня было ощущение, что Плейделл пришел ко мне со вполне определенной целью. Думаю, если бы я почти не выдал себя в разговоре с Готчем, эта беседа доставляла бы мне удовольствие, тем более что теперь я знал, что однофунтовые билеты, отданные мной Бобу, не представляют никакой опасности. Но сейчас мне надо было взвешивать все мои слова, в то же время делая вид, что отвечаю без затруднений.