Альтаир - Владимир Немцов

Митяй, в отличие от своего друга, не мог похвастаться беззаботностью жизни. По его же собственному выражению, Митяй «знал, почем фунт лиха». Рано оставшись без матери, стал помогать отцу по дому, нянчился с братишкой, готовил обед, убирал комнату, даже белье стирал. Мечтал он в то время о велосипедном заводе, где еще до войны отец работал инструментальщиком. Семья Гораздых жила в Харькове. Вернувшись с фронта, отец долго болел, Митяй учился в ремесленном, потом исполнилось его желание — поступил на велозавод.

Только невероятное упорство Митяя и завидное здоровье позволили ему работать в цехе, ухаживать за больным отцом, воспитывать озорного братишку в страхе и повиновении, наконец подготовиться к экзаменам в московский институт, что было желанием отца. Он уже чувствовал себя хорошо, мог обойтись без помощи старшего сына, пусть Митька получит «столичное образование».

А тому не хотелось расставаться и с отцом и с родным городом. С грустью он думал, что придется прощаться с заводом, где над воротами на вывеске красовался настоящий, а не нарисованный велосипед. Но что поделаешь, если увлекся он — и, видимо, навсегда — куда более сложной техникой, чем велосипед и даже автомобиль, — техникой телевидения. Это он, Митяй Гораздый, одним из первых в Харькове построил телевизор для приема любительского телецентра. Это его вызывали в Москву на конференцию радиолюбителей-конструкторов, где вручили, как участнику заочной выставки, денежную премию и диплом. Кстати сказать, таких денег Митяй никогда еще не держал в руках.

Прошлым летом на радиолюбительской конференции Митяй встретился с Левой Усиковым. Собственно говоря, Лева и натолкнул Митяя на мысль, что можно поступить в московский радиоинститут, хотя в Харькове тоже готовят радиоспециалистов.

Лева так расписывал достоинства московского института, рассказывая о лабораториях, опытных цехах, профессуре — он уже успел облазить весь институт, — что, возвратившись домой, Митяй согласился с отцом и решил получить «столичное образование»…

До начала очередной телевизионной передачи с неизвестной московской улицы оставалось около двадцати минут.

Журавлихин нервно ходил по площадке, и все его существо выражало крайнее нетерпение.

Митяй снисходительно посматривал на Женю, догадываясь, что нетерпение его и взволнованная походка объяснялись не только ожиданием передачи с «Альтаира», но и ожиданием консультации по данному поводу. А кто же консультант?

И это было известно Митяю, впрочем так же, как и Леве Усикову. Журавлихин сообщил им, что опытная лаборантка Института электроники и телевидения Надя Колокольчикова милостиво согласилась помочь студентам в поисках «Альтаира».

Можно не обладать наблюдательностью Митяя, чтобы заметить, как изменился Женя за последнее время. Дело, конечно, не в разговорах о необыкновенных талантах лаборантки Колокольчиковой, чем он особенно удивлял своих друзей, а в гораздо более важном.

«Какой нормальный и уважающий себя парень из СНОРИТа стал бы думать сейчас о девчонке и даже назначать ей свидание на крыше, когда решается судьба «Альтаира»? — спрашивал себя Митяй, с сожалением поглядывая на Журавлихина. — Левке и то непростительно».

— Надя обещала приехать с аппаратом для измерения напряженности поля, — наконец заговорил Женя. — Пичуева интересуют эти испытания. Мне кажется, он что-то задумал. Не правда ли?

Ничего не ответил Митяй. Инженеру легко, он может задумывать все, что хочет. Его аппараты спокойненько стоят в запечатанной лаборатории, и ни один из них не бродит по неизвестным улицам. «Эх, не до шуток рыбке, коль крючком под жабры хватают!»

Усиков тоже молчал, загадочно поглядывая на Женю.

— Надя уверена, что измерение силы сигнала поможет нам определить расстояние до передатчика, — пробормотал Журавлихин. — Она занималась этими расчетами. У Нади, я бы сказал, прирожденный талант. Посмотрели бы, как она…

— Верю. Можешь не уговаривать, — с кислой улыбкой прервал его Митяй. — Даже если бы ты сказал, что ее скоро выберут в действительные члены Академии наук, я бы нисколько не удивился. Кто же может сравниться с Надей Колокольчиковой!

Ироническое замечание Митяя покоробило Женю. Что он сказал особенного? И Левка почему-то ухмыляется. Странное отношение! Впрочем, что первокурсники могут понимать в талантливости лаборантки! Он отвернулся и, прислонившись к барьеру, стал внимательно разглядывать набережную, как бы желая увидеть машину, с которой должна приехать Надя. Машины казались маленькими, блестящими, точно бросили на асфальт сотни стальных шариков и они разбежались в разные стороны.

Проходили минуты. Митяй позвал Женю к телевизору. Вспыхнул экран. Закачались темные полосы, бледные, расплывчатые пятна густели, затем деловито разместились на положенных им местах. Как из детских кубиков, составлялась четкая картинка.

Прежде всего Женя увидел молодые деревца, низкорослый кустарник и скамейку. За ними смутно различалось светлое здание с черными прямоугольниками окон. Похоже было, что машина с «Альтаиром» остановилась возле сквера на одной из новых московских улиц. Невысокая чугунная ограда вырисовывалась у самого края экрана.

Картинка некоторое время оставалась почти неподвижной, если не считать легкого мелькания блестящих пятен от никеля автомобилей, видимых сквозь листву кустарника.

Митяй провел пальцем по стеклу.

— Узнаете, ребята, этот дом? Примерно в таком же Пичуев живет на Новопесчаной улице. Я его там встретил. Видите, балкон, дверь, рядом окно.

— Угол с характерным рисунком облицовки, — подтвердил Женя. — Теперь узнаю. А вот еще…

Он замолк. На экране показался человек, подошел к скамейке и быстро сел.

Затаив дыхание, невпопад хватая то одну, то другую ручку, Женя старался поточнее настроиться, чтобы рассмотреть знакомого ему парня. Где-то он его видел? Высокий, курчавый, лицо, как говорят, одухотворенное, крылатые брови, взлетающие вверх. Одет он был в безукоризненно сшитый костюм; гладкая рубашка с модно завязанным галстуком. Весь его облик, удивительно знакомый Жене, почему-то вызывал досадное, горькое чувство.

Сейчас человек на экране напряженно всматривался куда-то вдаль, причем взгляд его был направлен мимо машины с «Альтаиром». Но вот он вскочил, лицо расплылось, стало огромным.

Усиков удивленно воскликнул:

— Это он! Помнишь, Женечка? Мы еще удивлялись, почему он по вечерам дежурит возле института.

И Женя его вспомнил: не раз попадался на глаза у входа в институт, где работает Пичуев. А потом видел с Надей. Но вот и она показалась на экране. Легка на помине!