An ordinary sex life (OSL) - Астердис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На самом деле последствия Ника были гораздо более жизнеспособными. Никто не умер. Никто из его знакомых не пострадал. Все повреждения были денежными, и деньги можно было заработать снова. Хотя он чувствовал себя беспомощным, чтобы исправить это, на самом деле ничего не нужно было исправлять. В конце года он действительно МОЖЕТ вернуться к своей прежней жизни, продолжить с того места, на котором остановился, и просто быть немного мудрее, осторожнее и воздерживаться от алкоголя, как он отказывался выпить на вчерашней вечеринке.
Но не я. Мои действия причинили боль. Мои действия разрушили отношения.
Я вспомнила тот первый день на гребне, когда Ник впервые сказал мне, что прибыл сюда по постановлению суда. Я вспомнила, как думала, что здесь был парень в такой же ситуации, как моя. В прошлом он совершал ошибки. Он был здесь, чтобы отбыть наказание. И для него, и для меня это был шанс начать все сначала. И вместе мы могли бы извлечь уроки из своих прошлых ошибок и изменить себя к лучшему.
Но в этом Ник уже опередил меня на световые годы. Он похудел. Он стал сильнее физически. Он перестал ныть. И он научился ценить мелочи жизни. Он строил дом голыми руками. Он начинал отношения с невероятно горячей и грудастой блондинкой. И он усвоил один ценный урок, который ему нужно было усвоить здесь: будьте осторожны с алкоголем.
Вот и все. Это было хреново. Нику не нужно было больше чему-то учиться на своих прошлых ошибках. Он не был дурацким человеком, разорвавшим совершенно хорошие отношения и разбившим сердце тому, в кого был по-настоящему влюблен. Его послали сюда люди, которые любили его, послали расти и учиться, и именно это он и сделал. Ник был готов — прямо сейчас — покинуть это место и отправиться ДОМОЙ, в реальный мир. Он был полноценным членом общества, который мог выплатить финансовую компенсацию за причиненный вред, держаться подальше от алкоголя и НИКОГДА не попадать в ситуацию, в которую попал раньше.
Но не я. Я УБИВАЛА людей, людей, которые, вероятно, все еще страдали от нанесенного мною ущерба. Я бросила людей, которые любили меня и не хотели, чтобы я уходила. Я ВСЕ ЕЩЕ облажалась. Я все еще не знала, кто я и кем собираюсь стать. Я все еще не понимала себя, не говоря уже о том, как себя исправить. Я была здесь уже три месяца, и я не была близка к тому, чтобы понять, как я собираюсь вернуться к Бену.
Моя дружба с Ником была основана на взаимном чувстве непричастности. Мы оба были аутсайдерами, оправлялись от своих прошлых ошибок и пытались понять, как снова найти свой путь. Я сблизилась с Ником, потому что я не чувствовала угрозы со стороны него, и потому что я видела в его потерянной душе своего рода родство, зная, что мы оба были в одной лодке.
Но внезапно я больше не чувствовала родства с Ником.
И снова я почувствовала себя совершенно одинокой.
***
— 2 ДЕКАБРЯ –
«Балкон?» — предположил Ник, догнав меня сразу за домиком для персонала.
Я как раз собиралась сойти с крыльца, но ненадолго остановилась, чтобы повернуться и покачать головой. «Нет. Иди вперед, если хочешь, может, возьми Диди на романтическую прогулку. Я как раз собиралась уйти одна».
«Опять?» Ник чуть не заскулил, взяв себя в руки и глубоко вздохнув. Мы оба полностью осознавали, что за последнюю неделю я много гуляла одна, и Ник определенно мог сказать, что наши отношения были не такими, как раньше. Но вместо того, чтобы давить на меня, он отступил даже БОЛЬШЕ, чем обычно, постоянно напоминая мне о своем присутствии и готовности поговорить о чем угодно, если я только приму его предложение.
Но я не могла. Уже нет. Это было не из-за Дня Благодарения, хотя он сознательно старался больше не поднимать эту тему. Это было даже не из-за того, что сделал Ник. Это было все обо мне, и это было действительно потому, что я больше не чувствовала связи с ним.
Он был тем же хорошим парнем, которого я всегда знала. Он все еще был привлекательным для меня, особенно теперь, когда я начала ценить его милую привлекательность, чувство уважения и границ, а также очевидную теплоту ко мне. Но я просто больше не чувствовала этой связи с ним. Я не чувствовала этого родства. И действительно, половину времени, когда я смотрела на него, я напоминала себе, что ему удалось изменить свою жизнь там, где я потерпела неудачу.
Это не значит, что мы больше не были друзьями. Зои и Аарон все еще были увлечены друг другом, и мое общение с соседкой по комнате теперь превратилось в вежливые приветствия или случайные разговоры во время еды. Я все еще держалась на расстоянии вытянутой руки от большинства остальных в лагере, поэтому я могла пообщаться с Ником и Диди или вообще ни с кем.
Мы все еще ходили вместе гулять, просто… уже не ВСЕ время. Мы все еще тратили время на еду и вместе проводили время, просто… не все время. И мы по-прежнему много говорили друг с другом о том, что происходит, или о забавных анекдотах дня, просто… больше не о глубоких личных вещах.
Мы пятились назад. В течение первых трех месяцев нашей дружбы мы с Ником постепенно работали до уровня комфорта, который включал в себя случайные прикосновения, комментарии без страха осуждения и полное отсутствие напряжения. За семь дней мы вернулись к началу сентября, когда Ник отбрасывал все, что хотел сказать мне, из страха перед моей реакцией, а я сомневалась во всем, что хотела ему сказать, просто потому, что моя защитная реакция вернулась. Он меня
