Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest"

— Значит, будем искать, — твердо ответил Теодор, оглядываясь по сторонам.

— Если бы мы только могли разделиться! — заметил Забини, и Пэнси, испугавшись такой перспективы, крепче сжала ладонь Теодора.

— Это опасно и неразумно. Палочка есть только у меня, и порт-ключ тоже всего один. Если кто-то из нас попадется Пожирателям…

— Ох, да ладно! — протянул Блейз и насмешливо посмотрел на сцепленные в замок руки Нотта и Паркинсон. — Я все понял.

Несколько секунд они прислушивались к тишине, боясь услышать хоть что-то, что могло указать на присутствие других Пожирателей. Но в подвалах было тихо, и Теодор, решив отмереть первым, осторожно шагнул вперед. Пэнси и Блейз безмолвно последовали за ним. В их крошечной команде сопротивления Нотт занял главенствующую позицию, хотя это никем не обговаривалось.

Тишина давила на уши, но каждый боялся нарушить её одним тихим словом или неловким шарканьем ног: молчание было их плащом-невидимкой и давало некоторые гарантии. Так они прошли длинный коридор, сделали один поворот налево, а затем — направо, пока вдруг не услышали странный звук. Пэнси тут же вжалась в стену, крепко зажмурив глаза, но все снова затихло. Молодые люди переглянулись, и Теодор, нахмурившись, осторожно пошел в ту сторону, откуда донесся звук. До конца темного коридора оставался всего десяток шагов, но их преодоление показалось всем вечностью. Бесшумно, чтобы не привлечь чье-то нежелательное внимание, они наконец достигли поворота и замерли. Опершись плечом о стену, Теодор аккуратно выглянул из-за угла и тут же рывком метнулся обратно, заметив в конце следующего коридора двух охранников. Сердце оглушительно стучало в висках, а пальцы сжимали палочку. Ему казалось, что Пожиратели вот-вот сорвутся с места и ринутся за ним, но все по-прежнему утопало в тишине. Звук повторился, и Блейз искривил губы в непонимающей улыбке. Кто-то за поворотом звонко храпел. Времени на недоумение не было, и Теодор снова выглянул из укрытия. Фигуры Пожирателей, привалившихся к стене, были недвижимы, но из-за темноты невозможно было понять, спят они или нет. Немного осмелев, Теодор сделал шаг и полностью вышел из-за угла, вытянув палочку перед собой. Охранники оставались на месте, и только размеренный храп то и дело тревожил застывшую тишину подвальных помещений. Нотт позволил себе немного расслабиться.

Внезапно его вниманием завладела приоткрытая дверь. Из помещения, так нерадиво охраняемого Пожирателями, сочился кроваво-красный свет, но он то потухал, то разгорался с новой силой. Казалось, словно за дверью полыхал живой огонь, и Теодор нахмурился. Он оглянулся и покачал головой, когда Пэнси вознамерилась сделать шаг вслед за ним. Девушка обиженно насупилась и снова нырнула за угол. Ей так хотелось быть полезной! И пусть, что без палочки она была бессильна. Паркинсон впервые в жизни чувствовала в себе такую безумную отвагу, и это, несомненно, пугало бы её, как истинную слизеринку, но только не в этой ситуации.

По мере приближения к двери Теодор начал замечать, что плечи и головы Пожирателей покрыты тонким слоем светящейся пыли. «Сонный порошок», — с изумлением подумал он и попытался задержать дыхание. Предстояло пройти мимо охранников, не задев их и не потревожив хрупкий сон. Действие волшебного порошка было очень недолговечным и весьма непрочным. Любой громкий звук мог разбудить охранников ото сна. Теодор не боялся того, что находится за дверью. Кем бы ни был тот, кто подбросил Пожирателям порошок — он явно был не на их стороне.

Теодор осторожно приоткрыл дверь, молясь всем богам, чтобы та не скрипела. Навстречу ударил уже знакомый алый свет, на несколько секунд ослепляя. Когда глаза привыкли к необычному свечению, Теодор смог увидеть в центре небольшой комнаты мраморный постамент, окруженный сферой защитных чар — от них и исходило свечение. Постамент венчала уменьшенная копия угловатого готического здания, в котором нельзя было не узнать Малфой-мэнор. В некоторых окнах «кукольного» домика горел свет. Кажется, Теодору удалось даже рассмотреть фигуры, но испуганный вздох отвлек его, и взгляд непроизвольно опустился ниже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Стой! — шепотом приказал Теодор, с ужасом замечая, как маленькая ручка домовика поднимается в его сторону. Конечно, ему бы не составило труда отразить слабую атаку эльфа, но поднимать лишний шум не хотелось. — Я не причиню вам вреда.

Пока Линк смотрел на непрошенного гостя огромными глазами и трясся от волнения, старая эльфийка, сосредоточенно зажмурившись, колдовала над сферой. Она слышала, как кто-то заходит внутрь, но не отвлеклась от и без того безнадежных попыток разрушения алтаря. Ей было бы все равно, даже если бы это был кто-то из Пожирателей. Смерти Тиф не боялась уже очень давно.

— Вы поддерживаете сохранность алтаря? — грозным шепотом спросил Теодор, заставляя Линка съежиться от страха.

— Господин приказал Линку и Тиф разрушить его!

— Малфой? — Теодор облизнул пересохшие губы и выглянул за дверь. Охранники все еще спали. — Я могу помочь!

— Нет! Только эльфы этого дома знают, как уничтожить сферу! Алтарь можно разрушить лишь после того, как она исчезнет…

— Тогда сделайте это как можно быстрее, — процедил сквозь зубы Нотт. Сейчас его мало волновало то, что произнесенные слова звучали чересчур грубо. Сонный порошок мог прекратить действие в любую секунду.

Не проронив больше ни звука, Линк поднял жилистые руки и принялся колдовать, беззвучно нашептывая известные только ему заклинания. Теодор покрепче перехватил палочку и снова проверил состояние Пожирателей. В его голове промелькнула мысль о том, что можно было бы попробовать усыпить их более сильным заклинанием, но чужая палочка могла выкинуть что угодно, поэтому рисковать не стоило. Оставалось лишь надеяться, что охранники не проснутся до разрушения сферы, и наблюдать за работой эльфов.

Теодор посмотрел на Пэнси, пугливо ожидающую его знака, и кивнул ей, говоря о том, что все в порядке. Они не могли проиграть теперь. Один раз удача уже улыбнулась им — улыбнется и еще раз. Как и любой молодой человек, Теодор мало верил во вмешательство в судьбу высших сил, но сейчас практически ощущал, что нечто могущественное находится вместе с ними, защищая и оберегая. Нотт называл это истиной. Тем не менее, обманываться он не спешил — излишняя самоуверенность была способна убить, потому что уничтожала осторожность. Каждые десять секунд Теодор осторожно выглядывал за дверь и каждый раз облегченно выдыхал, видя спокойно дремлющих охранников. В темноте не было видно, как волшебный порошок понемногу ссыпается с плеч и головы одного из охранников, когда тот резко выдыхал, вздрагивая всем телом.

Эльфы бормотали понятные только им слова, и на секунду Теодору показалось, что купол начал бледнеть. Мгновенная радость озарила его разум, и он порывисто обернулся к Пэнси, чтобы ободряюще улыбнуться. В следующую секунду лицо его окаменело от шока. Пожиратель, все еще мутными после волшебного сна глазами водя по сторонам, лениво отталкивался от косяка. Теодор метнулся обратно в комнату и прижался спиной к стене позади двери. Тысяча мыслей пронеслась в его голове, взгляд впился в тощие фигурки домовиков. Ему хотелось сказать хоть что-то, чтобы уберечь их от неминуемой гибели, но язык словно окаменел.

Первой упала Тиф. Луч пронзительно-зеленого света врезался в её крошечное тельце, заставив коротко вскрикнуть. Линк испуганно обернулся и опустил руки. Большими глазами он наблюдал за тем, кто находился за дверью. До следующей смерти оставались доли секунды, и только тогда Теодору удалось очнуться. Резко подавшись вперед, он захлопнул дверь и направил на неё запирающее заклинание. Палочка трудно поддавалась новому владельцу, и Нотт стиснул зубы, выдерживая натиск выплескивающейся через край магии. Кривой луч ударил в дверь, и нехотя, но верно синеватое свечение начало расползаться к косякам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Продолжай! — сквозь зубы прорычал Теодор, удерживая дрожащую палочку. — Продолжай!

Линк, до сих пор пустыми глазами взирающий на Тиф, тут же вскинул голову и поспешно кивнул. В глазах эльфа стояли крупные слезы, но он тут же сморгнул их, принимаясь за дело. Сердце крошечного существа неистово стучало, но слова заклинаний прочно врезались в сознание.