Императорская Россия - Евгений Анисимов

Однако, как и в других областях жизни, переломными для банковского дела стали 1860-е годы. Главной особенностью перемен тех лет стало образование множества частных, акционерных банков и банкирских домов, ориентированных на кредитные операции, разнообразное финансирование промышленного, железнодорожного строительства и торговли (преимущественно за счет акционирования). Во множестве возникали вексельные конторы, общества взаимного кредита, сберегательные кассы, ссудные палаты и другие финансовые учреждения, которые строили новые здания, сверкающие зеркальными стеклами и поражавшие изысканной отделкой.

По-прежнему играла важную роль основанная в 1703 году Биржа, которая несколько раз меняла свое местонахождение, пока в 1816 году не въехала в знаменитое новое здание на Стрелке Васильевского острова. В 1910 году Биржа разделилась на Фондовую и Товарную. Обе были закрыты в 1917 году.

Формировавшаяся в России буржуазия была во многом нерешительна, послушна власти, от которой в российских условиях во многом зависело ее благосостояние.

Здание Биржи в Санкт-Петербурге.

Но постепенно, по мере развития капиталистических отношений в стране, роста богатств буржуазии, увеличения ее возможностей влиять на экономику и политику, возникала некая «критическая масса» требований и чаяний буржуазии, что в годы деятельности Государственной думы (1905—1917) вылилось в довольно четкие идейные программы, в образование буржуазных партий, выдвижение лидеров, сыгравших свою важную роль в ходе революции.

Политические процессы отражали сдвиги в экономике. В течение всего XIX века экономическое развитие страны не было равномерным. С одной стороны, открывались новые фабрики, многие из которых впоследствии составили славу русской промышленности (только в Петербурге: 1841 год – рояльная фабрика Я. Д. Беккера, 1842 год – ювелирная фирма Фаберже, 1856 год – Балтийский судостроительный завод, 1857 год – Металлический завод). Но, с другой стороны, на развитии промышленности отражался общий кризис, в который к середине XIX века вошла страна. Кризис был обусловлен консервативной политикой правительства Николая I. Конечно, и при нем на русские предприятия завозили из Англии новую технику, использовали паровые машины. Однако той бурной промышленной революции, которую в это время переживали Англия, Франция и другие страны Европы, Россия не знала. Только после поражения в Крымской войне, с началом реформ Александра II стали происходить коренные перемены в экономике. В 1860-х годах промышленное и торговое строительство переживало необычайный подъем. Особенно заметно это сказалось на текстильной и тяжелой промышленности. В 1862 году был основан завод Людвига Нобеля (сейчас – завод «Русский дизель»), в 1868 году инженер Н. И. Путилов купил казенный чугунолитейный завод и превратил его в передовое по тем временам предприятие – Путиловский завод (ныне Кировский). В Петербурге, Москве, на Урале, в других местах одно за другим возникали самые разные предприятия тяжелой и легкой промышленности, многочисленные торговые фирмы и дома, кредитные товарищества, акционерные и страховые общества и т. д. Петербург почти сразу же стал городом машиностроения, а потом электротехнической, химической и других развивающихся отраслей промышленности. Особенно высокие темпы промышленного строительства заметны в 1900–1913-е годы. Развитие капитализма в России во второй половине XIX века, появление обширного рынка наемной силы, свободных капиталов, активного промышленного строительства, многих весьма сложных машин, без которых было уже невозможно промышленное производство, – все это вело к формированию рабочего класса. В 1880-е годы были приняты основы трудового законодательства. Постепенно к 1910-м годам в крупных промышленных центрах сложился квалифицированный рабочий класс, появилось и оформилось профсоюзное движение, началась вечная борьба предпринимателей и наемных рабочих за изменения условий найма. В конце XIX – начале XX века возникло немало благотворительных и просветительских организаций, «воскресных» и иных школ, способствовавших просвещению рабочих, формированию у них собственного представления о своем месте в обществе. В среде рабочих выделяется «рабочая аристократия» – наиболее квалифицированные, опытные рабочие и мастера, которые жили не хуже служащих. Но таких рабочих было весьма мало. Россия тогда не была индустриально развитой страной; большую часть рабочих составляли недавние выходцы из деревень, порой тесно связанные с землей, приносившие в город типично крестьянскую психологию, далекую от психологии настоящего пролетария – наемного рабочего не в первом поколении. Именно эта масса и стала в годы революции движущей силой и одновременно орудием в борьбе радикальных политических партий за власть.

Женский вопрос XIX – начала XX века

Положение женщины в русском обществе с началом XIX века переменилось. Эпоха Просвещения XVIII века не прошла даром для женщин наступившего века. Борьба за равенство просветителей имела прямое отношение к женщине, хотя многие мужчины по-прежнему были далеки от мысли об истинном равенстве с женщиной, на которую смотрели как на существо неполноценное, пустое. Жизнь светского общества была тесно связана с литературой, модным поветрием в которой был в то время романтизм. Женский характер, помимо отношений в семье, традиционного домашнего образования (только единицы попадали в Смольный институт) формировался за счет романтической литературы. Можно сказать, что светскую женщину пушкинской поры создали книги. Романы были некими самоучителями тогдашней женщины, они формировали новый женский идеальный образ, которому, как моде на новые наряды, следовали и столичные, и провинциальные дворянские барышни. На смену женскому идеалу XVIII века – пышущей здоровьем, дородной, полной красавицы, – приходит бледная, мечтательная, грустная женщина романтизма «с французской книжкою в руках, с печальной думою в очах». Ради того, чтобы выглядеть модной девицы томили себя голодом, месяцами не выходили на солнце. В моде были слезы и обмороки. Реальная жизнь, как и здоровье, деторождение, материнство, казалась «вульгарной», «недостойной» истинной романтической девицы. Следование новому идеалу подняло женщину на пьедестал, началась поэтизация женщины, что, в конечном счете, способствовало повышению общественного статуса женщины, росту истинного равенства, что и продемонстрировали вчерашние томные барышни, ставшие женами декабристов.

Вместе с тем XIX век – это время флирта, значительной свободы светских женщин и мужчин. Брак не является святыней, верность не рассматривается как добродетель супругов. Каждая женщина должна была иметь своего кавалера или любовника. На смену «петиметру» – моднику и ловеласу XVIII века – приходит кавалер, копирующий поведение Дон-Жуана. Из дневника приятеля А. С. Пушкина А. Н. Вульфа видно, что любовные приключения для него важны как свидетельства его полноценности и значимости, власти, независимости, легкости, с которой он овладевает женщиной. Вульф упивается умением владеть «искусством страсти нежной», но при этом глубоко не увлекается никем, прагматично замечая, что «связь с женщиной гораздо выгоднее, нежели с девушкою… начав пустыми нежностями… можно надеяться скоро дойти до сущего».

Светские замужние женщины пользовались большой свободой в своих отношениях с мужчинами (кстати, обручальные кольца носили сначала на указательном пальце, и только к середине XIX века оно появилось на безымянном пальце правой руки). При соблюдении всех необходимых норм приличий они не ограничивали себя ничем. Как известно, «гений чистой красоты» Анна Керн, оставаясь замужней женщиной, выданной некогда за пожилого генерала, вела отдельную от него, фактически независимую жизнь, увлекаясь сама и влюбляя в себя мужчин, среди которых оказался А. С. Пушкин, а к концу ее жизни – даже юный студент.

Наметившаяся свобода женщины света в русском обществе проявилась и том, что в XIX веке, начиная с войны 1812 года, многие светские девицы превратились в сестер милосердия, вместо балов щипали корпию и ухаживали за ранеными, тяжко переживая постигшее страну несчастье. Так же они поступали и в Крымскую войну и во время других войн. После подавления восстания 1825 года жены сосланных на каторгу государственных преступников добровольно, сознательно пошли на утрату своего прежнего высокого статуса, разлуку с родителями и даже детьми и все ради того, чтобы разделить и облегчить судьбу своих мужей в сибирской ссылке. Это сочувственно воспринималось обществом. Так получилось, что в тяжелую николаевскую эпоху женщины были даже свободнее мужчин, скованных страхом перед грозной властью. Салоны в Петербурге и Москве были местом относительной свободы, дружеского, откровенного общения.