Балтийцы сражаются - Владимир Трибуц

По шхерным фарватерам шло с каждым днем все больше судов, перевозивших грузы для Таллина, Моонзунда, а также для кораблей, находившихся в Мариенхамне (город и порт на Аландских островах, где базировалось с осени 1944 года одно из соединений надводных кораблей КБФ), и новой военно-морской базы Порккала-Удд.

Плавание проходило относительно спокойно, финские лоцманы точно выполняли условия перемирия. Да и наши штурманы под руководством А. В. Забелло и А. Н. Меньшикова сами быстро учились самостоятельно проводить корабли в извилистых шхерах.

И все же отдельные открытые участки шхерных фарватеров приходилось защищать от фашистских подводных лодок, отвлекая для этого много сил и средств.

Но больше всего забот было связано с тралением. Пока Финский залив оставался "засоренным", флоту трудно было вести активные действия на море. Вдобавок тральщикам еще предстояло осваивать "целину" - подходы к Таллину, район Моонзунда, Рижский залив и Ирбенский пролив.

Мы ценили опасную работу "пахарей моря" в такой же степени, как боевой труд подводников, летчиков и катерников.

Фашисты сделали все возможное, чтобы их уплотненные и многоярусные минные заграждения не поддавались тралению обычными средствами. Прежде чем удавалось раскрыть очередную хитрость врага, гибли суда, гибли люди. Например, аэрофотосъемка в Финском заливе у банки Вигрунд зафиксировала плотные минные заграждения в несколько ярусов на глубинах от одного до двух метров и ниже. Все это комбинировалось с большим количеством минных защитников, преимущественно многократного действия. Кроме того, на одной и той же линии заграждения обнаруживались мины различных типов и обязательно с противотральным устройством на минрепах. Часто катерные тральщики, затралив мины, теряли ход, так как ни подрывными патронами, ни резаками мины не подсекались. Чтобы уберечь людей от смертельного риска, мы пробовали разряжать обнаруженные плотные минные поля путем бомбометания с самолетов, но особого эффекта это не дало.

Тогда-то и возникла мысль использовать разъездные деревянные катера с осадкой 35 - 40 см. Они должны были проводить предварительные разведку, поиск и ограждение опасных районов. Эти же катера вели подготовку к уничтожению мин-ловушек путем прикрепления к минрепам тонкого троса-буксира. Если при буксировке мина не взрывалась, к ней осторожно подходила шлюпка с минером, который опускался в воду и прикреплял к мине подрывной патрон с длинным зажженным бикфордовым шнуром. После этого катер вместе со шлюпкой быстро уходил на безопасное расстояние, происходил взрыв, и мина уничтожалась.

Старший лейтенант Саранюк, дивизионный минер 1 -го гвардейского Краснознаменного дивизиона, и старшина 1-й статьи Тормашев уничтожили таким способом свыше 100 мин! Матрос-моторист Коренев и командир катера Бывальцев уничтожили по 32 мины, а минер 2-го Краснознаменного дивизиона старшина 2-й статьи Демидов - 25 мин. Эти храбрецы были пионерами. Их примеру последовали десятки людей. И как это часто бывает, славные деяния минеров постепенно перестали восприниматься как подвиг, превратились в будничное дело.

То же произошло и с уничтожением мин пловцами. О первых героях говорили довольно много, а о десятках их последователей попросту забыли, и уже вскоре не стало возможности установить, кто же были эти смельчаки.

"Пахарей моря" подстерегали не только мины. За тральщиками охотились подводные лодки противника, его авиация и береговые батареи. В июле - августе вражеские батареи, расположенные на островах Гогланд и Большой Тютерс, десятки раз открывали огонь по нашим тральщикам, выпустили несколько тысяч снарядов. А "юнкерсы" в одном только Нарвском заливе сбросили на них в течение лета больше тысячи бомб!

Насколько напряженны были эти схватки и как мужественно вели себя экипажи, дает представление хроника даже одного дня - 26 августа, когда катерные тральщики 1-го гвардейского, 2-го Краснознаменного и 11-го дивизионов отражали нападение авиации врага в Нарвском заливе.

Вот о чем рассказывают скупые строки донесений.

Катерный тральщик 334 был серьезно поврежден, но его привел в базу командир отделения мотористов Мелехов... Пятнадцать пробоин получил катерный тральщик 303, но и его сумели сохранить на плаву. Сотни осколков засыпали тральщик 62. В пробоины хлынула вода, в трех местах вспыхнуло пламя. Из командного состава остался в строю только механик старший техник-лейтенант Савинов. Он не растерялся: организовал борьбу за живучесть корабля. Вместе с матросами Камневым, Скворцовым заделали наиболее опасные пробоины, ликвидировали пожар. Корабль был спасен. Упали в тот день бомбы и рядом с тральщиком "Д. А. Фурманов". Гибель корабля предотвратили самоотверженные усилия старшины 1-й статьи Михлина, которому помогли раненые матросы Буторов и Морозов.

Тяжелую утрату понесли мы 8 сентября: на боевом посту погиб командир 11-го дивизиона тральщиков капитан 2 ранга Виктор Кузьмич Кимаев. Отважного моряка, воевавшего на Балтике с первых дней Великой Отечественной войны, вместе с кораблем, подорвавшимся на мине, поглотила морская пучина.

Трудно приходилось осенью "пахарям моря". И все же, несмотря на свежую погоду, траление не прекращалось.

В этот период основную часть тральных сил мы вынуждены были переключить на очищение подходов к Таллину. И не только подходов. Здесь все еще хранили смертельную опасность якорные стоянки на рейде, в гаванях и даже у причалов порта. Нередко оказывалось, что мины, поставленные вблизи от берега, были соединены с фугасами, заложенными в стенках пирсов.

Гитлеровцы успели выполнить перед бегством из Таллина и Палдиски свой план - на длительное время сделать Главную базу недоступной для кораблей и судов нашего флота. Для этого они кроме разрушения причалов густо усыпали рейд и все гавани Таллина и Палдиски неконтактными минами. Такая мина взрывается на некотором расстоянии от корпуса корабля, до столкновения с ней. Взрыв вызывается специальным устройством, реагирующим на магнитное, акустическое, гидродинамическое или другие физические поля корабля.

Все гавани Таллинской бухты, за исключением Петровской и Рыбацкой, были закрыты для плавания. Впрочем, Петровская была открыта только для катеров, и то после произведенного 29 сентября "профилактического" бомбометания.

И все же ЧП избежать не удалось. 10 октября в порту подорвался на мине буксир "Т-1" с баржей. На другой день такая же участь постигла буксир "Вейско".

К тому же минеры обнаружили вдруг мины неизвестных нам образцов. Надо было их затралить, целыми поднять на поверхность, разобраться во всем, чтобы определить правильный, наиболее рациональный способ борьбы с ними. На все это требовалось время.