Выход в свет. Внешние связи (СИ) - Хол Блэки

Неудобно снимать куртку одной рукой, и выглядит такой процесс смешно со стороны, поэтому — делать нечего — я нажала на рассоединение. Мэл тоже отнял трубку от уха.

Ну, и как теперь быть? Это за стенами института меня будоражила и волновала атмосфера необычности телефонного общения, а здесь всё по-другому: друзья, Эльза, которая вроде как чья-то подружка, и Петя — мой парень.

Как вести себя с Мэлом, я не представляла. После вчерашних разговоров "по душам" в столовой и у мужских раздевалок было бы странно кивнуть и сказать обычный "привет" однокурснику.

Снова вспомнились обидные слова Мэла, мои обвинения и цель, которую они преследовали, и я решила: не буду обращать на него внимания. Сделаю вид, что не замечаю Мэла в упор. Стены вижу, зеркала по кругу вижу, Списуила вижу, а того, кто у статуи сидит — не вижу, хоть тресни.

Так, — пригладила я волосы, — какое у нас первоочередное дело? По замыслу Стопятнадцатого мне нужно попасть на экзамен в числе последних студентов, поэтому времени в избытке. Пойду-ка в архив, чтобы спасти своего начальника от аллергии, пока нездоровье не доконало его. А для этого надо пройти к подъемнику через холл по диагонали. Делов-то.

Подхватив пакет, я вдруг вспомнила, что на мне юбка, в которой неприлично шагать широко, поэтому двинулась походкой, выученной на тренировках у Вивы. В сапогах шлось неплохо и уверенно, но будь каблуки повыше, вообще получилось бы здорово.

По мере того, как ноги подходили к святому Списуилу, сердце мое опускалось все ниже и ниже, уползая в пятки, потому что с каждым шагом лицо Мэла мрачнело, превращаясь в грозовой фронт.

В конце концов, мало ли девчонок в институте, которые одеваются ярче и вызывающе, чем я? Таких модниц полно, и никто не создает вокруг них ажиотаж. И меня не заметят.

Оказывается, заметили. Когда до постамента осталось десять шагов, Макес, рассказывающий что-то оживленно, остановился на полуслове и замер, уставившись на меня, а парни начали оглядываться, ища источник остолбенения.

Не запнусь и не упаду. Завтра на меня будет смотреть вся страна, неужели сейчас позорно растянусь посреди холла?

Подняв голову, я гордо прошествовала мимо, свернув в коридор к подъемнику, а в спину мне донесся одобрительный свист.

Вот так испытание! — запрыгнула я в подъемник, и ноги противно задрожали. До того увлеклась дефилированием, что забыла о возможной ловушке со стороны ревнивой Эльзы, но потом подумала: коли Мэл неподалеку, то девица не рискнет пакостить. Она, наверное, уже заняла очередь перед экзаменационной аудиторией — для себя и своего парня.

Как и следовало ожидать, архив пустовал.

— Швабель Иоганнович! — крикнула я, зайдя в помещение.

Архивариус вышел из брошюровочной, чихая и сопливля. Видимо и в изолированный закуток пробралась вредоносная пыльца обсыпальника. Нет нигде от нее спасения. Зато вот она — я! Пришла и освобожу архив и его население от цветочного гнета.

— Здравствуйте, — просипел удивленно начальник. — Не ожидал вас увидеть. Разве сегодня нет экзаменов?

— Есть, но у меня высвободилась минутка, чтобы помочь в архиве. До моей очереди еще далеко.

— Ну, хорошо, — согласился растерянно мужчина. — После вашего ухода стол вернулся в первоначальное состояние, — показал на завалы папок, более высокие, чем вчера. — Если вас не затруднит…

— Не затруднит, Швабель Иоганнович, — заверила я, направляя архивариуса в сторону брошюровочной. — Наверное, поступили новые дополнения к делам?

— Очень много. Копятся, но не успеваю подшивать.

— Швабель Иоганнович, вы брошюруйте, а я наведу здесь порядок.

— Хорошо, — согласился мужчина и высморкался. — Чаю не хотите?

— Нет, спасибо. Недавно позавтракала. Не волнуйтесь, всё сделаю в лучшем виде.

Едва архивариус скрылся за дверью брошюровочной, я бросилась к раковине в дальнем углу служебной зоны. Там был обустроен хозяйственный уголок, обязательный для помещений с большим количеством хранящихся бумажных документов.

Это на первый взгляд кажется просто — наставил стеллажей, набил папками и выдавай всем желающим. На самом деле необходима пожарная сигнализация, если вдруг приключится загорание, нужна определенная влажность воздуха, требуется вентиляция, чтобы не задохнуться от килограммов пыли, оседающих на поверхностях, должны проводиться влажные уборки по строгому графику, оборудовано особое освещение, чтобы раньше времени не дряхлела бумага, и еще учтена куча мелочей, благодаря которым функционирует любое ответственное заведение. Так что для выполнения важной хозяйственной миссии у начальника имелся набор ведер, губок, щеток, вехоток, тряпок — каждая для определенной цели. Даже скребки имелись и длинные крючки, только непонятно, зачем.

Выбрав пластмассовое ведро, я включила кран, и пока набиралась вода, без конца прислушивалась, не вышел ли начальник из брошюровочной. Оттащив полное ведро к уголку с джунглями, протиснулась между кадками. Вблизи цветущего растения даже у меня, крайне нечувствительной особы, зачесался нос, и заслезились глаза. Утерев рукавом свитера выступившие слезы, я вылила в ведро колпачок мутноватой жидкости с лимонным оттенком и, подождав, когда вытяжка распределится равномерно, поднатужилась, опрокинув ведро в кадку.

Поначалу ничего не происходило: вода впиталась в землю, а растение, как ни в чем не бывало, активно одаривало пыльцой атмосферу помещения. Но затем наметились признаки гибели обсыпальника: листья начали скручиваться и иссыхали на глазах, нераскрывшиеся бутоны чернели и отваливались, цветки съеживались и опадали.

А теперь бегом с места преступления и не забыть улику — флакончик с вытяжкой!

Вернув ведро на место, я умылась и, отряхнувшись от пыльцы, в ускоренном темпе принялась за сортировку папок, поглядывая в сторону загибающегося растения. Да, вот я какая — злая и жестокая губительница флоры, но что поделать, если архивариус не пожелал избавиться от источника сильнейшей аллергии, предпочтя умереть на боевом посту, нежели выбросить кадку, к примеру, на мороз. Теперь понятно, почему хозяева деревца спихнули его Штуссу, чья порядочность не позволила расправиться с растением.

А моя порядочность позволила.

К тому моменту, когда дела были расставлены по полкам, мне показалось, что в помещении легче дышится, и воздух стал чище и прозрачнее, а издалека в гуще зарослей торчит черный обгоревший ствол обсыпальника.

— Швабель Иоганнович, ваше задание выполнено, — открыла я дверь в брошюровочную.

— Спасибо, — поблагодарил архивариус, выйдя, и высморкался.

Ну, ничего, недолго осталось ему чихать, смотря на мир слезящимися глазами.

— Может, все-таки выпьете чаю?

— Спасибо, но мне нужно спешить.

Распрощавшись с мужчиной, я подхватила пакет с вещичками и перед дверью кинула взгляд на дело рук своих. От жизнерадостного, пышущего зеленью и цветочками растения не осталось ровным счетом ничего. Лишь скукоженная коряжка указывала, что когда-то в кадке размещалось высокорослое развитое деревце. Вот так сила у моей вытяжки!

Кстати, обобранные кустики разъедалы, занимавшие уголок по противоположную сторону от двери, снова покрылись шапкой маленьких листиков. Всё-таки здесь удивительный климат, — резюмировала я, покинув архив. По дороге хотела послать воздушный поцелуй Некте, но передумала. Не до него мне сейчас.

Выбравшись из подвала, я вступила в опустевший холл. Народ разошелся, чтобы получить очередную дозу сессионных переживаний. Гномик на часах сообщил, что у меня осталось немного времени до того, как начать топтание перед дверью аудитории. К тому же среди студентов будет Мэл, а рядом с ним Эльза.

Оттягивая встречу до последнего момента, я направилась на чердак, решив не брать из раздевалки куртку, чтобы лишний раз не выслушивать ворчание гардеробщицы о безмозглых студентах, которые не знают, чего хотят от жизни — то ли одеться, то ли раздеться.