Драконы летнего полдня - Маргарет Уэйс

— Est sularus... — прошептал Стил. — Моя честь... oth Mithas, — слетело с его губ вместе с последним вздохом. Моя жизнь...

— Палин. — Аша стояла рядом с магом у тела рыцаря. Юноша поднял голову, вытер лицо, мокрое от слез и дождя.

— Ты видела Таса?

— Да, пойдем, я покажу тебе, — тихо сказала Аша. Палин выпрямился. Его одежды намокли от дождя. Но воздух был теплым, осень еще только начиналась. Они шли между рядами тел. Палин думал почему-то о том, куда же подевались драконы.

Внезапно его пронзила острая боль: он вспомнил о посохе и книге заклинаний. И тут же увидел их. Посох лежал на траве, рядом с ним — книга заклинаний. Красная кожа переплета стала почти черной, всю ее покрывали глубокие трещины. Палин бережно поднял книгу и открыл обложку. Страниц внутри не было. Все они были разрушены последним заклинанием. Палин вздохнул, размышляя о великой потере. Но Магиус, должно быть, порадовался бы, узнав, что его магия помогла победить Хаос. Палин взял посох и с удивлением и тревогой обнаружил, что посох тоже изменился. Дерево, которое всегда было теплым и приятным на ощупь, сейчас было холодным и шершавым. В руке чувствовалось какое-то неудобство. Палин опустил посох на землю, так и не поняв, что же с ним случилось. Он подошел к Аше, которая стояла и смотрела на кучку разбросанных и растерзанных сумочек. Палин вмиг позабыл о посохе. Он склонился над кендерскими принадлежностями и глядел, не узнавая их, и почти уже убедил себя в том, что все это принадлежало какому-то другому кендеру, но в этот миг пальцы его коснулись связки карт.

— Да, это его, Тассельхофа Непоседы, — прошептал он, чувствуя холод в сердце. Но где же он сам? Он никогда не оставил бы это!

— Тас! Тас! — отчаянно позвала Аша. — Палин, взгляни сюда! Это его хупак! Он... он лежит в... в куче куриных перьев... Палин подошел к куче куриного пуха. Кроме хупака, там лежали еще носовой платок с инициалами Ф. Б., серебряная эльфийская ложка и кинжал, темный от крови.

— Он умер, — заплакала Аша. Он никогда не бросил бы Кендерскую Ложку Перемен... На мгновение Палин увидел дорогу. Дорога бодро убегала вдаль, встречалась с другой дорогой, потом еще с одной. Они шли дальше вместе и снова разветвлялись, но всегда двигались вперед, проникая всюду только для того, чтобы вернуться, в конце концов, к своим истокам, домой. Потом дорога померкла перед его внутренним взором.

— Есть только одна причина, по которой Тас мог оставить все эти вещи... тихо сказал Палин. — Он нашел что-то еще более интересное! Дождь прекратился.

Серый день перешел в темную ночь. На небе показались звезды. Их рисунок был необычен, они напоминали пригоршню гадательных камней, раскинутых на черной материи. Встала бледная луна и осветила путь. Палин посмотрел на звезды и на единственную оставшуюся в небе луну, поежился от холода. Внезапно его взгляд встретился со взглядом золотистых глаз Рейстлина.

— Дядя! — Палин обрадовался, но почувствовал себя весьма неуютно, поскольку посох больше не поддерживал его. И Палин так и не понял, что же с ним случилось. — Ты останешься с нами? Теперь, когда война кончилась? Она ведь кончилась, да? — спросил он с беспокойством.

— Эта война окончилась, — сухо ответил Рейстлин. — Будут другие, но меня они уже не касаются. Я не собираюсь здесь оставаться. Я устал. Вернусь в свой долгий сон. Я пришел попрощаться.

— Ты должен уйти? — разочарованно уточнил Палин. — Я надеялся так многому научиться у тебя...

— Да, племянник, а учиться приходится до самого дня смерти, даже если ты доживешь до глубокой старости. А что с посохом? Ты держишь его так, как будто он причиняет тебе боль.

— С ним что-то не в порядке, — ответил Палин, страх и подозрение начали расти в нем.

— Дай-ка его мне, — тихо сказал Рейстлин. Палин передал дяде посох, испытав при этом неожиданное облегчение. Рейстлин принял посох с откровенным удовольствием. Его тонкая рука нежно погладила дерево. — Ширак, — прошептал он.

Камень на посохе засветился, затем сияние его потускнело и наконец, вспыхнув напоследок, пропало совсем. Палин в недоумении смотрел на посох. Затем он перевел взгляд на одинокую луну, и сердце его сжалось от страха.

— Что происходит? — в ужасе вскричал он.

— Я объясню тебе это, юноша. — Старый маг в мышасто-серых одеждах неверной походкой шел по дороге, приближаясь к ним. Он утер рукавом губы. — Прекрасный был эль, — заметил он. — Карамон не поскупился. Мне будет не хватать этого эля.

— Привет, старик, — улыбнулся Рейстлин, опираясь на посох.

— А? Что? Кто-то что-то сказал о моем возрасте? — Волшебник нахмурился и строго взглянул из-под кустистых бровей. Он обернулся к Палину и увидел кендерский платок, который юный маг засунул себе за пояс.

— Это мое! — Он выдернул платок и развернул его. — Вот, глядите, здесь мои инициалы — Ф. Б. Это значит... Это значит — Фусбал... Нет, непохоже... Флабер... Нет...

— Фисбен, — подсказал Палин.

— Где? — оглянулся, старый маг. — Спросите его, он постоянно за мной таскается.

— Фисбен? — Аша с удивлением уставилась на старого волшебника. — Я слышала о тебе. Заст рассказывал мне. На самом деле ты Паладайн.

— Никогда о таком не слышал, — ворчливо ответил старик. — Люди вечно меня с кем-то путают. Но я выгляжу значительно лучше.

— Ты жив, — радостно воскликнул Палин. — А Хаос сказал нам; что ты умер. «Паладайн умер», — сказал он. Фисбен с минуту обдумывал услышанное.

— Нет, я так не думаю, — наконец сказал он. — Вы ведь не оставляли меня на этот раз в куче куриных перьев? Палин больше не боялся. Он снова чувствовал себя спокойным и готовым ко всему.

— Расскажи нам о том, что случилось. Мы ведь победили, не так ли? Хаос побежден? Фисбен улыбнулся и кивнул. Выражение его лица изменилось, и все увидели старого и мудрого человека. На лице его были и печаль, и радость.

— Хаос побежден, сын мой, но не погублен. Отец Всего и Ничего не может быть уничтожен. Вы заставили его покинуть этот мир. Он ушел, но цена его ухода слишком высока. Мы, его дети, тоже должны покинуть Кринн.

— Вы! Вы уходите?! Вы не можете!.. — вскричала Аша.

— Все остальные уже ушли, — тихо сказал Фисбен. — Я пришел, чтобы поблагодарить и... — он тяжело вздохнул, — последний раз выпить кружку эля с друзьями.

— Вы не можете поступить так... прошептал Палин. — Как вы можете нас покинуть...

— Мы приносим эту жертву, чтобы сохранить созданное нами, мир, который мы любим... Он перевел взгляд на платок, зажатый в его руке. — Так же, как они...

— Я не понимаю, — прошептал Палин с мукой в голосе. — И как насчет посоха? Что будет с магией? Я не чувствую ничего здесь, — он прижал руку к груди.

Рейстлин положил руку на плечо юного мага: