Найти себя. Трилогия (СИ) - Эс Евгений

– Вот меркантильное создание, – проворчал Обост, – Ну разве хорошая песня может быть про деньги, дурья твоя башка!

Но Сомов уже пробрался к клавесину и положил пальцы на клавиши. Он отстучал звонкий переливчатый проигрыш, сделал паузу и весело посмотрел на артистов.

– Не деньги, – внес он поправку, – а деньги, деньги, деньги.

И приступил к исполнению величайшего хита шведской группы «ABBA». Артисты полезли вперед, толкаясь вокруг клавесина и надеясь заполучить музыкальное произведение себе, но Виктор быстро отсеял претендентов, оставив только двух певиц, которые и продолжили петь, внимательно следя за каждым движением Сомова. Они понимали своего учителя не просто с полуслова, но даже брошенный им взгляд, кивок головой или движение бровей мгновенно отражалось на исполнителях.

– Это чудо, – благоговейно прошептал Обост и, повернувшись к вампирше, пояснил: – Мы с вами присутствуем при рождении нового шедевра. Недели две‑три девушки порепетируют, потом их покажут по телевидению и уже через месяц эту песню будет напевать вся страна. Поразительно! Я сотни раз наблюдал эту игру в импровизацию и не перестаю удивляться! Не было случая, чтобы граф не смог сочинить песню на заданную тему. И всегда это у него выходило так легко и непринужденно, а вместе с тем настолько божественно, словно сама Ура напевала ему на ухо. Вы знаете, какие слухи ходят о графе и богине? Так вот, уверяю вас, это не слухи. Как профессионал с полувековым опытом, я утверждаю, что сочинить такое количество удивительно прекрасной и невероятно разнообразной музыки человек просто не в состоянии. Его музыка – это подарок богов.

Лоу слышала много песен Сомова, но никогда не задумывалась над тем, откуда они берутся. Конечно, Вик был неординарной личностью, однако, разве можно было всерьез говорить о прямой связи человека с богами?

– Не верите? – Обост поощрительно улыбнулся, – Предложите любую тему и убедитесь сами, что граф с ней справится не напрягаясь. Любовь? Ну что вы? О любви граф вообще может петь бесконечно. Хотя, если тему усложнить или даже довести до абсурда, – старик задумался, – Господин граф, наша гостья желает услышать песню о любви, но состоящую только из одной фразы.

Музыканты весело зашумели.

– Сколько слов? – поинтересовался условиями Сомов.

– Не более десяти, – ограничил его Обост.

– Так много? Мне хватит и четырех, – усмехнулся Виктор поманил к себе певичек: – Девочки, помогаем мне.

– Ла‑ла‑ла‑а, ла‑ла! Ла‑ла‑ла‑а, ла‑ла! – запели девушки, под аккомпанемент Сомова.

А тот отыграл незатейливый мотив проигрыша на клавесине и, не отрывая взгляда от Алель, дал полную волю своей хрипоте:

– Моя возлюбленная, любовь моя!

– Ух! Ах! – отозвались девушки нежными голосами.

– Моя возлюбленная, любовь моя!

– Ух! Ах!

Оказалось, что совсем простое обращение к любимой женщине, положенное на музыку, можно было повторять и повторять практически бесконечно. Непостижимым образом эта обычная фраза не приедалась и звучала все время по‑новому, тем более, что напевали ее уже все артисты, каждый в своей неповторимой манере.

– Вы слышите, что он творит? – восхищенно произнес Обост, – Нет! Вы слышите?! Вик бесподобен! Клянусь Авром, если бы я предложил сочинить песню без слов, то он бы и ее спел!

Наконец песня закончилась и досталась орку и оркчанке Кийре. Эти два исполнителя были антиподами. Орк обладал своеобразным тембром – баритоном с хрипотцой, плохо знал человеческий язык и говорил на нем с сильным акцентом. Виктор сознательно не использовал на орке магию обучения языку и отвел ему отдельную музыкальную нишу – шансон. И в этой области хрипловатый голос с акцентом оказался вне конкуренции. Премьера орка состоялась на одном из собраний тамплиеров, куда его привел Сомов. Песня «Воровская доля», исполненная с жутким акцентом, произвела неизгладимое впечатление на братство. А Гурон Бирс растрогался настолько, что снял прямо с пальца очень дорогое кольцо с бриллиантом и подарил его орку. С тех пор черный исполнитель стал завсегдатаем всех праздников братства. На телевидении он почти не появлялся, но из‑за своеобразной клиентуры зарабатывал, пожалуй, больше остальных. Кийра же была звездой телевидения и фавориткой Виктора среди оркчанок. Она обладала уникальным меццо‑сопрано с большой подвижностью голоса, позволяющим ей исполнять как контральто, так и сопрановые партии. Вполне естественно, что лучшие песни попадали именно в ее репертуар. Кийра настойчиво делала музыкальную карьеру и уже не помышляла о возвращении в Макабр. Ее устраивало все кроме своей внешности и поэтому все заработанные деньги она спускала на лекарей, занимающихся пластикой лица и тела. В ней еще отчетливо проглядывали оркские черты, но цвет кожи стал уже скорее смуглым, чем темно‑коричневым, курчавые волосы слегка выпрямились и перекрасились в огненно‑рыжий цвет и даже нос, хотя все еще огромный по размеру, по форме стал вполне себе человеческим. А что касается самого главного признака орков – выпирающих клыков, то Кийра удалила их в первую очередь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Конечно, не у всех настолько удачно складывалась судьба. Некоторые из оркчанок, оказавшихся на вторых ролях, все еще тосковали по родине и мечтали вернуться, а одна девушка даже не справилась с вокалом и теперь дорабатывала свой трехгодичный срок уборщицей в доме Сомова. Были проблемы и с исполнителями людьми. Особенно это касалось молодых и красивых певиц. Получив вдруг широкую известность, не всем удавалось справиться со звездной болезнью или устоять под натиском многочисленных и богатых поклонников. Кого‑то, посчитавших что успеху они обязаны только себе и своему таланту, граф просто выгнал и о них больше никто и никогда не слышал, а кто‑то предпочел музыкальной карьере выгодный брак и выскочил замуж, несмотря на заключенный контракт и огромную неустойку. Бывало, что некоторые потом разочаровывались в семейной жизни и пытались вернуться, но не было случая, чтобы Сомов кого‑то принял обратно. А однажды вышла замуж и покинула музыкальный коллектив Сула и это была единственная певица, которую Виктору по‑настоящему было жаль потерять. Сомов отогнал мысли о прошлом и обратился к будущему:

– На завтра назначена встреча с композитором Лирсом. Хочу повесить на него всю аранжировку своей музыки. Особенно музыки для фильмов, до которой у меня руки вообще не доходят. Но захочет ли лучший композитор страны заниматься рутинной обработкой? Что думаешь?

– Не захочет, – проворчал Обост, – Лирс ревностный служитель муз, да еще и гений, а таких деньги мало интересуют.

– Что посоветуешь?

Скрипач пожевал губами и задумчиво почесал седой небритый подбородок.

– Две дочки у него есть, – многозначительно произнес он.

– Ну ты даешь старик! – Виктор удивленно уставился на Обоста, – Разве я об этом тебя спрашиваю?

– Ну тогда не знаю, – сильно смутился скрипач и вспомнил: – Была у него одна муза. Глупая и легкомысленная девчонка. И была к ней любовь неразделенная. Лирс дрался из‑за нее на дуэлях, был ранен, но она все равно ушла к другому. Дело прошлого, но мне кажется он ее до сих пор ее любит. Безответно и безнадежно.

– Не представляю, как можно вернуть любовь. Да и нужно ли? А вот обыграть эту тему и надавить на чувства служителя муз можно. И кто мне в этом поможет? – Сомов устало закрыл глаза и понес, по мнению Обоста, нечто совершенно невразумительное: – Моцарт, Шуберт, Бетховен…

Продолжая тихо бормотать и все также не открывая глаз, утомленный Виктор склонил голову на плечо Алель и тут же уснул.

– А ну цыц всем! – злобно прошипела вампирша, сидя в неудобной позе и не смея пошевелиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Народ в гримерке оборвал веселье, и удивленно посмотрел сначала на вампиршу, а затем на сладко спящего графа.

– Э‑э, может разбудить его? – осторожно предложил Обост.

– Я тебе разбужу! – страшно оскалилась Лоу.

– Вот что, господа артисты, – негромко приказал скрипач, – аккуратно собираемся и отправляемся в таверну. Она сегодня забронирована за мной. И тихо всем! Не будем мешать отдыхать графу.