Реформация. История европейской цивилизации от Виклифа до Кальвина: 1300—1564 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на эту осторожную двойственность, лувенские богословы продолжали нападать на Эразма как на источник лютеранского потопа. 8 октября 1520 года прибыл Алеандр, выложил папскую буллу, отлучающую Лютера, и обвинил Эразма в тайном разжигании мятежа. Папы приняли решение Алеандра и изгнали Эразма с лувенского факультета (9 октября 1520 года). Он переехал в Кельн и там, как мы уже видели, защищал Лютера на конференции с Фридрихом Саксонским (5 ноября). 5 декабря он отправил курфюрсту заявление, известное как "Аксиоматы Эразми", в котором говорилось, что просьба Лютера о том, чтобы его судили беспристрастные судьи, была разумной; что добрые люди и любители Евангелия были теми, кто меньше всего обижался на Лютера; что мир жаждал евангельской истины (то есть истины, основанной исключительно на Евангелии); и что такое настроение, столь широко распространенное, не может быть подавлено.91 Вместе с доминиканцем Иоганном Фабером он составил мемориал Карлу V, в котором рекомендовал Карлу, Генриху VIII и Людовику II Венгерскому назначить беспристрастный трибунал для рассмотрения дела Лютера. В письме к кардиналу Кампеджио (6 декабря) он призывал к правосудию в отношении Лютера:
Я понял, что чем лучше был человек, тем меньше он был врагом Лютера..... Лишь несколько человек хлопотали за него в тревоге за свои карманы.... Никто еще не ответил ему и не указал на его недостатки..... Как, если есть люди, называющие себя епископами ...., чей моральный облик отвратителен, можно преследовать человека безупречной жизни, в чьих трудах уважаемые и выдающиеся люди находили так много поводов для восхищения? Цель была просто уничтожить его и его книги из памяти и ума, и это может быть сделано только тогда, когда будет доказано, что он не прав......
Если мы хотим правды, каждый человек должен быть свободен говорить то, что он думает, без страха. Если сторонники одной стороны будут награждаться митрами, а сторонники другой - веревкой или колом, истина не будет услышана..... Ничто не могло быть более оскорбительным или неразумным, чем булла Папы. Она была не похожа на Льва X, а те, кто был послан ее опубликовать, только усугубили ситуацию. Однако светским князьям опасно выступать против папства, а я вряд ли буду храбрее князей, особенно когда ничего не могу сделать. Коррупция римского двора может потребовать масштабных и немедленных реформ, но я и подобные мне не призваны взваливать на себя такую работу. Я бы предпочел оставить все как есть, а не устраивать революцию, которая может привести неизвестно к чему. Вы можете уверить себя, что Эразм был и всегда будет верным подданным Римского престола. Но я думаю, и многие со мной согласятся, что шансов на урегулирование было бы больше, если бы было меньше ожесточенности, если бы управление было передано в руки людей весомых и образованных, если бы Папа следовал своим собственным склонностям и не позволял себе поддаваться чужому влиянию.92
Лютеру становилось все труднее заступаться за Эразма, ведь с каждым месяцем жестокость его речей возрастала, пока в июле 1520 года он не призвал своих читателей омыть руки в крови епископов и кардиналов. Когда пришло известие о том, что Лютер публично сжег буллу Льва об отлучении, Эразм признался, что потрясен. 15 января 1521 года папа прислал ему письмо, в котором выражал радость по поводу его преданности; в то же время Лев отправил Алеандру инструкции обращаться с гуманистом со всей учтивостью. Когда приближался Вормсский собор, один из немецких принцев попросил Эразма прийти на помощь Лютеру, но тот ответил, что уже слишком поздно. Он сожалел об отказе Лютера покориться; такое подчинение, по его мнению, способствовало бы движению за реформы; теперь же он опасался гражданской войны. В феврале 1521 года он написал другу:
Все признавали, что Церковь страдает от тирании некоторых людей, и многие давали советы, как исправить это положение дел. Теперь же появился этот человек, который так относится к делу... что никто не осмеливается защищать даже то, что он хорошо сказал. Шесть месяцев назад я предупреждал его, чтобы он остерегался ненависти. Вавилонский плен оттолкнул от него многих, и он с каждым днем выкладывает все более злобные вещи".93
Теперь Лютер перестал надеяться на поддержку Эразма и отбросил его как трусливого пацифиста, который "думает, что все можно сделать с помощью вежливости и доброжелательности".94 В то же время, несмотря на указания Льва, Алеандр и лувенские богословы продолжали нападать на Эразма как на тайного лютеранина. Раздосадованный, он переехал в Базель (15 ноября 1521 года), где надеялся забыть молодую Реформацию в старом Ренессансе. Базель был цитаделью швейцарского гуманизма. Здесь трудился Беатус Ренанус, который редактировал Тацита и Плиния Младшего, открыл Веллея Патеркула и руководил печатанием Нового Завета Эразма. Здесь работали печатники и издатели, которые также были учеными, например Ганс Амербах и святой среди издателей Иоганн Фробен(иус), который изнурял себя работой над печатными станками и текстами и (по словам Эразма) "оставил своей семье больше чести, чем состояния". 95 Здесь Дюрер прожил несколько лет; здесь Гольбейн сделал захватывающие портреты Фробена и Бонифация Амербаха, которые собрали художественную коллекцию, хранящуюся сейчас в Базельском музее. За семь лет до этого, во время предыдущего визита, Эразм описал этот круг с преувеличенным восторгом:
Кажется, что я живу в каком-то очаровательном святилище муз, где множество ученых... появляется как само собой разумеющееся. Никто не знает латыни, никто - греческого; большинство знает иврит. Этот превосходит других в изучении истории, тот глубоко разбирается в теологии, один сведущ в математике, другой изучает античность, третий сведущ в юриспруденции. Конечно, до сих пор мне не посчастливилось жить в столь искушенном обществе..... Какая искренняя дружба царит среди них, какая жизнерадостность, какое согласие! 96
Живя у Фробена, Эразм выступал в качестве литературного советника, писал предисловия, редактировал "Отцов". Гольбейн сделал его знаменитые портреты в Базеле (1523-24). Один из них сохранился до сих пор; другой был послан архиепископу Уорхэму и
