Императорская Россия - Евгений Анисимов

«Несмотря на то, что среди танцующих была и цесаревна Мария Федоровна, он (Александр Александрович. – Е. А.) громким голосом крикнул: – Спасибо, преображенцы! Домой! – Танцы резко оборвались. Наследник удалился с цесаревною во внутренние покои, смущенные гости поспешно разъехались».

Вероятно, в этот момент наследник не мог вынести даже мысли, что эта женщина, принесшая им, и особенно матери, столько горя, может тут весело танцевать вместе с порядочными людьми. Своим резким поступком – прервав бал – будущий царь показал свое отношение к факту участия в официальных придворных празднествах фаворитки своего отца.

Многие люди не понимали, как важна для царя связь с этой женщиной и почему он так решительно ее защищает. Попытки коснуться этой болезненной темы Александр II всегда резко пресекал, ибо для него это было грубейшим вмешательством в его личную и, как он думал, запретную для всех остальных частную жизнь. В апреле 1872 года Екатерина родила в Зимнем дворце сына Георгия, а следом, в 1873 году, дочь Ольгу. Рождение детей было для Долгорукой и радостью, и печалью: отец любил их, часто играл с ними, но ведь они считались бастардами. При этом Александр гордился сыном, говорил, что в этом мальчике много русской крови – такая редкость для Романовых! Но в 1874 году статус бастардов – Георгия и Ольги – резко изменился. В указе императора Сенату от 11 июля 1874 года им было даровано дворянство, «княжеское достоинство с титулом светлейших». Получили они и фамилию – Юрьевские. Фамилия эта происходила от имени Георгий, или Юрий. Позже, в 1876 году, родился умерший в младенчестве Борис, а в 1877 году – дочь Екатерина.

Сама же Долгорукая стала княгиней Юрьевской только после того, как весной, 20 мая 1880 года, умерла Мария Александровна. Бесспорно, супруг был жесток и даже бессердечен с ней до конца. Даже в последние дни жизни Марии Александровны, когда она уже не вставала и всем было видно, что она умирает, Александр тем не менее каждый вечер покидал дворец и уезжал ночевать в Царское Село, где ждала его Долгорукая и дети. В одну из таких ночей Мария Александровна так тихо ушла из жизни, что этого даже не заметила задремавшая у ее постели сиделка. Императрица как будто чувствовала, что муж только и ждет ее смерти, чтобы узаконить свои отношения с Долгорукой.

Так это и было. Брак с Марией Александровной казался императору тюрьмой. Уже после венчания с Екатериной он сказал: «О, как долго я ждал этого дня. Четырнадцать лет. Что за пытка! Я не мог ее больше выносить, у меня все время было чувство, что сердце не выдержит более этой тяжести». Шестого июля 1880 года, когда еще не закончился 40-дневный траур, государь обвенчался с Долгорукой в Царском Селе. Как и в своих отношениях с Марией Александровной, которая для него была в тягость, но с которой он жил-таки под одной крышей, в отношениях с Екатериной император не был последователен. Он так спешил узаконить перед Богом свой брак, что пренебрег церковным 40-дневным траурным обычаем, но при этом венчался тайно, в присутствии всего лишь нескольких человек (среди них не было ни наследника престола, ни его жены), будто он стыдился своего поступка. Есть и другая странность: в тот же день он подписал указ Сенату о присвоении княжне Долгорукой в связи со вступлением в брак «имя княжны Юрьевской с титулом светлейшей». Зачем это? Ведь она вступала в законный брак с императором и становилась не Юрьевской, а некоронованной, но женой государя из рода Романовых. Впрочем, возможно, император хотел сохранить свой брак в тайне до момента предполагаемой коронации Екатерины. Он приказал навести справки о короновании Петром Великим Екатерины Алексеевны в мае 1724 года – это был первый и последний случай, когда правящий самодержец короновал свою супругу.

Придворные, получавшие приглашения на чай к молодоженам, были изумлены той фамильярностью, с которой Долгорукая обращалась к государю. И вообще, манеры Юрьевской показались им вульгарными, провинциальными, как и ее наряды. Возможно, отчасти так и было. Ведь Екатерина после Смольного почти все годы провела в изоляции, вдали от светских салонов. Она так и не успела «обтесаться» там, приобрести лоск безупречно воспитанной придворной дамы. Но, может быть, в этом и заключались для царя ее достоинства: не приобретя салонного лоска, она не стала фальшивой. В общении с Александром в присутствии других она была, вероятно, так же проста, как и без них. А это коробило придворных, привыкших к довольно жестким нормам ритуала, который, как известно, распространялся даже на обычное чаепитие на «собственной половине» царской семьи.

Кажется, что царь спешил с оформлением бумаг не зря: годы, тяжесть короны делали свое разрушительное дело, да и охота, которую устроили на него террористы, была в самом разгаре. Летом 1880 года он подписал указ о выделении капитала для детей, который мог бы обеспечить их будущее. Как бы предчувствуя свою гибель и зная отношение сына и наследника Александра к княгине Юрьевской, он просил его не оставлять жену и детей без защиты в случае его, императора, гибели. Вместе с тем известно, что Александр хотел передать трон наследнику Александру III и уехать вместе с Екатериной и детьми во Францию, купить виллу в Ницце и там, на свободе, встретить старость и смерть… Впрочем, в указе Сенату о присвоении Екатерине Юрьевской, а также детям от нее (Георгию, Ольге и Екатерине) титула светлейших сказано, что титул этот имеют право получить и те дети, «которые могут родиться впоследствии». Значит, царь думал о своем с Екатериной семейном будущем…

1 марта 1881 года государь, как гласит легенда, якобы пообещал Екатерине, что после развода караула в Михайловском манеже он вернется во дворец и они отправятся гулять в Летний сад. Она ждала мужа, уже одетая для прогулки, как вдруг услышала вдали взрыв… Этот взрыв погубил императора и их будущее, их жизнь. Юрьевская какое-то время жила в Петербурге, а потом уехала за границу, в ту самую Ниццу, о которой они мечтали с Александром. Ее жизнь тянулась еще долго-долго, до 1922 года.

Однако с 1879 года народовольцы открыли уже настоящую охоту на царя. В том же году на Дворцовой площади в него пять раз выстрелил А. К. Соловьев, но Александр, как профессиональный военный, уклоняясь на бегу от пуль влево-вправо, сумел спастись. Осенью того же года под Москвой царский поезд проехал над бомбой, подложенной под полотно, незадолго до ее взрыва. Пятого февраля 1880 года Степан Халтурин взорвал столовую в Зимнем дворце в 6 часов вечера, но царь случайно опоздал к столу. Народовольцы были честными и бескорыстными людьми, но опасными фанатиками. Они ни во что не ставили не только свою жизнь, но и жизнь окружающих невинных людей – тех, которые гибли при покушениях на царя. Так, Халтурин, подкладывая бомбу в Зимнем дворце, прекрасно знал, что взрыв неминуемо убьет много солдат в караулке прямо под царской столовой, но это его не остановило. В итоге от взрыва погибло 11 и было покалечено 56 человек.

Убийство Александра II

Народовольцы раз за разом пытались привести в исполнение «смертный приговор» царю. Руководил группой террористов Андрей Желябов. Однако судьба хранила Александра II, и покушения на него срывались. Царь не был трусом и, несмотря на опасность, не изменял своим привычкам. Ему была нестерпима мысль о том, что он, император, в своей стране, в собственной столице будет прятаться и бегать от преступников. Этим и пользовались террористы.

Между тем полиция неуклонно шла по их следу и накануне 1 марта 1881 года арестовала руководителя Исполнительного комитета «Народной воли» Андрея Желябова, но тот не выдал намерения организации осуществить в ближайшее время убийство царя. Было задумано взорвать его экипаж с помощью мины, заложенной в подземном ходе под Малой Садовой – по ней царь обычно возвращался во дворец, или взорвать царскую карету при выезде ее из Михайловского дворца. Помощница и возлюбленная Желябова Софья Перовская довершила начатое дело.

Первого марта, увидев, что карета царя с конвоем двинулась из Михайловского дворца к набережной Екатерининского канала, Перовская взмахнула белым платком. По этому сигналу бомбисты Н. Рысаков и Н. Гриневицкий приготовились к нападению. И как только карета Александра с казачьим конвоем выехала на канал, Рысаков бросил под нее бомбу. Однако царь не пострадал от взрыва, а на панели погиб мальчик – случайный прохожий. Когда Александр вышел из кареты, стоявший в толпе Гриневицкий бросил бомбу уже прямо под ноги императору. Когда рассеялся дым от взрыва, глазам свидетелей предстала страшная картина: около двадцати человек было ранено и убито, «среди снега, мусора и крови виднелись остатки изорванной одежды, эполет, сабель и кровавые куски человеческого мяса».

Заглянем в источник