Карачун 98 (СИ) - Малиновский Алексей Фёдорович

— О, вон там, — он махнул рукой куда-то вглубь тоннеля. — А, хотите покажу?

— Веди, — устало ответил я.

— Один хрен, выход в той же стороне.

Проблуждав по зассанной каменной кишке еще несколько часов, мы наконец уперлись в тупик. Трубы с поганой красной жижей уходили куда-то вверх, тут же была старая ржавая лестница, для прочности обвязанная гнилыми тряпками.

— Он погиб наверху, — гордо произнесла членотень, воздев к потолку свою нематериальную конечность.

Поднявшись наверх, мы оказались в заброшенном заводском помещении. У стен располагались огромные цистерны, куда и поступала кетчупная жижа из починенного нами трубопровода. По центру зала шли несколько раскуроченных конвейерных лент и разбитые вдребезги штамповальные агрегаты. За ними виднелась ЭВМ, подобная той, что мы нашли в упыриной пещере. Вся ее поверхность была истыкана мечами и копьями, а единственный монитор разбит палицей, так и оставшейся на месте преступления.

— Сюда орда варваров что ли нагрянула? — пробормотал я, осматривая погром.

— Возможно имел место рейдерский захват! — предположил Зевс, с аппетитом кусая угол раскуроченной ЭВМ.

— Угу, бешенные цунарефы напали на мирный завод, но немного переусердствовали…

— Надеюсь нас не заставят это чинить? — ужаснувшись мяукнула Клёпа.

— В контракте такого точно нет, нужно просто найти Уёжище и отрепарить его по самые небалуйся. Простое дело! — ответил я, продолжая исследовать окружающее пространство.

Повсюду валялись смятые пластиковые шприцы, с торчащими из них ржавыми иглами, пустые блистеры из-под неизвестных таблеток и кучи старых плесневелых костей.

— Фармацевтический завод что ли? — произнес я вслух.

— Если они фасовали наш кетчуп, то это натуральный наркозавод! Судя по объему этих цистерн — так и есть! — высказалась Клёпа, аккуратно передвигаясь между кучами битого стекла.

— Ну…мало ли! — возразил я. — Вдруг у этого кетчупа и полезные свойства есть? От геморроя помогает или нежелательной беременности…

— Как говорил Парацельс: «Всё есть яд, и всё — лекарство; то и другое определяет доза» — тут же поспешил выебнуться Зевс.

— Может и так…

Обследовав здание завода и не найдя ничего интересного, мы двинулись дальше вслед за тенью. Промышленная территория была расположена прямо посреди густого смешанного леса и, к настоящему моменту, сильно заросла. Прям как те города древних любителей вырезать кишки своим товарищам во имя Кецалькоатля. Только здешний лес был более цивилизованным — никаких ссаных джунглей, родные дубы, клены и ели. Повсюду шебуршились мелкие зверюги, вроде кротов и белок, на ветвях деревьев сидели здоровенные мясистые глухари и дятлы. Следуя по заросшей мхом асфальтной дорожке, мы добрались до весьма странного строения из старых посеревших от времени сосновых досок. Табличка на входной двери гласила: «Будка Упорения». Внутри лежала целая куча гнилых костей, некогда принадлежащих всевозможным людям, животным и прочей неизвестным науке тварям. У стен находились стеллажи с пыльными шприцами, в которых угадывались остатки красной кетчупной отравы. Тень подлетела к самой мерзопакостной куче, лежащей в углу и печально продекламировала:

— Вот, здесь и нашел свой последний приют мой герой!

— Погоди-ка, твой герой, что пустил кетчуп по вене и от этого скопытился? Да-а-а, такой метод самовыпила еще придумать нужно! Твой герой точно был необычным парнем. — озадаченно произнес я.

— Он решил защитить своим телом народ этого края и принял весь удар отравы на себя! Он сломал адскую машину, штампующую шприцы с томатной гадостью своим пылающим орудием возмездия, а весь оставшийся запас вколол в себя.

Молодец какой, прям олицетворение старой шутки: чем больше выпьет комсомолец — тем меньше выпьет хулиган!

— Гм, судя по горе шприцов — он явно не один день потратил на эту процедуру. — сказал я, продолжая разглядывать внутреннее убранство «Будки Упорения». Название-то какое поэтичное…Будка упорения — вкуси кетчупа забвения!

— Он уничтожал запасы зелья три месяца и три дня, а как оно кончилось — решил отметить это дело в компании бывших наркоманов, по чистой случайности оказавшихся поблизости. Предложенный ими самогон оказался паленым и герой ослеп. Наркоманы воспользовались беспомощностью и бессовестно надругались над его тылом сто сорок четыре раза подряд. На сто седьмом сердце героя не выдержало и он умер от позора, — продекламировала членотень, трагически склонив свою голову.

— Да уж, суровая история. И чему она нас учит? — сказал я.

— Наркоманам нельзя доверять, они все — пидорасы и некрофилы! — авторитетно заявил Зевс.

— Наркоманы конечно мудаки, но настоящие гондоны — это кладмэны, — внезапно разозлилась Клёпа.

— Они в моей новостройке, на черной лестнице все стены своими нычками с говном попортили! Как ни спускаешься — всё блять в дырах, всё расколупано, пидоры, сука! Еще и насрали на седьмом этаже! Поймала бы этих ублюдков и заставила живьем сожрать это дерьмо! Мрази ебаные!

— Тихо, тихо! Какая еще новостройка? У тебя опять крыша ехать начала? — озабоченно спросил я, подойдя к девушке и погладив ее по голове.

— Да это из прошлого. На Кошачьем Еблище суровая жизнь была… — печально вздохнула Клёпа и опустила свою голову мне на плечо.

Глава 9

Аборигены Сонного Леса

Сарай с останками героического Хуя, по предложению Тени, мы решили предать огню — дескать таким макаром его сверхъестественная сущность сможет безболезненно рассосаться, душа уйти на покой, а место великого позора очистится. Ну, мне не жалко — всегда любил запалить костёр помощнее. Тут сама собой напрашивается [ОИ] но у меня прямо разбегаются глаза: слишком много костров было в моей жизни! Труп кота друга детства, отправленный в Вальгаллу путём сожжения в кастрюле с бензином… Горящий забор у соседей по даче, потом эту самую дачу спаливший… Костёр из мебели, дверных косяков и паркета, устроенный в здании заброшенной психушки… Хотя, вы знаете, есть один, выделяющийся больше всего:

[ОИ]

Однажды, когда моим самым преданным соратникам было не более 9 лет отроду, мы обнаружили собачий труп. Огромная шерстяная туша сенбернара лежала в небольшой, не более полуметра в глубину ямке, выкопанной в лесопарке, неподалеку от моего дома. Рядом, в обнимку с пустой поллитровкой водки, уютно дремал алкаш из второго подъезда — дед Семён. Пса звали, как и полагается Джек, и помер он дня три назад, то ли от старости, то ли отравился ногой загрызенного накануне наркомана. Он это дело очень любил — все окрестные наркоманы боялись его как огня. Пытались устраивать подлянки, подкидывали мясо с бромом, сосиски с мышьяком и даже ставили волчьи капканы. Но наш Джек умело избегал ловушек и сурово наказывал недоброжелателей, ампутируя им конечности, мягкие и твердые места. Но все мы не вечны, вот и его время пришло.

Обнаружив Джека, мы решили, что предавать великого воителя земле недостойно. Только огонь! Благородный Огонь, что вознесёт его прямо к пиршественному столу Одина! Только таким и должно быть пристанище боевого пса!

После короткого мозгового штурма было принято максимально разумное и логичное решение: труп нужно жечь, и жечь на высоте! Во всём нашем районе были одни пятиэтажки, выделялось разве что одно здание с надстройкой для художников. Ну знаете, такая ебола на крыше с большими окнами, где мастера холста и масла интеллигентно упарывались боярой, изредка отвлекаясь на размазывание несвежего говна по рваным простыням. (это я так хитро искусство рисования оскорбил, если кто не догадался). Сейчас все подобные апартаменты раскупили разнообразные пидорасы и прочие страшные враги народа, а раньше-то ими простой творческий народец владел!

Так вот, дохлый труп безвременно почившей мертвой собаки мы положили на импровизированные носилки, сделанные из алюминиевой стремянки. Сверху прикрыли белой праздничной скатертью и потащили к тому самому дому. Прохожие удивленно смотрели нам вслед: некоторые даже пытались остановить и разузнать, чего это мы тащим. Но мы ловко уходили от их каверзных вопросов при помощи старого проверенного аргумента: «Пошел нахуй!». Прохожие, не ожидавшие таких слов от малолетней шпаны, замирали на несколько секунд в ступоре, что и позволяло нам сбежать.