Маленьких все обидеть норовят! - Ксения Баштовая

Завтра — атака. Закаленный в муках меч напьется крови… Вот только — чьей?

А сейчас… Сейчас, в сумерках, сползающих на засыпающий лагерь, можно пройти мимо палаток, вскинуть голову к звездам, коварно подмигивающим с небес и… замереть, услышав тихий злой голос, раздающийся из одного из шатров…

— Что, гордая?! На-а-адо же… Даже «милордом» не называешь?! А если так?… — За плотной тканью палатки видны две тени: одна — хрупкая, девичья, дрожащая (от ветра? От страха?), вторая — крепко сложенная, тролья…

Тролль взмахивает рукой… Магическая волна, пробившись сквозь толстую ткань, задевает покрывающееся смолянисто-черной чешуей тело… И девушка вдруг делает шаг вперед, медленно опускается на колени:

— К-как вам угодно… — голос дрожит, она хочет сказать что-то другое, но… — м… м… милорд…

Рывком отдернуть цветастый полог. Шаг вперед. Ярость затуманивает разум. Темное полотно клинка со свистом рассекает воздух.

И в какой-то короткий миг, когда металл касается шеи тролля, успеваешь заметить испуганные глаза девушки. Испуганные и упрямые… Серые…

Вытереть меч об одежду убитого. Стянуть с пальца тяжелый перстень, бросив его на колени девушки, не обращая внимания на запятнанный кровью подол:

— Если при выходе из лагеря кто-нибудь остановит, покажешь кольцо. Дома — выкинешь, чтоб не заподозрили в общении с… темными…

И уйти, не оглядываясь.

Скользнувшее по запястью холодное лезвие… острая боль, ставшая за последнее время почти привычной, и по ладони течет тонкая струйка вязкой, темной крови, сворачивающееся в новое кольцо-печатку на пальце. Пути назад нет, а впереди — пустота… Значит, надо проложить свою дорогу!

Царица Ночь удивлена. В голосе, раздающемся из-под нависающего капюшона, слышны встревоженные нотки:

— Зачем?! Эйсс-сийн был одним из преданнейших солдат! Он привел с собой несколько тысяч воинов!

Нельзя оглядываться. Нельзя смотреть на нее.

— Я сделал то, что должен был.

— И… не сомневаешься в этом?

Прямой взгляд:

— Ничуть!

Моя стража прошла спокойно. И тихо. Особенно если учесть, что даже после такого доброго и милого сна Дариэн наотрез отказался со мной общаться, тихо вздохнув что-то вроде: «Боюсь, Тьма коснулась тебя сильнее, чем я думал…». Но я же не делал ничего такого! Я просто запретил Элиа называть меня «милордом»! Я же не приказывал ей пойти и сброситься со скалы?!

Тишина…

Выстояв положенный срок, я растолкал Аэлиниэль и снова задремал… Совесть, в лице благоразумного дедушки, продолжала молчать.

Да никто меня не касался! Ни сильно, ни слабо!

Я спал. Откуда-то я точно знал, что сплю и вижу сон. Вернее не так. Я знал, что все происходящее — сон. А еще я знал, что он мне о-о-о-чень не нравится…

Вокруг — стены. Знакомые, сложенные из темного камня, прохладного в жару и теплого в самый лютый мороз. Чуть шершавого, но… гладкого, как ни странно. Пальцы знакомо скользнули по краю каменного блока. Как когда-то давно, как в детстве…

Кардмор… Дом…

Но неправильный. Вместо гобеленов — голые стены. Вместо цветных витражей — пустые окна, слепо глядящие во тьму. Такую же слепую — ни одного огонька. Ни звезд, ни ветерка. Ничего. Голый пол, не прикрытый ни южными паласами, ни длинными дорожками. Даже факелы были зажаты не в вычурных держателях темной бронзы, на которых так удобно висеть, ухватившись за одну из петель, а в простых грубых кольцах, кое-как вделанных в стены…

Так знакомо… И так чуждо…

Шаги гулко разносились по пустынным комнатам, в которых пахло не прогретым на солнце деревом и воском, а сыростью и плесенью. Мама никогда бы такого не допустила! Коридор, еще коридор, большой зал. В нем всегда было светло… а сейчас — пусто и мрачно. Высокий, закопченный потолок… грубые балки… Где же резьба, витиевато покрывавшая каменные колонны-держатели? Где взмывающие ввысь летящие линии потолка?!

Пальцы скользнули по голому камню… Здесь все должно быть не так!

Поворот, стремительные шаги и резко распахнутая высокая, окованная стальными полосами дверь… Чужая… Темная, местами расщепленная… И еще один пустой зал за ней. Самый изученный. Больше всего врезавшийся в память. Символ Кардмора, его лик…

Сейчас искаженный в угрюмой гримасе. Гримасе страха и… обреченности.

Тронный зал…

Здесь, у подножья высокого кресла отца, на ступенях, укрытых ворсистым хаттонским ковром я малышом сидел, наблюдая, как послы разных стран склонялись перед Властелином. Как кружились в танце пары на праздновании дня Талларика, как гвардейцы устраивали Танцы Стали — смертоносные и чарующие…

Пустой, мрачный, затхлый, темный…

НЕТ! Этого не может быть! Не может! Это мой ДОМ и я никому не позволю его трогать, изменять!

Гнев взмыл вверх колюче-обжигающей волной, с размаху ударил в виски, вырвался из горла хриплым, протяжным рыком. Словно желая покарать незримого обидчика, я, резко развернувшись, всадил сжатый кулак, покрывшийся черной чешуей, в стену.

Как ни странно, но боли не было. Стена дрогнула, и по ней пошли волны. Попадающие в их поле предметы менялись, приобретая с детства знакомые очертания.

Удар, еще удар! Сильнее, жестче! Это МОЙ дом!

Волны стали выше, они вздыбились, ломая окружающее пространство и складывая его по-другому, заново, правильно!

В стеклах вспыхнули витражи, подсвеченные снаружи солнцем. Широкая и ворсистая дорожка постелилась до самого подножья появившегося высокого трона. Дверь смялась, рванула вверх, обрела темные узоры и заблестела стальными накладками…

Дом…

Из-за спины раздался удивленно-злой смех, и смутно знакомый голос протянул:

— Да-а-а-ар…

По обостренным чувствам скользнуло горячим — Враг!

Резкий разворот, и невысокая фигура, закутанная в темно-серый балахон, с шипением исчезает из сна.

Дом! Р-р-р-а-у-у!

Хищная улыбка, обнажившая в грозном оскале удлинившиеся клыки. На мгновение проявившийся и тут же исчезнувший клинок. Недовольное передергивание плечами.

Дом…

И никто не смеет его трогать!!!!

Чуть слышный шепот…

Тьма коснулась тебя сильнее…

Тьма коснулась тебя…

Тьма коснулась…

Тьма…

Царица Ночь была в недоумении. Только что она привычно собралась посетить свого «верного слугу», приведя его в Цитадель. Но что-то пошло не так. Совсем не так… Окружавшее их подобие реальности дрожало и не хотело успокаиваться. А потом вообще случилось непонятно что! Кто-то разбил наведенный сон, сложив его заново! Надо же… неужели этот мальчишка научился чему-то новому? Интересно, как?…