Скверная жизнь дракона - Александр Костенко

— И тупенькой, как сапожок, — добавив про себя, я тоже встал и стал разминать затёкшие лапы.

Я, конечно, смирился, что быть мне драконом, но немного клинит по фазе от того, как я теперь воспринимаю время: вроде мы вот только легли, и вроде даже не засыпали, но прошло несколько дней! Подумаешь, пару раз небесная лампочка моргнула! В нашей системе пещер было намного приятней и комфортней в этом плане: там всегда одно и то же время суток. Там темно, но с моим зрением на это не обращаешь внимание. Интересно, животные так же воспринимают поток времени, как я? Вот те же кабанчики? Или у тебя такое притупленное сознание, пока ты мал…

Маленькие кабанчики! Это ведь не весь выводок, которым управлял вепрь — у него наверняка где-то есть логово! И почему я об этом раньше не вспомнил? Мне кажется, или я нахватался тупости от сестры?

— Калиса? — она разминала мышцы, вытянув и изогнув спину, как кошка. — Ты помнишь то место, где мы встретились с этим вепрем? Дойти дотуда сможешь? Хотя бы направление покажешь?

— Примерно помню. А зачем тебе?

— Да тут подумал… Расскажу, как придём.

— Странный ты какой-то. Пойдём, нам туда, — она зашагала в сторону, где, как ей казалась, находилось место встречи. Я сразу же направился за ней следом, надеясь, что она не повторит подвиг Сусанина.

Постепенно уходя вглубь леса, я перестал понимать, где мы сейчас идём. Конечно, когда ты бежишь от дикой разъярённой свиньи, тебе не до осмотров достопримечательностей, но, хоть убей, никак не сориентируюсь. Даже постоянно сверяясь с картой и используя внутренний компас, я могу понять, в какую сторону мы идём, но не где именно.

— Я нашла его! — радостный возглас сестры вырвал меня из пучин страданий от осознания собственного топографического кретинизма.

— Кого?

— Того кабана, которого я прикончила после тебя. Вот он лежит, — она взглядом показала куда-то между деревьями. Присмотревшись, я смог различить силуэт.

Мертвечину потихоньку начали растаскивать по кусочкам мелкие зверьки и птицы, но вот их самих рядом не было видно. Наверное, почувствовали наше приближение и удрали. В принципе, обычное поведение дикой живности: если есть халява — бери, если рядом кто-то сильный — беги.

Глядя на покусанную, смердящую тушку я стал сокрушаться, что мы так много времени бесцельно провалялись где-то там вместо того, чтобы сразу направился сюда и узнать характеристики этого кабанчика.

— Сиал, я вспомнила, куда нам идти.

— Отлично, — я направился в чащу за мелькающим среди деревьев силуэтом.

— Вот мы и пришли, — раздался голос сестры, и она взглядом стала указывать на две кабаньих тушки, валявшихся на расстоянии друг от друга. Их постигла та же участь, что и третьего — стать кормом для мелких лесных зверей.

Проходя между ними, я запнулся и с трудом смог удержать равновесие. Пытаясь посмотреть, за что я зацепился, мой взгляд упал на неглубокую воронку в земле. Она неестественно смотрелась на фоне хаоса, создаваемого природой: ровные края, слегка присыпанные листвой, и почти сферически правильная форма. Складывается впечатление, что кто-то целенаправленно вырыл эту ямку.

— Неужели мы помешали белочку хоронить?

— Какую белочку? А, вот где она. Именно сюда я попала магической стрелой, когда промахнулась. Сиал, там! Там мы их заметили, — сестра взглядом указывала на ближайший к нам холмик.

Пытаясь всматриваться в сторону возвышенности, я поначалу никак не мог вспомнить это место — всё казалось незнакомым. Но потом память стала проясняться: тут мы стояли, вот сюда я шёл, перед тем как кинуться на вепря, а они стояли на этом холме. Значит, мы заметили их, когда они были в той стороне.

— Сестра, я знаю куда нам. Беги за мной, — я сорвался с места и побежал, как мне казалась туда, где нас ждёт настоящий пир.

— Братик, подожди!

Напрягая зрение по максимуму, я старался различить хоть малейшие признаки того, что здесь проходил вепрь. И мне удалось. Сточенная кора деревьев, отломанные веточки — всё говорило, что мы движемся в правильном направлении.

Вдалеке стала различаться небольшая полянка, на которой сваленные деревья образовывали некий природный шалаш. Я ускорился, уже предвкушая уровни, которые скоро получу. Но по некоторым причинам, моим мечта не суждено сбыться.

На поляне, вокруг почти полностью обглоданных свиных тел, стояло и лежало очень много различных причин. Такие, с серой шерстью и с острыми клыками. Один из них, почуяв нас, встал и уставился в мою сторону. Вслед за ним встала остальная стая.

— Опоздали.

Повсюду валялись останки свиных туш: одни были совсем маленькие, размером с небольшого поросёнка, а некоторые были даже больше тех, что мы встретили в лесу, но не дотягивали до габаритов вожака. Надо было сразу сюда направиться, а не беспечно валяться на земле, а то получается, мы всю работу за этих шакалов сделали.

Волки рассматривали нас, не двигались, не проявляли агрессии. На поляне стало тихо и лишь лес, окружавший нас, создавал свою музыку жизни. Но никто не обращал на этот шум внимания: и я, и волки, и, надеюсь, сестра, были слишком увлечены неожиданной встречей. Внезапно раздавшийся тоненький писк и тявканье из логова кабанов нарушил тишину.

На свет из своего убежища неуверенно стали выползать маленькие волчата. Жалобно скуля, они пытались обратить на себя внимания. Им стало интересно, почему все взрослые вдруг резко подскочили и уставились в одну сторону.

Смотря на столь милую картину, я стал понимать, что нам придётся отступить иначе нас загрызут, стоит лишь сделать шаг в сторону потомства волчьей стаи. Попросив сестру, чтобы она сделала шаг назад, стал изучать реакцию хищников. Они так и продолжали стоять, а это значит, что они сыты и драться не горят желанием.

Из логова вышло массивное тело огромного волка, ростом не меньше вепря. Его шерсть напоминала чем-то раскраску зебры — в основу легла обычная серая расцветка, но к ней добавились полосы белого и чёрного цвета. Огромные челюсти были сомкнуты, но всё равно проглядывались торчащие из-под шерсти клыки. Взгляд, которым он стал изучать нас, говорил, что он прекрасно понимает, кто мы и зачем сюда пришли. Он, скорее всего, тоже улучшил свой класс до вожака.

Суммируя всю информацию, можно сделать вывод, что на этой поляне он единственный, с кем я могу попробовать связаться.

— Покайтесь, грешники, ибо судный день близок!

В ответ на мою попытку связаться с этой серой меховой горжеткой, она лишь оскалилась и глухо зарычала. Все волки последовали примеру