Мойры не плачут - Галина Константинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А связь какая?
— Связи, вроде, нет. Но в последнее время те, кто в лагере был на зимних каникулах, хорошо знающие Чеснокова, заметили аппаратуру у этого нового «подрядчика». Очень похожую на ту, что использовал Чесноков.
— Виктор Николаевич, я забыла сказать. Я уже говорила, что со мной связался собутыльник, Володя, говорил, что в версию смерти от пневмонии не верит. А сейчас я вспомнила деталь такую, он говорил, что видел какого-то сухощавого парня на улице, с Чесноковым, и вроде как с большой сумкой, будто в ней была аппаратура… Стойте. Мне же Женька рассказывал, что он у Чеснокова брал аппаратуру, и теперь не знает, как вернуть, и созванивался с Вовчиком. Не тем ли Вовчиком, загадка какая-то…
— Постой… Как фамилия твоего приятеля?
— Колотов. Евгений Колотов. Учился у нас на факультете. Сейчас в свободных художниках.
— Вот так совпадение. Так ведь он и есть тот человек, который всю работу на себя перетянул. Ты говоришь, что он брал у Чеснокова аппаратуру. Вполне вероятно, что именно его и видел этот Володя. Ты знаешь, это очень интересная информация, продиктуй мне, пожалуйста, телефон приятеля, я задам ему несколько вопросов, ну, или Шашерин задаст.
Варвара продиктовала телефон и почему-то вспомнила, что тот неизвестный, с аппаратурой, прихрамывает. Женька тоже ногу подвернул. Неужели? Выгоды для Колотова от смерти Родиона Чеснокова налицо. Во-первых, аппаратура, во-вторых, клиенты. Мысль о том, что забавный мальчик Женька имеет отношение к убийству холодило душу. «Я не могу вот так просто сидеть и ждать, когда Дорошин опровергнет или докажет причастность моего друга к убийству», — думала она. На телефоне его номер уже был найден, и ей захотелось опередить Дорошина, может, предупредить? «Тогда я помогаю убийце придумать удобную версию», — сказала интуиция, но логика неумолимо подталкивала к самостоятельному расследованию.
— Алло, Женька? — голос Варвары предательски задрожал.
— Привет. Ты что так поздно звонишь?
— Я думала, ты не спишь, завтра ведь выходные. Как ты?
— Да нормально, вот готовлюсь к «Равноденствию». Пригласили по старой привычке. Ольга Чикина приезжает.
— Да, слышала. Здорово это. Я бы тоже сходила. Слушай, у меня к тебе маленький вопрос, про твоего знакомого, Чеснокова.
— А, Чёс…
— Это что?
— Да это его партийная кличка в кругу фотографов. Я вроде всё рассказал, — голос Женьки стал напряжённым.
— Понимаешь, ты звонил некоему Вовчику…
— Ага, это его сосед, вместе выпивают. Вернее, выпивали. Это на новом месте проживания.
— Да, ещё ты говорил, что взял у Чёса аппаратуру.
— Да, подвернулась шабашка в лингволагере.
«Как-то уж очень складно получается», — думала Варвара. Она чертила ручкой в блокноте кружочки, усмехаясь про себя.
— А ты вернул аппаратуру?
— Да, пришлось вспоминать старый адрес…
— Погоди, ты раньше говорил, что его новый адрес не знаешь, и встречались вы на аллее.
— Я не помню. Да, мы встречались на аллее, ему срочно нужны были деньги, он дал аппаратуру и сказал, что в запое, а нужно ехать на шабашку. Ну, я и попросил у него телефон организаторов. Разве это криминал?
Варваре показалось, что он на ходу придумывает версию. «Или нервничает? Собственно, как это могло быть? Сам факт убийства? Ну, пришёл он к Чеснокову, может, сделал вид, что выпьет с ним. Дальше. Аппаратуру тот и так дал, а Женька деньги заплатил. Кстати, обычно у него свободных денег нет от слова совсем, разве что разбогател, с другой стороны, если разбогател, зачем хвататься за случайные шабашки. С третьей стороны, шабашка с перспективой, ведь он, по сути, занял его место, хорошо себя зарекомендовав во время запоя. Очень выгодная позиция — смотрите, мол, я такой молодец, а этот немолодой, да ещё вечно в запое, у него и руки, небось, трясутся. Так. Допустим. Сейчас он говорит, что аппаратуру вернул жене. Можно ли было еще что-то взять в квартире? Или дело всё-таки в заказах, которые он перехватил? Кстати, довольны ли его работой? Самое главное — а нет ли тут реального умысла устранить конкурента, ведь все выгоды налицо». Варвара перевела тему и свернула разговор. Потом она сидела несколько минут, переваривая информацию и параллельно выстраивая ужасные картины с участием Женьки.
«Как же я забыла!» — воскликнула про себя Варвара. — «Узнать информацию можно в первоисточнике». Она снова взяла телефон и набрала номер одноклассницы.
— Вера?
— Привет, Варя!
— Слушай, по твоему делу пока всё непонятно. Скажи мне, твоей матери возвращали аппаратуру?
— Какую аппаратуру? — удивлённо переспросила Вера.
— У твоего отца была аппаратура профессиональная, насколько я понимаю. Вот. И тут мне рассказали историю, что буквально перед его смертью эту аппаратуру брал какой-то молодой человек. Так вот я спрашиваю, вернул или нет.
— Слушай, точно. Мы с матерью везде обыскали, тут ещё кладовок много со всяким барахлом его осталось. Она-то помнит, что было. Нет, и в квартире не было, и никто не возвращал. Видимо, узнали, что отец умер, вот и решили, что не нужно возвращать.
Варвара поняла, что Женька беспросветно лжёт. И только ли в вопросе аппаратуры — неизвестно.
Глава 18
В студклубе толпился народ. В маленьких аудиториях на первом этаже шли прослушивания, на втором этаже зал пока пустовал, но вечером уже должны были давать концерт с приехавшей по этому случаю Чикиной. Она еще и в жюри сидела. Рыжая, в балахонистом платье, среди молодых людей, она казалась маленькой шустрой девочкой.
Варвара сидела на подоконнике на втором этаже. Где-то бегал Женька, снимал интервью, просто сценки проходивших репетиций, а ей было скучновато. Правда, в одном месте читали стихи, но она свои читать не захотела. Пошутила что-то вроде «Баталов всё равно завалит».
Баталов — организатор всей этой тусовки. Сам по себе Серега Баталов был компанейский. Не одно десятилетие он был в центре местной бард-тусовки. Пел уже редко, но организаторские способности имел отменные. Первым в городе организовал выездной фестиваль, среди молодёжной поэтической братвы несколько лет проводился свой, отдельный. Сергею было интересно не просто тусить, а выискивать талантливую молодёжь, помогать, учить. Внешность у него была самая что ни на есть бардовская — вечно заросший, в очках, в не по размеру больших пиджаках, с не очень голливудской улыбкой. Он был уже лысоват, но всё ещё пытался зачёсывать волосы назад. Самое главное в этом человеке было то, что он не испытывал никаких комплексов на тему общения. Он мог говорить с каждым и любым, сохраняя при этом иронический
