Большая книга ужасов – 60 (сборник) - Роман Волков

– Ах ты, черт! – в сердцах выругался парень, лихорадочно соображая, как же попасть внутрь. Через вахтера? Так не факт еще, что получится. Раздумывая над этим вопросом и все больше сатанея, Роман еще пару раз с силой саданул оконную раму, аж стекла зазвенели. Но, к счастью, эти усилия не остались без вознаграждения – окно резко распахнулось.

Масляев уже взобрался по лестнице и замер, задрав голову и встревоженно глядя на друга, который в этот момент переставил ногу на карниз и схватился рукой за стену. Аккуратно перебравшись на подоконник, Волкогонов спрыгнул на пол и огляделся. Вокруг было тепло и тихо, пахло хлоркой, из какого-то крана капала в раковину вода. Следом спрыгнул Масляев.

– Окно прикрой, – бросил Роман через плечо и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор.

В школе царила гробовая тишина. Свет на этажах был выключен, только откуда-то снизу пробивался еле-еле заметный свет. Видимо, на первом этаже горели несколько больших ламп, которые всегда оставляли на ночь. Стараясь не шуметь и прислушиваясь, ребята двинулись к лестнице, ведущей вниз. Глаза постепенно привыкали к темноте, и очертания знакомого коридора, перил, лестниц и ступенек стали уже вполне различимы.

Перепрыгивая через несколько ступенек, Волкогонов и Масляев быстро спустились на первый этаж. Внезапно из-за поворота послышались шаркающие шаги.

– Есть кто? – раздался хриплый голос сторожа. – А ну! Кто там? Сейчас в полицию позвоню.

Друзья прижались спинами к стене и даже перестали дышать. Только выяснений с Василием Платоновичем сейчас не хватало. Время неумолимо убегало прочь, а вместе с ним все мрачнее становились мысли о судьбе Нади Ушаковой. Роман беззвучно скрежетал зубами, проклиная и тяжелые ботинки Андрея, и острый слух сторожа.

Тем временем шаги приближались. По торцевой стене заметался луч фонаря. Замер. Мальчишки не шевелились. Несколько невероятно долгих секунд желтый круг на стене тоже не шевелился, а потом пропал. До них донеслось:

– Вот же… будь оно неладно. Послышалось или что?… – шаркающая поступь стала удаляться в противоположную сторону.

Одновременно вдохнув, Масляев и Волкогонов выждали еще несколько убийственно длинных секунд и с еще большей осторожностью прошли мимо фонтанчика с питьевой водой, опустились на пролет вниз, прошли мимо библиотеки уже без прыжков, ступая так тихо, как только было возможно. Наконец они подошли к кабинету ОБЖ. На полуподвальном этаже царила кромешная тьма. Только словно из глубины стен доносился странный вибрирующий звук. Ребята замерли, прислушиваясь. Но никаких других звуков больше слышно не было. Свет включать, безусловно, было нельзя, хотя Андрей даже нащупал выключатель на стене. Мало ли, где сейчас был военрук и что он делал, предупреждать его о своем приближении друзья не собирались.

Странная вибрация тем временем, казалось, уже распространилась по телу. Ощущение было ужасно неприятное, хотелось сбросить его поскорее.

– Я пойду, проверю, – шепнул Роман.

– Вместе пойдем. Ты по этой стене, я по той.

Разделившись, парни встали поближе к стенкам коридора, и, ведя по ним руками, стали, не торопясь, продвигаться в сторону вибрирующего звука. Пальцы скользили по шероховатой поверхности стен и дверей. Пошарив рукой в пространстве, Роман нащупал панель двери – вход в какой-то из кабинетов или подсобок был открыт. Чертыхнувшись про себя, парень сделал шаг в дверной проем.

– Андрюха, – шепотом позвал он Масляева.

Когда рука товарища легла ему на плечо, Роман еще чуть прошел вперед и огляделся. Глаза уже привыкли к темноте, а из небольших окошек под потолком сочился слабый-слабый свет, потому очертания помещения можно было рассмотреть. Это оказался кабинет ОБЖ.

Исследовать его у ребят не было времени, да и, судя по всему, кабинет был пуст. Решив, что сюда можно заглянуть и на обратном пути, Волкогонов снова вернулся в коридор, и они с Андреем опять направились в сторону непонятной вибрации. Они снова прошли библиотеку, гул усилился прямо перед дверью вниз, в подвалы, где находились раздевалки и слесарные мастерские. Роман первый распахнул тяжелую дверь, и товарищи сделали двадцать шагов вниз по старой лестнице.

– Отсюда, – услышал Роман из темноты шепот товарища. Сделав несколько шагов, он оказался с ним рядом. Здесь вибрация ощущалась уже достаточно отчетливо.

Андрей шарил рукой по какой-то поверхности. Внезапно что-то звякнуло и с оглушительным, как показалось ребятам, звуком упало на пол. Парни снова замерли, ожидая, что сейчас раздадутся шаги вахтера и свет фонаря выхватит их из темноты. Но кругом продолжала царить вибрирующая тишина.

Присев на корточки, Волкогонов поводил по полу рукой и нащупал металлический предмет. Ключ. С деревянной биркой, какие вешались на все школьные ключи. Обычно на них были выжжены номера кабинетов. Но сейчас прочесть, что на бирке написано, не представлялось возможным. Да и Роман почему-то был уверен, что это ключ от подвала и вибрация распространяется именно оттуда. Он нащупал безымянную дверь, которая обычно была заперта и забаррикадирована сломанными партами и стульями.

– Дверь открыта? – шепнул он Масляеву.

– Ага, – прозвучало в ответ. И в лица друзьям дохнуло теплым влажным воздухом, а вибрация уже переросла в какой-то еле различимый далекий гул. Вместе с потоком воздуха пришел и слабый свет. Но после полного мрака коридора друзьям показалось, что свет ужасно яркий, и в первую секунду они даже зажмурились.

С внутренней стороны по периметру на дверное полотно были набиты металлические рейки, выступавшие за края. Когда дверь закрывалась, с обратной стороны все щели прикрывались полосками металла. Сама дверь была тяжелая и толстая, словно вход в бомбоубежище.

Под потолком впереди тускло светила грязная запыленная лампочка в абажуре из металлической проволоки. После кучи парт и стульев, которую преодолеть оказалось легче, чем думалось, начинался спуск вниз, провалившийся в никуда черной ямой. Пол был весь щербатый. Когда-то его, видимо, заливали цементом, но теперь он раскрошился и потрескался.

Роман посмотрел на ключ, зажатый в руке. На бирке была выжжена заглавная буква «П» и больше ничего. Он сунул находку в карман джинсов и, глянув на спутника, пошел к ведущей под школу лестнице. Ступени тоже были когда-то каменные, а теперь пребывали не в лучшем состоянии, чем весь остальной пол. Плотно прикрыв двери, Масляев направился за другом, придерживаясь рукой за стену, так как перил у здешней лестницы не было, а скатиться с нее труда никакого не составляло.

Спускались ребята несколько минут, и в какой-то момент начало казаться, что конца этим полуразрушенным ступеням не будет. Кроме звука их шагов, шороха от осыпающихся кусочков цемента и навязчивого еле слышного гула, других звуков не было. Это одновременно и угнетало, и радовало. В какую-то секунду Роману даже показалось, что все происходящее – это странный сон, в котором ты идешь-идешь, но конечной цели никак достигнуть не можешь. Начинала кружиться голова. Не то от вибрации, не то от монотонности действий, не то от недостатка чистого воздуха, потому что все пространство кругом пропахло пылью и еще чем-то чуть сладковатым и мерзким. Но определить природу запаха не представлялось возможным, так как он был какой-то не оформившийся, на грани восприятия. К горлу подкатил легкий приступ тошноты. Но когда Волкогонов закрыл и снова открыл глаза, внизу стала видна плоская площадка – конец спуска.