Дорогой друг Декстер - Джеффри Линдсей

“Я не знаю что со мной будет, когда ты умрешь,” сказал я.

“Все будет прекрасно,” сказал он.

“Так много нужно запомнить.”

Гарри поднял руку и нажал на кнопку, висевшую на шнуре около кровати. “Ты будешь помнить это,” сказал он. Он уронил шнур, и его рука шлепнулась на кровать, словно это движение вытянуло из него последние силы. “Ты будешь помнить.” Он закрыл глаза, и на мгновение я остался совершенно один. Затем медсестра засуетилась со шприцем, и Гарри приоткрыл один глаз. “Мы можем не всегда делать то, что, как нам кажется, мы должны сделать. Так что, когда ты не можешь сделать ничего иного, ты ждешь,” он сказал, и протянул руку для укола. “Неважно, какое… давление… ты будешь чувствовать.”

Я наблюдал как он лежит, даже не вздрогнув от иглы, зная, что даже облегчение, которое она принесла, было преходяще, что его конец приближается, и он не может остановить его – и знал, также, что он не боится, и что он все сделает правильно, как и все остальное в своей жизни. И я знал: Гарри понял меня. Никто никогда не понимал, и никто никогда не поймет, за все время мира. Только Гарри.

Единственная причина, по которой я когда-либо хотел быть человеком, состояла в том, чтобы больше походить на него.

Глава 11

В общем, я был терпелив. Это было не легко, но я выучил урок Гарри. Позволить сверкающей стальной пружине внутри себя оставаться тихой и напряженной; ждать, наблюдать, сдерживать сладкий жар освобождения в прохладной коробочке, пока не станет по-Гарри-правильно позволить ему вырваться и укатить в ночь. Рано или поздно появится что-нибудь, что поможет выпутаться. Рано или поздно я найду способ избавиться от Доакса.

Я выжидал.

Некоторым из нас, конечно, ожидание дается тяжелей, чем другим, и вот несколько дней спустя, в субботнее утро, мой телефон зазвонил.

“Проклятье,” заявила Дебора без какой-либо преамбулы. Было почти облегчением слышать ее узнаваемый брюзгливый тон.

“Прекрасно, спасибо, а как ты?” ответил я.

“Кайл сводит меня с ума,” пожаловалась она. “Он говорит, мы ничего не можем сделать, только ждать, но не говорит, чего мы ждем. Он исчезает на десять – двенадцати часов и не говорит, где был. А потом мы просто ждем еще. Я блять до зубной боли устала от ожидания.”

“Терпение – добродетель,” сказал я.

“От добродетельности я тоже устала,” сказала она. “И меня уже выворачивает от покровительственной улыбочки Кайла, когда я спрашиваю, что мы можем сделать, чтобы поймать этого парня.”

“Ну, Деб, не знаю, что я могу предложить тебе, кроме своей симпатии,” ответил я. “Сожалею.”

“А я думаю, что ты до хрена чего можешь сделать, братец,” возразила Деб.

Я тяжело повздыхал, главным образом для ее удовольствия. Вздохи так приятно звучат по телефону. “Это проблема наличия репутации меткого стрелка, Деб,” сказал я. “Все думают, что я всегда попадаю с тридцати шагов прямо в глаз.”

“Я все еще так думаю,” сказала она.

“Твоя уверенность согревает мне сердце, но я не понимаю таких приключений, Дебора. Оно оставляет меня абсолютно равнодушным.”

“Я должна найти этого парня, Декстер. И я хочу утереть нос Кайлу,” сказала она.

“Я думал он тебе нравится.”

Она фыркнула. “Боже, Декстер. Ты ничего не знаешь о женщинах, не так ли? Конечно он мне нравится. Именно поэтому я хочу утереть ему нос.”

“О, отлично, теперь это имеет смысл,” сказал я.

Она сделала паузу, и затем очень небрежно добавила, “Кайл рассказывал кое-что интересное о Доаксе.”

Я почувствовал, как мой клыкастый дружок потягивается и довольно мурлычет. “ Дебора, ты внезапно становишься очень изощренной,” сказал я. “Достаточно было бы просто попросить.”

“Я уже попросила, и ты выдал мне все это дерьмо о том, как ты не можешь помочь,” отрезала она, внезапно снова добрая старая прямолинейная Деб. “Так… что у тебя есть?”

“В настоящее время ничего.”

“Дерьмо,” сказала Дебора.

“Но я мог бы кое-что разыскать.”

“Как скоро?”

Признаю, меня раздражало отношение Кайла ко мне. Как он выразился? Я окажусь “в дерьме, и тебя смоют”? Серьезно – кто написал его диалог? И внезапное проявление у Деборы тонкости, которая была традиционно моей сферой компетентности, меня не успокаивало. Так что я не должен был говорить это, но сказал. “Может, во время обеда? Скажем, у меня будет кое-что к часу дня. «Китовый ус», если Кайл оплатит счет.”

“Я должна это увидеть,” сказала она, затем добавила, “материалы о Доаксе? Отлично”. И повесила трубку.

Ну, ну, сказал я себе. Внезапно я захотел немного поработать в субботу. В конце концов, единственная альтернатива необходимости болтаться у Риты и наблюдать за ростом мха на сержанте Доаксе. Но если бы я нашел кое-что для Деб, то в процессе мог бы наткнуться на маленькое открытие, на которое надеялся. Я просто должен был быть тем умным мальчиком, которым все меня считали.

Но с чего начать? Драгоценных зацепок было немного, так как Кайл удалил наш отдел с места преступления прежде, чем мы наработали что-то большее, чем пыль для печатных изданий. В прошлом я множество раз зарабатывал очки в глазах своих полицейских коллег, помогая им разыскать больных исковерканных демонов, которые жили только ради убийств. Но это было потому что я понимал их, так как я сам – больной исковерканный демон. На сей раз, я не мог положиться на получение намеков от бедняги Темного Пассажира, убаюканного в неуютном сне. Я вынужден был зависеть от своего чистого врожденного интеллекта, который в настоящее время тревожно затих.

Возможно, если бы я дал моему мозгу какого-нибудь горючего, он завелся бы по полной. Я пошел на кухню и съел банан. На вкус хорошо, но никаких умственных ракет не запустило.

Я выбросил кожуру и посмотрел на часы. Отлично, малыш, прошло целых пять минут. Превосходно. И тебе уже удалось выяснить, что ты ничего не понимаешь. Браво, Декстер.

Действительно мест, откуда можно начать, было немного. Фактически, все, что я имею, это жертва и дом. И так как я почти уверен, что жертва не многое могла бы рассказать, даже если бы мы вернули ему его язык, остается дом. Возможно, конечно, что дом принадлежал жертве. Но обстановка была такой временной, что я уверен, это не так.

Странно было просто уйти, и бросить целый дом. Но он так поступил, и без дышащих в затылок преследователей, понуждавших к поспешному паническому бегству – что означало, что он сделал это преднамеренно, как часть своего плана.

И это подразумевает, что он должен был пойти куда-то еще. Вероятно, в окрестностях Майами, так как Кайл искал его здесь. Это отправная точка, и я над ней задумался. Добро пожаловать, мистер Мозг.

Недвижимое имущество оставляет заметные следы, даже когда вы пытаетесь скрыть их. Через пятнадцать минут сидения за компьютером я нашел кое-что – не целый след конечно, но достаточно, чтобы разобрать отпечаток нескольких пальцев на ноге.

Дом на 4-ой Северо-Западной был зарегистрирован на Рамона Пунтия. Не знаю, как он ожидал избежать с этим неприятностей в Майами, но Рамон Пунтия был кубинским вариантом непристойной шутки, вроде "Джо Блоу" на английском языке. Но за дом заплатили, и никаких задолженностей по налогам, очевидно, по устному соглашению с кем-то, кто настолько ценил приватность как наш новый друг. Дом был куплен единовременной платежом, телеграфным переводом из банка в Гватемале. Это казалось немного странным; с нашим следом, начинающимся в Сальвадоре и ведущим сквозь темные глубины таинственного правительственного учреждения в Вашингтоне, почему вдруг Гватемала? Но быстрое онлайн-исследование современного отмывания денег показало, что это вполне соответствует. Очевидно Швейцария и Каймановы острова больше не были единственным способом, и Гватемала распахнула свои объятья. для желающих осторожного ведения банковских дел в испано-говорящем мире.

Это поднимало интересный вопрос о том, сколько же денег у доктора НеЧлена, и откуда они взялись. Но этот вопрос в настоящее время никуда не вел. Я предположил, что у него достаточно денег для приобретения другого дома, когда он закончит с первым, и скорее всего приблизительно в том же ценовом диапазоне.

Отлично. Я вернулся к своей базе данных недвижимого имущества и поискал другую собственность, недавно купленную тем же способом и через тот же банк. Нашлость семь зданий; четыре из них были проданы более чем за миллион долларов, что показалось мне немного дороговатым для доступной недвижимости. Они вероятно, были куплены кем-то не более зловещим чем наркобароны, или одним из 50 °CEO-шников по списку журнала Форчун.

Осталось три дома. Один из них находился в Либерти Сити, центральной части Майами с преобладанием черного населения. Но при ближайшем рассмотрении он оказался многоквартирным зданием.