Компот из сладкой лжи - Маша Ловыгина

в крайне неудобное положение? Ну, то есть, мне, конечно, удобно, приятно и все такое, но вы же на самом деле не хотите, чтобы я…

— Господи, Денис, разумеется, нет. Мне нужно, чтобы вы сделали вид, будто между нами что-то есть, и тогда…

— И тогда пойдут слухи! И что скажет ваш Ржевский в таком случае?

Надя удрученно посмотрела в окно. Погода изменилась, солнце светило вовсю, и, кажется, лето опять вошло в свои права.

— Если бы я знала, где он, и что с ним… Понимаете, Денис, я, конечно же, не верю, что это сделал Павел, — она тяжело вздохнула. — Но если это так, то хочу узнать об этом первая. Мне необходимо понять, где я сделала ошибку, приняв его совсем за другого человека.

— И поэтому делаете все, чтобы помешать мне? Как, по-вашему, я теперь смогу говорить об этом деле со своими коллегами?

— Наоборот, хочу, чтобы все думали, что я испугалась того, что произошло, и сейчас ищу замену Ржевскому.

— А я что, похож на альтернативу вашего жениха?! — скривился Кораблев и пригладил рыжий бобрик волос.

— Вы замечательный, Денис! — Чарушина перевела на него печальный взгляд. — Я вот только сейчас подумала о том, что у вас наверняка есть девушка, а я тут со своими выкрутасами лезу.

— Нет у меня никого. — Уши Кораблева стали пунцовыми.

— Я обещаю, что не буду третировать вас своим вниманием! Мне просто нужно время, чтобы разобраться во всем самой.

— Ну вы даете, Надежда Николаевна! — протянул Кораблев. — Следствие идет вообще-то!

— Следствие, — горько усмехнулась Надя. — Не мне вам объяснять, как можно все перевернуть. Я же не собираюсь что-то выслеживать или требовать, чтобы вы выкрали для меня протоколы допросов! Но если вдруг что-нибудь, случайно, — она с надеждой посмотрела на Кораблева, — окажется в поле вашего зрения… Или вы сами сможете как-то… Ну…

Денис задумался и почесал затылок.

— Ладно…

Надя вложила ладошку в его руку:

— А как насчет поездки в Кукушкино? В силе?

— В силе, — он кивнул. — Поверьте, я с вами, Надежда Николаевна, куда угодно…

— Денис, — шикнула на него Чарушина, когда он сжал ее руку несколько сильнее, чем требовалось.

— В том смысле, что вы опять чего-нибудь начудите, а нам с дядей потом разгребай, — хмыкнул Кораблев, но глаза его при этом стали грустными.

Глава 9

На улице Чарушина позвонила Руру.

— Томас Георгиевич, вы ведь позволите мне взять еще пару дней? Я только что была в прокуратуре и сказала, что не общалась с Ржевским уже трое суток. Это чистая правда. А сейчас я хочу забрать свои вещи из нашей… его квартиры. Думаю, так будет лучше. Где бы он ни был, будет лучше, если я перееду к родителям. Не хочу маячить перед соседями и отвечать на разные вопросы. К слушанию по делу я готова, все запросы отправила по инстанциям. Да, конечно, буду на связи.

Вернувшись в квартиру, Наденька первым делом кинулась к рабочему столу Ржевского. Ящики были заперты, чему раньше она не придавала значения. У нее хватало ума не лезть в его дела и, по всей видимости, начисто отсутствовало любопытство.

«О нет, это все моя доверчивость!» — кипятилась Надя.

Чарушина метнулась в ванную и достала из косметички шпильку. Покрутив, загнула тонкий кончик и вставила его в гнездо замка. Через несколько минут пыхтения, стоившего ей содранного лака на ногте указательного пальца, замок поддался. Наденька стала просматривать бумаги, лежавшие в строгих кожаных папках. В основном это были распечатанные рабочие договора и предложения по рекламе. На дне ящика она нашла несколько писем из банка, от вида которых у нее похолодела спина и опустились плечи. Надя поочередно доставала послания и внимательно прочитывала каждое до самого конца.

Половиков оказался прав — у Ржевского были большие долги, и даже апартаменты, в которых они жили, находились в залоге у банка. Надя забыла, как дышать, вглядевшись в один из печатных текстов — домик в Крыму, в котором сейчас жила ее мать, также оплатил Павел.

— Да что же это такое происходит?.. — Наденька опустилась на пол и смяла хрустящий лист. Но уже в следующий момент она бросилась к сумке, достала телефон и набрала номер матери. Та долго не брала трубку, и когда раздался ее голос, Чарушина едва нашла подходящий тон, чтобы не напугать ее.

— Мамулечка, ты гуляешь? Прости, что отвлекаю. Я вот сейчас тут подумала, а документы на дом у тебя точно в порядке? Разумеется, я видела договор владения. Но скажи, пожалуйста, деньги на покупку дома ты каким образом передавала? — Надя нашла ручку и приготовилась записывать, но в трубке воцарилась тишина. — Мама? Почему ты молчишь? Что Павел? А как же… Но почему… О боже… — Чарушина снова посмотрела на бумагу. — Мама, как ты могла? Это уже вообще ни в какие ворота не лезет! Все, сейчас я не хочу об этом говорить. Нет, у меня все хорошо! Пока!

Наденька не знала, как реагировать на то, что услышала от матери: Ржевский купил дом и подарил его Ольге Аркадьевне. Такой широкий жест, разумеется, был бы Наде приятен, если бы она сама попросила его об этом или хотя бы была в курсе. Но Павел даже не заикнулся о том, что планировал, словно заранее знал, что она будет не против, согласится и воспримет это как должное.

— Какая наглость делать подобные подарки без спросу! — проговорила она и тут же вспыхнула от охватившей ее досады: «За кого ты меня принимаешь, Ржевский?!»

Внезапно перед Надей открылись вещи, которые она до этого просто не замечала. Или замечала, но трактовала совсем не так, как они того заслуживали.

Что она знала о своем женихе? То, что он хорош собой и перспективен, нравился ее матери и был одобрен ее отцом. Получается, этого было достаточно для того, чтобы влюбиться? Почему ей в голову ни разу не пришло поинтересоваться, чем он живет и что у него в профессиональном плане? Финансовые и рабочие проблемы есть у всех, но Павел никогда не делился ими, замалчивал и всегда говорил, что…

— Что у него все хорошо…

Оглядываясь назад, в самое начало их отношений, Наденька вдруг ощутила пустоту. Это не было связано с эмоциями и чувствами. Их-то как раз было предостаточно. Но вот с остальным… Благополучная девочка из интеллигентной семьи, что она могла знать о том, как Ржевский, рано оставшись без родителей, добивался успеха? Через что прошел и чем пожертвовал ради того, чтобы о нем заговорили, чтобы