Слишком хорошо, чтобы быть правдой (2) - Анастасия Эльберг

– Ты знаешь, что это, Брайан? – вместо приветствия спросил он, кивая на пухлую папку.

– Разумеется. Это отчёты. – Я открыл первые страницы. – Боже мой, Рэй! Ты должен был заполнить их две недели назад!

– Да, да! – Он взъерошил волосы и откинулся в кресле. – Вот в этом-то и дело!

Сам не знаю, как это получилось. Я не заполнил бланк две недели назад – в тот самый день, когда мы с тобой вместе обедали. Забыл – и заполнил тот же самый бланк на следующий день. И только сегодня обнаружил, что на бланках есть дата!

Ну, я не идиот?

– Ещё какой, – с готовностью подтвердил я, разглядывая больших золотых рыбок в аквариуме. – Я знаю, что такое ошибки в отчётах. Ты будешь возиться с бумагами до завтра.

– Какой ты сегодня добрый!

– Именно поэтому я тебе помогу.

Я постучал пальцем по стеклу аквариума и взял банку с кормом.

Рэй скрестил руки на груди и бросил на меня насмешливый взгляд.

– Мы перенастроим программу на дату первого неправильно заполненного отчёта, – продолжил я, бросая в аквариум щепотку корма и наблюдая за тем, как рыбки, толкаясь, глотают его. – И напечатаем всё заново. А потом разделим работу на двоих. И закончим… – Я посмотрел на наручные часы – они показывали начало пятого. – До восьми с четвертью. А ты угостишь меня кофе.

– Я бы сказал, что сегодня ты подозрительно добрый, – проговорил Рэй, уступая мне кресло. – Что случилось? Может, тебе денег надо?

– Ты не веришь в то, что люди могут бескорыстно делать добро? – спросил я, подвигая к себе клавиатуру.

– Пожалуй, ты – один из немногих, кто занимается подобными глупостями!

Когда Рэй вернулся из приёмной с двумя чашками кофе, отчёты были напечатаны и л аккуратной стопкой лежали на столе по соседству с карандашницей, полной остро отточенных простых карандашей, а я играл с компьютером в шахматы.

– Бумаги готовы, сэр, – сообщил я хозяину кабинета.

– Отлично, сэр. Выпьем кофе – и примемся за работу.

Хорошее расположение духа вернулось к Рэю. Он поставил чашки на стол и отправился кормить рыбок.

– Умоляю тебя, Брайан – ничего не трогай на столе, – бросил он через плечо. – Порядок меня нервирует. Я не понимаю, как можно работать, когда на столе порядок!

– А меня нервирует беспорядок. У тебя тут полно ненужных вещей! Черновики столетней давности, "Плейбой", арабский разговорник, пустые сигаретные пачки, стружки от карандашей… а это ещё что такое? – Я достал из кучи бумаг знакомый мне блокнотный листок с номером телефона Роуз.

Рэй подошёл ко мне и внимательно изучил листок, зажав его между двумя пальцами.

– Это ты принёс, – заявил он.

– Может, это попало сюда случайно? Давай-ка проверим! – Я взял со стола сотовый телефон Рэя. – Ты опять поменял телефон? Сколько можно! Где тут телефонная книга?

– Сейчас же верни на место! – потребовал Рэй. – Что за привычка – копаться в чужих вещах!

– Садись. Кофе стынет.

Рэй присел у стола и вытянул ноги.

– Какой ужасный день, – простонал он.- Неужели впереди выходные? Слушай, я не видел тебя две недели. Ты похож на наркомана в ломке. Тяжело быть господином советником?

– Да, это не так легко, как я думал.

– Уж знаю. Ник работал как египетский раб.

Рэй расправил манжеты, критически оглядел аккуратные ногти (может, порядок в кабинете его нервировал – но к своей внешности он относился очень трепетно) и принялся крутить на пальцу свой перстень. Эту драгоценную вещь – агат и тёмное иранское золото – ему давным-давно подарил отец Надьи, человек богатый и щедрый.

Сначала он пришёл в бешенство, узнав о том, что за его дочерью ухаживает американец, причём наполовину русский, а наполовину – поляк. Рэю понадобилось всё его обаяние и мужество для того, чтобы поспорить с вековыми традициями. И ему удалось совершить невозможное – отец Надьи согласился отпустить дочь в далёкую страну.

Перстень символизировал расположение и доверие – Рэю было предложено выбрать из семи сестёр Надьи ещё трёх (совершенно бесплатно, смеялся он теперь), но он с благодарностью отказался. Исходя из мусульманских традиций, статус жён должен быть равным. А тогда Рэй не мог позволить себе купить каждой жене по шубе, машине и квартире.

Надье он ни в чём не отказывал – работать он ей не позволял, ровно как и заниматься хозяйством. У счастливой женщины была своя кредитная карточка, целый шкаф дорогой одежды, новенький джип, личный тренер по фитнессу, личный массажист и личный косметолог. Никто бы не посмел дать Надье тридцать пять – в свои годы она выглядела полной жизненных сил женщиной с лицом и телом двадцатилетней девушки. Она не знала, что такое косметика, пластические операции и краска для волос. Надья писала докторскую диссертацию по истории Ближнего Востока, готовила великолепные статьи (на это Рэй дал своё согласие – он считал, что научная работа его жену не утомит) и, разумеется, воспитывала двух чудесных малышей – Саида и Дауда. Оба были похожи и на мать, и на отца – и я не сомневался что от Рэя они получили не только синие глаза, но и гены любителя женщин.

– Как поживает будущая мама? – спросил я.

– Знаешь, мне кажется, у неё будет девочка.

– Почему ты так решил?

– У неё какое-то другое лицо. И совсем другой запах. И отличное настроение.

Раньше её постоянно мутило, она не вылезала из постели, у неё не было аппетита.

А теперь она крутится, как белка в колесе, энергии полно. И постоянно меня донимает. А я прихожу домой уставший, как чёрт.

– Да, неудобно получается. А как же супружеский долг?

Рэй сделал глоток кофе и вернул чашку на блюдце.

– На данный момент моему долгу почти тринадцать недель. А ей всё мало! Наказание какое-то, ей-Богу. – Он посмотрел на меня. – Признайся, Брайан. Тебе нравится моя жена?

– Конечно. Она очень милая женщина. Красивая – и умная, к тому же. Сейчас таких мало.

– Нет, ты не понял меня. Если бы ты встретил её на улице, но не знал бы, что это моя жена – ты бы к ней подошёл?

Я задумчиво пожал плечами.

– Не знаю. Что за вопросы, Рэй? Может быть…

– И что было бы потом?

В глазах Рэя появился недобрый огонёк – и я решил, что продолжать разговор не стоит.

– Ответь мне, Брайан. Я хочу это услышать.

– Какая муха тебя укусила, Рэй? Ты мне сейчас глаза выцарапаешь. Может, успокоишься?

– Извини. Последнее время я сам не свой. Ничего личного, дружище, правда.

– Если ты так волнуешься – то купи ей паранджу.

– К каждому платью? Ты что, разорить меня хочешь? Ладно, давай-ка примемся за отчёты. Я хочу вернуться домой к ужину.

Я проспал больше двенадцати часов – и заставил себя вылезти из постели только под вечер. За эти две недели я понял, что сон – это одна из самых чудесных земных радостей.