Снег в трауре - Анри Труаия

Исай вытащил из рюкзака ледоруб с короткой рукояткой, который был заправлен за ремешок. Точно рассчитанными ударами он делал зарубки во льду. Куски льда отскакивали и ударялись о стену со звоном бьющегося стекла. Снег, осыпаясь, забирался в рукава куртки, под шарф, таял на груди и на животе.

Белая пыль слепила его. Он стряхивал ее с головы, чертыхаясь и отплевываясь, и снова яростно, с удовольствием принимался за работу. Но даже и после этого выемки были очень неглубокими. Ботинки скользили по обледенелому камню. Исай надеялся только на свои руки, пядь за пядью продвигаясь к вершине. Он убрал ледоруб в рюкзак. Опираясь коленом и рукой о нишу в скале, он принял устойчивое положение и огляделся. У его ног бездна сливалась с беспорядочным миром острых углов, граней, лучей и тумана. Мороз продирал по коже. Идти вперед? Как? Куда?

«Марселен прав. Это невозможно». Он снял перчатки, сковывавшие его движения, и пополз, впиваясь ногтями в лед, загребая ногами, до новых точек опоры, которые исчезали под его телом. Сердце громко стучало, словно билось о камень. Его тошнило от усталости.

Добравшись до небольшого бугра, он вылез из трещины, отпустил правую руку и бросил вдоль тела. После этого нащупал крюк, висевший у него на поясе. Осторожно, чтобы не сорваться от неловкого движения, он вставил крюк в щель, вбил его несколькими ударами молотка, пропустил веревку через карабин и закрепил ее на крюке.

– Подтяни веревку! – крикнул он.

Пеньковый трос натянулся в руках Марселена.

Исай вздохнул с облегчением. Теперь, со страховкой, он был в безопасности. До площадки оставалось двенадцать метров. Пальцы помертвели от холода.. Он подышал на озябшие руки, надел перчатки, снова снял их и тронул поверхность камня. Потом расчистил ледорубом ступеньку и еще ближе подобрался к верхнему выходу из камина. Оттуда, из отверстия, на него посыпалась тонкая струйка снега. Он стал вбивать еще один крюк. Эхо вторило ударам. Казалось, будто молот и молоток попеременно били по наковальне. Впереди оставалось семь метров. Не найдя подходящей опоры, он вбил третий крюк. Порода была рыхлая. Крюк шатался.

«Ничего, один раз выдержит».

– Ну, как ты там? – крикнул Марселен.

– Я иду дальше. Тяни веревку, Тело помнило все, точно он никогда и не оставлял своего ремесла. Разве что задыхался он теперь быстрее. «Ничего, все наладится».

Плохо вбитый крюк качался под ногой. Он ухватился двумя руками за край площадки, с которого свисали языки льда. Мышцы были до боли напряжены. Жилы натянулись. Невероятным усилием он резко подтянулся вверх. Крюк подломился, стукнулся о камень и полетел со звоном в пропасть. Но Исай, опираясь ногой о неподвижную глыбу, уже лег грудью на выступ скалы и дополз по снегу до середины террасы. Почувствовав под собой прочную опору, он встал на ноги. Глаза ему залепило снегом. Он рассмеялся.

– Теперь ты, Марселен! – крикнул он.

Ответа не последовало. Бледное солнце пригревало вершины, с них срывались мелкие камни и со свистом, пулей летели вниз.

Лицо Исая оставалось в тени. Но когда он протягивал руку вперед, на прилипший к варежкам снег падал косой солнечный луч.

Камнепад прекратился.

– Что ты там застрял? – снова крикнул Исай.

– Да, сейчас, – неуверенно отозвался Марселен.

Упершись ногами в скалу, Исай держал веревку: она то ослабевала, то натягивалась у него в руках. Он ощущал присутствие брата по дрожанию троса, покрытого льдом. Этот конец плетеной пеньки и был Марселен.

Исай крикнул, наклонившись вперед:

– Не торопись!.. Согни руку в локте... Так...

Подними левую руку... Там хорошая опора...

– Я не вижу...

– Ну как же... Слева от твоей головы. Не та, другая. Так... Нашел? Поднимайся, не спеша...

– Ты крепко меня держишь?

– Да. Не бойся.

– Не тяни так веревку. У меня зацепился ремень рюкзака. Теперь тяни! Да, тяни же, наконец!

– Ты видишь крюк?

– Зай, у меня замерзли руки. Я не удержусь. Судорогой свело все тело.

– Ну, поднатужься. Уже близко.

Исаю казалось, что он тянет брата вверх и на веревке, и голосом; тянет его душу и тело.

Вдруг Марселен остановился.

– Что там у тебя? – спросил Исай.

– Веревка зацепилась, – простонал Марселен.

– Где?

– Между тобой и крюкам. Отпусти се немного.

– Отпущу, когда ты закрепишься.

– Я закрепился. Давай.

Исай поболтал веревкой в воздухе, она подпрыгнула, вытянулась и со свистом отлетела от стены. И в ту же минуту раздался сдавленный крик. Исай отпрянул назад. Под тяжестью рюкзака Марселен потерял равновесие, сорвался и потащил за собой веревку.

С невероятной скоростью она скользила в судорожно сжатых руках Исая. Еще минута, и его снесет со скалы, и, унесенный в бездну, он будет разорван железным крюком.

Старые перчатки с треском лопнули. Резкая боль обожгла ладони. Исай сжимал пальцы вокруг этой огненной змеи. Он душил ее из последних сил. Надо было остановить веревку, усмирить ее. Она бежала все медленней и вдруг замерла. По всей ее длине висела красная бахрома.

– Черт! – выдохнул Исай.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Руки горели. Отдышавшись, он крикнул:

– Марселен! – Ответа не было. Живот сжало от ужаса. Он крикнул громче:

– Марселен! Марселен!

Снизу послышался слабый шум, и сдавленный голос Марселена:

– Я здесь, Зай.

– Ты не ушибся?

– Я как выжатый лимон.

– Я тебя спрашиваю, у тебя ничего не болит?

– Да вроде нет. Не знаю. Я выдохся.

– Ты хоть закрепился?

– Да.

– Сможешь подняться?

– Нет. У меня не хватит сил.

– Хорошо. Я вытащу тебя сам... Ты только немного мне помоги.

И Исай стал тянуть веревку. Окровавленные руки прилипали к пеньке. Острая боль пронзала тело, проникала в мышцы, доходила до костей. Сжав челюсти, закрыв глаза, он едва держался на ногах от муки и от счастья.

«Я удержал его. Я содрал в кровь руки, но я удержал его. Я, Зай! Только бы он немного помог себе сам!..»

– Тяни! Тяни, Зай! Почему ты остановился?

Эта пытка никогда не кончится. Высшие силы приговорили его навечно: он так и будет тянуть эту гигантскую рыбу – своего брата. Взмах руки, еще один. Сильная боль, снова боль. Веревка ослабла. Над краем площадки появилась тень. Исай открыл глаза и выпустил веревку из рук. Рядом стоял Марселен, бледный, с поцарапанными щеками, дрожащими губами.

– Когда ты освобождал веревку, она покачнулась, и от неожиданности я дернулся; рюкзак потянул меня назад, и я сорвался вниз.

Перед глазами Исая плясали сверкающие точки. Он боялся потерять сознание.

– Ты дашь мне свой рюкзак, – сказал он глухим голосом.

– Я и без рюкзака не смогу подняться! – закричал Марселен. – Я понял это. Я десять метров пролетел... Еще бы немного и от меня мокрое место осталось бы. Я хочу вернуться! Давай спустимся! Спусти меня, Зай!