До и после Победы. Книга 2. Становление. - Сергей Суханов

Единственное, на что я надеялся, что наш идеологический пресс, в отличие от советского, все-таки более конкретный, привязанный к повседневной жизни людей, отчего он был более понятным каждому человеку, и соответственно легче им воспринимался - не набивал оскомину своими пустыми лозунгами, а закалял характер, давал подпитку, когда встречающиеся трудности начинали превышать возможности конкретного человека. Мы старались добраться до активного начала каждого человека, старались его пробудить и направить на достижение нужных обществу целей и отвлечь от ненужных. Проблема была в том, что у каждого человека свои побудительные мотивы к действию - кто-то верит в светлое будущее, кто-то хочет, чтобы на его улице было чисто и горело освещение, а кто-то - просто чтобы не искать еду и в доме было тепло и сухо. И к каждой группе подходили свои доводы, мы лишь пытались совмещать их в одних статьях и радиопередачах. Но делали это постоянно, день за днем, чтобы у людей стержень нарастал в нужную нам сторону.

Естественно, мы полагались не только на пропаганду в газетах, по радио, на собраниях и в разборе бытовых ситуаций. Основным средством нашей пропаганды я считал конкретные дела. Вся наша система обучения была направлена на то, чтобы снизить энергетические затраты человека в конкретных ситуациях. Ведь чем меньше человек подготовлен, тем непривычнее для него обстановка и тем меньше его способности к адаптации - слишком много новых факторов распыляют его внимание и он просто теряется - мозг не успевает обработать поступающуюу информацию - ведь по каждому факту надо сделать множество вещей - распознать его, оценить степень опасности, выработать алгоритм противодействия или использования в своих целях. Естественно, даже если все это множество факторов приятно и полезно, человек все-равно впадает в ступор - "столько много счастья !!!". Что уж говорить, когда эти факторы опасны - напряжение в человеке нарастает, его психика истощается - тупо перестает хватать нейромедиаторов, вырабатываемых мозгом - человек внешне начинает "тормозить", хотя по-просту у него перестает хватать химических веществ для передачи сигналов и выстраивания в мозгу новых связей, которые будут обрабатывать конкретные ситуации.

Поэтому мы вводили новобранцев, в том числе и из освобожденных из плена и уже повоевавших бойцов, в новую для них среду постепенно. С первых же дней службы они приучались к рваному ритму жизни - постоянные тревоги, марши, сборы, во время которых мы старались максимально воспроизвести постоянно присутствующую опасность - делали холостые взрывы, организовывали заход нашей авиации в атаку на маршевые колонны и окопавшиеся подразделения, производили танковые атаки на расположение - только заранее предупреждали противотанкистов и зенитчиков, чтобы те не приняли учебную атаку за настоящую. Имитация действий диверсантов, распускание слухов об успешных действиях противника - все было направлено на то, чтобы человек привыкал к звукам, запахам, ощущениям боевой обстановки, учился быстро выбирать правильную последовательность действий. Учебное поле должно быть более зловещим, чем поле боя. Дым, сжигание покрышек и ведер с бензином, резкие хлопки взрывпакетов, звук пуль, которые пролетали поверх голов, немецкие трупы - настоящие, и наши - в виде муляжей, "ранения" товарищей с фонтанирующей кровью - мы старались воспроизвести поле боя как можно точнее. Но вводили все эти элементы постепенно, по одному-двум за раз, чтобы человек смог сначала с ними познакомиться, а потом, после повторений, если и не привыкнуть, то хотя бы смириться с их наличием. Темп тренировок также постепенно наращивался до запредельного - командами, вводными, имитацией появления противника - командиры учебок день ото дня все быстрее и быстрее грузили бойцов этой информацией, постоянно изощрялись в продумывании все более злокозненных тренировок. Дым, пыль, шум от взрывов, который перекрывает команды и звук летящих снарядов, выстрелов, свиста пуль - все это дополнительно мешало воспринимать команды и обстановку. Так боец выстраивал в своем мозгу цепочки из нейронов, с помощью которых затем быстрее, практически на автомате распознавал разные факты и ситуации боевой обстановки, и уже не тратил время на них, просто отмечая фоном "это мне известно, как действовать - знаю". Все - на выработку психологической устойчивости.

Ведь чем больше энергетических усилий требует ситуация для своего распознавания, тем больше снижается психический ресурс. При экстремальных нагрузках человек просто не знает как поступить и цена неудачи для него очень высока. Все из-за того, что новое - это неизвестное, оно пугает своей неизвестностью, возможными страданиями, ущербом. И мы своими тренировками старались зародить в бойцах ощущение того, что новое таит неожиданности, с которыми человек справится, так же как он и раньше справлялся с другими неожиданностями. Ожидание успешного действия в неожиданной ситуации, или - в ожидаемой, но неизветно когда именно наступящей, а потому внезапной - это и было целью всех этих тренировок. Мы старались снизить напряженость - предвосхищение негативных последствий, уменьшить негативное ожидание, постоянно держать чувство позитивного ожидания, что все будет хорошо. Ождание удачи, успеха - вот что было целью всех тренировок.

И тренировки "ощущениями" дополнялись теоретическим и практическим материалом. Негативные состояния ведь возникают и при отсутствии навыков адекватной оценки критических ситуаций. И КМБ включал рассказы про различные поражающие факторы и как их избежать. Про обстрел снарядами - бойцам объясняли поражающие действия снарядов и у человека появятся знания, как их избежать. Про ранения - как происходят ранения, к каким последствиям они приводят, как минимизировать негативные последствия - главное - не потерять много крови, треть - вполне допустимо - тут рассказывали про депо крови в печени и селезенке, за счет которого организм частично компенсирует резкую потерю крови при ранениях. Про стрельбу - учили оценивать - откуда могут стрелять, как уйти от выстрела - двигаться перебежками, чтобы противник не успел прицелиться, и зигзагом, чтобы затруднить прицеливание и заставить взять неверное упреждение, использовать укрытия, чтобы или бойца просто не было видно немецкому пулеметчику, или чтобы пули попадали в землю и изменяли траекторию или хотя бы теряли энергию. Рассказывали, как бронежилет снижает вероятность серьезных поражений за счет снижения энергии осколков и пуль и сколько энергии нужно, чтобы серьезно повредить человека.

То же - про танки - что нужно сделать, чтобы танк был подбит и был поражен экипаж - о мертвой зоне, в которой бойца не видно из танка, о непростреливаемой зоне, из которой бойца не достать, об уязвимых местах - как гранатой порвать гусеницу или сбить каток и тем самым обездвижить танк, как закинуть бутылку с зажигательной смесью на жалюзи двигателя, чтобы горящая смесь протекла вниз и сожгла, расплавила уплотнения и трубопроводы, подпалила топливо и масло, или - просто закинуть на те же жалюзи гранату, чтобы она перебила топливопроводы осколками и взрывной волной. То есть в процессе подготовки мы старались сформировать у воина максимальное количество образов действий и ситуаций, с которыми он может встретиться на войне, в этом случае эти ситуации уже не будут для него новыми и он не впадет в ступор или еще какие-то неадекватные действия.