Черный, как смоль - Салла Симукка

Оба осыпали друг друга ругательствами, в промежутках между которыми было слышно, как каждый из них утверждает, что Белоснежка на самом деле любит именно его. Девушка смотрела на это шоу смертельно уставшим взглядом, как будто сквозь стекло. Она ни за кого не болела и никому не желала поражения. Драка казалась ей бессмысленной и тупой. Ребячеством.

– Я больше так не могу, – вздохнула наконец Белоснежка. – Да бейте себе морды здесь хоть до конца света! Я ухожу. И следить за мной бессмысленно.

Затем она бросилась бежать, не оглядываясь назад. Ей хотелось, чтобы уставшие мышцы напряглись и понесли ее вперед еще быстрее. Хотелось, чтобы морозный воздух сжал легкие. А еще хотелось знать, что сможет рассеять в ее голове этот туман неопределенности.

Может ли человек настолько сойти с ума, что сам он этого не поймет? Или это как раз самый распространенный способ сойти с ума? Что, если она на самом деле потеряла связь с реальностью? Если она все это придумала? И никаких писем не было? Никаких сообщений? Никакого преследователя? Что, если все было лишь у нее в голове?

Ее собственное безумие.

Белоснежка запрыгнула на забор, вцепилась в него руками и ногами и перелезла, после чего снова пустилась бежать.

Около Мусталахти кто-то крикнул ей:

– Эй, детка, пошли-ка с нами, потусим!

Компания подростков, судя по гномьим колпачкам и красным носам, скорее всего, празднующих Рождество. Девушка помчалась дальше. Ей хотелось убежать от всего: от жизни и от сумасшествия, которое теперь управляло ею.

Она так и не получила никакого ответа. Личность Тени осталась загадкой.

Когда Белоснежка открыла дверь, она хотела лишь рухнуть на пол и заплакать. Сколько же может вынести один человек? Сколько ему надо пережить, чтобы окончательно сойти с ума? Когда наступит предел, и он развалится?

Девушка была не в себе и не замечала ничего вокруг, поэтому слишком поздно поняла, что в доме чувствуется запах, которого там раньше не было и не должно было быть. А когда она заметила это, ее рука была уже заломлена назад, а рот – заткнут кожаной перчаткой. Еще мгновение – и ее рукав засучен.

Последнее, что помнила Белоснежка, – это укол острой иглы в голую руку и что-то, проникающее в ее вену.

И мир окутала чернота.

15 декабря

Пятница

Поздняя ночь

16

Твоя душа настолько же черная, как и моя. Черная, как смоль…

Тень то приближалась, то удалялась. Ее очертания двигались и были нечеткими. Ее обладателя невозможно было схватить.

Белоснежка попыталась вглядеться в полумрак повнимательнее. Но все было так туманно… Голова болела, а конечности казались тяжелыми, как бывает в самых черных кошмарах. Веки снова желали закрыться, но девушка заставила их быть открытыми.

Она поняла, что лежит на спине, и попробовала пошевелить левой рукой: оторвала ее от тела и наткнулась на преграду. То же самое случилось и с правой рукой. А потом Белоснежка смогла чуть-чуть поднять руку вверх, чтобы убедиться, что над животом у нее тоже есть какой-то барьер. Странно…

Она все же попробовала оглядеться, посмотрела по сторонам, а затем вверх. Может быть, ей и удалось бы что-то разглядеть, если бы все вокруг не было окутано туманом. Туман был у нее перед глазами, туман был в ее мыслях, и никто не пытался помочь девушке, не пытался ничего прояснить ей.

– Долго ли, коротко ли, она открыла глаза.

Голос доносился откуда-то сверху. Он принадлежал движущемуся расплывчатому силуэту. Белоснежке показалось, что этот голос знаком ей, но она не могла понять, чей он.

– Я знал, что ты сильнее сказочной принцессы, – объявил незнакомец. – Никакой яд не будет долго на тебя действовать. Ты борец. Ты борешься всю жизнь. Ты и со мною храбро сражалась. Я не видел твоего страха. И ты никому не рассказала обо мне.

Туман начал потихоньку покидать голову пленницы. Она наконец поняла, что мешало ей двигать руками и ногами, что не давало даже медленно шевелиться. Она на школьной сцене. В гробу. В хрустальном гробу из пьесы.

– Но сейчас твоя битва окончена, – продолжал голос Тени. – Тебе больше не надо бороться. Ты можешь полностью отдаться мне и стать моей.

Белоснежка попыталась сесть. Ей казалось, что все ее жилы заполнены жидким свинцом, который не давал ей нормально двигаться. Голова девушки ударилась о стеклянную крышку гроба. Она напряглась, заставила себя поднять руки и попыталась вытолкнуть крышку.

Это должно было быть просто. Она это знала. Она делала это на репетиции раз за разом. Но крышка не двигалась.

– Ах, моя маленькая Белоснежечка! – воскликнул ее тюремщик. – В жизни иногда случаются сюрпризы. Все пошло не так, как ты себе представляла. Раньше из хрустального гроба было так просто выбраться… Но это не пьеса. Не сказка. Это реальность. А в реальности крышка гроба крепко прикручена.

Девушка попыталась сосредоточиться, отрешиться от мельтешащих у нее в голове рассеянных мыслей и узнать этот голос. Он ей знаком. Она должна знать его обладателя.

Ей надо вспомнить имя.

Имя, такое знакомое ей.

Имя, которое она так часто произносила.

Но имя не соглашалось вырваться из глубин ее памяти. Зато пленница сразу поняла, что голос не лжет. Крышка была действительно прикручена.

– Кто бы мог подумать, что закрытый хрустальный гроб полностью герметичен? – усмехнулся незнакомец. – Так что тебе надо беречь воздух. Кислород скоро кончится. Я уверен, что ты захочешь быть в сознании, пока я буду рассказывать все, что знаю о тебе.

Белоснежка снова легла. «Расслабься, – приказала она себе. – Дыши по чуть-чуть. Будь спокойна и невозмутима. Или ты никогда отсюда не выберешься».

А ведь она действительно может никогда не выбраться из гроба.

Ужас душил девушку, когда она слышала эти слова в своих мыслях. Ей было ясно, что, скорее всего, это правда.

– Ты, конечно, читала все мои письма и хорошо знаешь, что мне известно о тебе все. Я уже давно о тебе все выяснил, – рассказывал Тень. – Я присматривал за тобой, шпионил, проверял и охранял тебя и следил за твоими шагами. Я сделал так, потому что почти с самого начала предчувствовал, что мы одинаковые. В нас живет тьма.

Белоснежку вырвало. Она не была уверена, тошнило ли ее от этих слов или от того, что она, скорее всего, находилась под действием наркотика. Девушка попыталась дышать легче, размереннее, чтобы сердце стало биться в нормальном ритме.

– Ты, наверное, вздрогнула от той моей речи о крови и убийстве, – не умолкал голос. – Я несколько раз видел выражение твоего лица, когда ты читала мои письма. Ты выглядела потерянной и испуганной. Абсолютно напрасно. Я не написал бы тебе, если б не знал, что ты тоже убийца. Вернее, на самом деле, из нас двоих только ты уже совершила убийство. Но я все время смаковал эту мысль – убить. Думаю, это неизбежно – когда-нибудь я осуществлю свою мечту. Но еще не сейчас. Еще не все произошло. Если бы ты была глупее и рассказала бы о письмах и сообщениях, я бы исполнил свои угрозы. Ты бы дала мне причину и право сделать это. А каковы были твои причины и право убить, любовь моя? Только жажда убийства? Врожденная злоба? Не волнуйся, любой из этих вариантов возбуждает …

Тень кружился вокруг хрустального гроба, как кружится над своей добычей хищник, размышляя, когда напасть и куда именно вцепиться зубами. Раздумывая, погрузить ли ему зубы сначала в бедро, в руку или в горло.

– Не знаю, то ли ты хорошо играешь или вправду не помнишь, – продолжал он. – Думаю, благодаря моим письмам память начала к тебе возвращаться. Ты же помнишь окровавленные руки? Помнишь, как убила свою сестру Розу?

Сердце Белоснежки вдруг заколотилось в паническом, бешеном темпе. Он действительно что-то знает? Так ли это? Она в самом деле убила собственную сестру?!

– Ой, моя Белоснежечка, какая же ты бледная! – безжалостно звучали над нею страшные слова. – Неужели не помнишь? Не помнишь, как ударила свою сестру острым ножом в живот и хладнокровно стояла рядом, глядя, как та испускает дух? Не помнишь, как не стала звать на помощь няню? Та пришла, когда было уже слишком поздно. Я прочитал все в протоколах.

Мысли и чувства девушки по-прежнему были окутаны туманом, который и не думал рассеиваться. Но теперь в ее памяти отчетливо всплыли воспоминания прошлого. Она закрыла глаза и вновь стала трехлетней…

Белоснежке было три года, а Розе – пять. Мамы и папы не было дома – наверное, они были в театре. За ними следила Йенника, соседская девушка, которой давно уже надоело возиться с малышками. Как раз в этот вечер юная няня поссорилась со своим молодым человеком, и теперь она обсуждала это по телефону – то с ним самим, то со своими друзьями, то с его приятелями. На ужин Розе и Белоснежке достались чуть теплые блинчики и клубничное варенье.