Один день в Древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы - Альберто Анджела

9:20. Лавки и мастерские

У торговцев начался новый день. Некоторые уже принимают клиентов, другие раскладывают товары на прилавках, кто-то недоспал, разгружая прибывшие ночью товары, и только сейчас снимают тяжелые ставни, оберегавшие их добро.

«Таберны» (tabernae) (так римляне называют магазины и лавки) практически повсеместно в Римской империи запираются одинаково, подобно тому, как в наше время в Италии используют рольставни. Тяжелые деревянные створки помещаются встык в специальные желобки, пробитые в мраморном пороге (их можно видеть и сегодня в местах раскопок, в первую очередь в Помпеях). Крайняя боковая створка служит «дверью», ее можно открывать, когда остальные закрыты.

Всю конструкцию держат длинные железные прутья, пропущенные в кольца створок и заходящие в углубления в стене. Чтобы их не сдвинули, используется замок или засов, очень похожий на наш, только бронзовые ключи немного отличаются и похожи на небольшие, согнутые под углом вилки.

Если в сегодняшних городах день начинается с металлического скрежета поднимаемых ставней магазинов и баров, то в императорском Риме слышен скрип засовов, звяканье прутьев о кольца и глухой стук тяжелых створок, на день убираемых в подсобку. Эта система до сих пор в ходу в некоторых областях Средиземноморья, например в Тунисе, в городе Сфаксе.

Но это не единственное различие. Мы стоим перед магазином: створки движутся, боковая «дверь» открывается, и выходит заспанный мужчина с припухшими веками. В руках у него фонарь, с его помощью ему удалось, несмотря на темноту, отодвинуть засов. Сразу видно, он всю ночь провел у себя в лавке. Вслед за ним появляется юноша; орлиный профиль точь-в-точь как у мужчины. Значит, сын. Мужчина выругался: ночью на одной из створок кто-то вырезал непристойные слова… Пока отец с сыном снимают деревянные створки, на порог выходит миниатюрная женщина с покрытой платком головой. Это жена. Она разглядывает надписи, презрительно морщится и, отходя от входа, произносит имя их вероятного автора: клиент, которому накануне было отказано в кредите. У женщины в руках два больших кувшина, она направляется к ближнему фонтану. Но не проходит она и пары шагов, как слышится зовущий ее тонкий голосок. Женщина останавливается, подняв к небу глаза, затем оборачивается: из дверей к ней навстречу выбегает мальчуган лет трех с испачканной мордашкой, в заляпанной тунике…

Поразительно, что в этом маленьком магазинчике живет и спит целое семейство. И это не исключение, так живут повсюду в Риме и империи. Кто эти люди? Иногда это владельцы лавки, иногда приказчики. Как же им удается уживаться в магазинчике на тридцати-сорока квадратных метрах, полном припасов?

Теперь, когда лавка открыта, мы можем заглянуть внутрь. Витрин нет: стекло, как мы уже говорили, дорого стоит, и к тому же никому еще в ту эпоху не удалось изготовить такие большие листы стекла. Поэтому фасад магазина полностью открыт на улицу, как в наше время в рыбных и овощных лавках. Только выложенный из камня прилавок частично отделяет вход; на нем разложен товар. Вверху, на шесте во всю ширину входного проема, развешаны местные «специалитеты» в мешочках и запечатанных кувшинчиках с красными надписями.

Отец и сын принимаются расставлять корзины, полные фиников, грецких орехов, слив, инжира. В этом магазине продаются разные продукты, особенно сухофрукты и орехи, ведь их легче хранить, и они вкусны круглый год.

Между корзинами, подальше от толчков и воров, выставлены напоказ маленькие продолговатые амфоры со знаменитым «гарумом», рыбным соусом, который так нравится римлянам. По правде сказать, здесь, в этих амфорах, он далеко не лучшего качества, но то, как они расставлены, и то внимание, которое им уделяется, дает понять, что их собираются всучить втридорога богатому олуху…

Бросив взгляд внутрь магазинчика, мы замечаем за каменным прилавком, в глубине помещения, между мешками, амфорами и прочим товаром, деревянную лестницу, ведущую в антресоли, где и живет наше семейство. Это комнатушка в несколько квадратных метров над самой головой клиентов. Единственный источник света – квадратное окошко, пробитое над входом в магазин.

На антресолях царит тот же беспорядок и бедность, что и на средних и верхних этажах инсул: супружеское ложе, кровать поменьше для двух сыновей, висящая на гвоздях одежда, жаровня для готовки и обогрева, ларчик, возможно с косметикой жены. Еще один сундучок виднеется из-под кровати, в нем заключено кое-что поважнее: выручка магазинчика. Ключ от него висит на цепочке, в ложбинке между грудями жены, отправившейся за водой к фонтану. Как почти во всех человеческих сообществах (от полукочевых африканских племен химба до северных народов – кельтов, викингов…), мужчина командует, а женщина хранит ключи от семейного имущества…

Увиденное нами повторяется во всех заведениях – лавках, магазинах, складах Рима: в этих антресолях (или подсобных помещениях) живут ремесленники, лавочники, сторожа, слуги и даже… проститутки, если заведение – это «бар». Проститутки «снимают» клиентов на нижнем этаже, а «услуги» предоставляются этажом выше, на антресолях.

Лавочник переходит улицу, в руках у него блюдо с завтраком: хлеб, сушеный инжир и сыр; он жадно глотает еду. Надо успеть сделать еще одно дело, доедая завтрак. На углу улицы он поднимает голову на эдикул, квадратную нишу в стене, в которой находится огромный гипсовый фаллос, раскрашенный в ярко-красный цвет. Касаясь его рукой, он что-то шепчет. Каждое утро его день начинается с этого обряда.

Действительно, эрегированный член у римлян считается приносящим удачу. Они повсюду в Риме: высечены на огромных плитах, которыми вымощены улицы, на стенах портиков или на входах в лавки. Встречаются даже связки из нескольких бронзовых членов-подвесок, висящие на цепочках над входами в дома и магазины, с колокольчиками внутри. Римляне называют их «тинтиннабулы» (tintinnabula), то есть «бубенчики» или «звоночки»: считается хорошей приметой прикасаться к ним, заставляя звенеть, всякий раз, когда проходишь мимо.

Многие носят на шее в виде кулонов маленькие бронзовые пенисы (часто вместе с пенисом вешают на цепочку и бронзовый кукиш – символическое изображение полового акта).

Может показаться удивительным, но этот обычай фаллических талисманов дошел до наших дней, хотя и в «замаскированном» виде: в определенный момент пенис превратился в знаменитый рог из красного коралла или слоновой кости, который многие итальянцы носят в кармане, сумке, на браслетах или на шее. И это не говоря уже о крупногабаритных рогах, которые можно увидеть в Италии подвешенными в кабинах водителей-дальнобойщиков. Настоящая археологическая находка из области суеверий…

Из соседствующей с магазинчиком мастерской раздается ритмичный стук молотка. Заглянув, мы узнаем, что сосед нашего лавочника – ремесленник, медных дел мастер. Он невероятно худ, чернобород и смугл, несомненно уроженец ближневосточных провинций. Мастер сидит скрестив ноги и бьет молотком по дну котла. Он работает с удивительной точностью и быстротой: за доли секунды, отделяющие один удар от другого, он успевает немного повернуть изделие, чтобы ударить по новому месту. Можно залюбоваться этой картиной: кажется, будто котел вращается сам, застыв в воздухе между руками медника.

Мастер на мгновение поднимает голову, посылает нам улыбку и вновь склоняется над котлом. Наверное, этот шум соседям нелегко терпеть… Мы знаем из древних текстов, что медники, с их характерным стуком, считались типичным «звуковым сопровождением» жизни римских улиц.

Кто знает, возможно, изделие, которое мастерит медник, покрытое изящной чеканкой, будет обнаружено археологами спустя восемнадцать столетий и попадет в музейное собрание… Простой предмет обихода, на который посетители музеев лишь бросают походя рассеянный взгляд: а вот если бы мы смогли присутствовать при его создании, восхищаясь мастерством и тщательностью работы этого ремесленника, он предстал бы перед нами настоящим маленьким шедевром. Мы склонны забывать об этом, но подобное «человеческое» измерение применимо к любому предмету, выставленному в музейных витринах, даже самому простому и незатейливому. Попробуйте представить себе, как создавались вещи, которые вы разглядываете через стекло, какой труд вложен в их изготовление: они сразу покажутся вам интереснее.

За спиной ремесленника, среди груды медных котлов, кувшинов, форм для выпечки, – неизменная лестница на антресоли.

Интересная деталь: первые четыре или пять ступенек – кирпичные, а остальные – деревянные: это сделано из экономии и, возможно, помогает уберечь от огня верхние этажи, если внизу упадет светильник и вспыхнет пожар. Или же, как кто-то заметил, это изобретение владельцев лавок, чтобы «запирать под домашним арестом», разобрав лестницу, арендаторов, медлящих с платежами, подобно тому как мы это видели в инсулах.