Скандальная графиня - Джо Беверли

– Вы положительно оригинал, мистер Дрессер!

– Возможно, я просто чересчур галантен. Скажем, я просто не хотел, чтобы вы замарали платье.

– В этом не было бы большой беды. Через двадцать четыре дня закончится срок моего траура, и это платье я смогу с радостью спалить. Хорошо, сэр. Я вам верю. Поэтому обопрусь на вашу твердую руку.

Именно это она и сделала, однако вздрогнула, когда правой грудью неожиданно коснулась его руки. Спасибо, что люди выдумали корсет!..

– А-а-а, это пахнет душистый табак. – Джорджия резко выпрямилась. – Но вряд ли вы чувствуете сейчас его аромат. Он благоухает обычно вечерами. А теперь отпустите-ка меня, сэр.

– А если не отпущу, что вы станете делать?

И Джорджия принялась считать на пальцах:

– Буду бороться – раз. Пришлю вам счет за испорченное платье – два, ведь оно мне будет необходимо еще двадцать четыре дня. Ну и сообщу всему свету, что вы негодяй, милорд, – это три.

– А четыре?

– Трех пунктов вполне довольно. Или мне уже пора начинать с вами сражаться? – Джорджия вдруг заметила, что Дрессер не отрываясь смотрит на ее губы. Господи, да как он смеет? – Но нас прекрасно видно из окон дома!

– А если нет?

– Тогда… я отвешу вам добрую пощечину!

Дрессер расхохотался:

– Ну, если будет повод – всегда пожалуйста!

Он бережно поставил ее на пол террасы, однако на сей раз она уже сама обхватила его за шею, дабы облегчить задачу его сильным рукам, и вообще всячески позаботилась, чтобы сей маневр выглядел как можно изящнее. Затем принялась оправлять якобы помятые юбки с преувеличенной заботой, пытаясь тем временем овладеть собой.

– Душистый табак… – мечтательно произнес Дрессер. – Я о таком растении и не слышал.

– Это очень редкое растение, его семена когда-то подарили моей матушке. Она с ума сходит по благоухающим цветам.

– В самом деле?

Джорджия уловила скептицизм в его тоне:

– Не стоит судить о людях по первому впечатлению, лорд Дрессер.

– Однако некоторые люди чересчур многогранны… Впрочем, мне явно по душе растение, расточающее свой аромат лишь ночью. Это волшебное свойство!

– Тут нет ровным счетом ничего волшебного – это совершено обычное дело. Я могу попросить садовника, и он даст вам семена.

– Обыкновенное волшебство, столь беспечно расточаемое! Да вы волшебница, леди Мейберри!

– Вы первый упомянули волшебство, сэр… и только из-за душистого табака!

Дрессер перегнулся через перила террасы – он чувствовал себя на удивление в своей тарелке, – даже более того, он явно верховодил в этой более чем странной беседе.

– Вероятно, вы сроду не вдыхали табачного дыма после долгого тяжелого дня – в противном случае вы ни черта не смыслите в его магии.

Ну тут-то она у него в долгу не останется!

– Как это ни странно будет вам услышать, я курила трубку.

– Вот же черт подери! И что, вам это пришлось по нраву?

– Нет. Это было отменно омерзительно.

– Однако новички обычно утверждают, что им понравилось.

Джорджия развернула веер и обмахнулась.

– Ума не приложу, что тут может нравиться.

– А вам не приходило на ум, что некоторые удовольствия следует распробовать?

Джорджия вздернула бровь:

– Не кажется ли вам, что распробовать курение табака – это все равно что распробовать адскую серу?

Дрессер улыбнулся одними глазами:

– О, миледи, я знавал людей, которым была по вкусу и морская вода.

Джорджия вдруг поняла, что помимо воли улыбается в ответ:

– Боже, только не надо об этом… Я пробовала однажды морскую воду! – И она содрогнулась всем телом – впрочем, тотчас же усомнилась: полно, следует ли шутить на эту тему с этим странным морским волком, отмеченным суровым шрамом?

– Вы пробовали морскую воду лишь однажды? – спросил Дрессер.

– Ну да. Впрочем, как уже сказала, я не люблю терпеть нечто, мне неприятное.

– Никому не нравится вкус морской воды, однако многим приходится по вкусу курение трубки. И вы не приняли решение… попытаться привыкнуть?

Джорджия вознамерилась было уйти, однако Дрессер продолжил:

– А не мог бы навык курения трубки пригодиться вам в случае, когда нужно было бы сыграть роль мужчины?

Джорджия, вспыхнув, обернулась:

– Так вы намекаете на мое присутствие на скачках, сэр? Ну, если таковы ваши представления о светской беседе, то это более чем печально.

– В таком случае, дорогая леди, прошу: научите меня хорошим манерам!

Похоже, ей вновь был брошен вызов, однако она не была вполне в этом уверена. Что происходит? Людей такого сорта она пока не встречала.

– Так вы удалились в сад лишь оттого, что чувствуете себя неуверенно в обществе истинных леди?

– Ну, может, отчасти. Я не желаю их ничем тревожить, – поправил ее Дрессер.

– И вправду не желаете? – многозначительно спросила Джорджия.

– Ну ладно. Пусть не совсем так. Я не намеревался кому-то досаждать, – уточнил Дрессер.

Джорджия поборола навязчивое желание продолжить словесную перепалку с этим странным человеком и направилась внутрь дома. Дрессер не отставал.

– Так вы согласны быть моей проводницей, леди Мейберри? Честно признаться, я не привычен к такого сорта обществу.

– Ну хорошо.

– Так вы останетесь… со мной?

– Более того: я придержу вас за локоть, если вы совершите неверный шаг.

– А возможно, и заранее?

– Я не владею даром читать мысли, лорд Дрессер. И вам придется учиться на собственных ошибках, как и всем смертным. – Дрессер остановился, и Джорджия спросила: – Что, трусите, лорд Дрессер?

– Я думал лишь вот о чем: всегда ли вы столь покорны воле и приказаниям вашего батюшки? Вот уж не думаю, что он уполномочил вас спасать мою жизнь.

– Полагаю, он уполномочил меня зайти столь далеко, сколь простираются его цели.

– Его цели? – переспросил Дрессер, уже понимая, что она имеет в виду. Ведь она ясно изложила цели своего папеньки, прежде чем они с ней углубились в беседу.

– А цель – сохранить Фэнси Фри, – прямо ответила она. – Возможно, вы согласитесь на некую равноценную замену?

– Возможно. Это зависит от вас, леди Мейберри.

– И вы будете ошеломлены моей добротой! Довольно причудливый способ уладить дело с лошадьми, не находите? Однако для того, чтобы спасти Фэнси Фри, я сделаю все, что смогу.

– Вы искушаете меня, и я почти готов отложить исполнение своего решения забрать мой выигрыш. И сколь долго можете вы быть так добры?

– Примерно часа два, – бойко ответила Джорджия. – Уговор мой распространяется лишь на обед, сэр, но даже в этом случае я не обещаю вам беспредельной доброты. Я ваша наставница, но вовсе не утешительница.