И ад следовал за ним - Михаил Любимов

Душа рвалась немедленно в Каир, минуя филистерскую Швейцарию, на поиски коварного незнакомца, под пули арабов, и, самое главное, жизнь представлялась совершенно бессмысленной без бутылки "гленливета".

Искать его пришлось долго: в самом светском "Монсиньоре", что на приюте гурманов Джермин-стрит, "гленливета" не оказалось, но пришелся по вкусу кондовый "тичерс", хотя шел он неважно и потребовал вмешательства хереса и кофе. Далее упрямый Алекс блуждал на машине в поисках ресторана "Шотландский клан", который по идее ломился от "гленливетов", там меня и остановил полисмен, величественный, как Саваоф: "Сэр, вы едете по правой стороне!" "Разве?" - Лицо Алекса ангельски спокойно, глаза чисты и лучезарны, речь отчетлива, как у диктора Би-би-си, такое наступало после жбана кофе."Извините, сэр, я не заметил знака!" - Разворот и лихая парковка около "Этуали". Счастье всегда неожиданно: именно там и подвалили "гленливет" и заодно юная негритянка из Камеруна, черная как смерть и лепечущая по-французски чуть лучше сеттера миссис Лейн,- бутылка "редерера" за дикую бардачную цену и плавный переход в номер почти рассыпавшейся гостиницы напротив.

Сияла ночь, фунты стерлингов сыпались, как алмазные звезды с неба, луной был полон сад, Черная Смерть (остроумнейший Алекс еще не совсем растерял мозги) мылась в ванной, я обрел второе дыхание и позвонил Хилсмену прямо домой. К телефону подошел сам император ослов.

- Это вы, Рэй? - начал я певучим лирическим тенором а-ля Карузо.

- Да. А это кто?

- Ваш старый друг,..- Я уже шептал и пыхтел, как чайник, переходя на дурной женский голос.- Я люблю вас, люблю безумно и безнадежно!

- Кто это говорит?!

- Это Аллен, Рэй! Не узнаете?

- Что за шутки? Какой Аллен?

- Аллен Даллес. Вы что? Забыли бывшего директора ЦРУ? Звоню из нашей базы в аду. Отсюда неплохо видно... что вы замышляете в районе Уайт-чейпла... среди троцкистов...

- Ах, это вы, Алекс! - Довольно быстрая реакция для сноповязалки.- Что так поздно? Что случилось?

- Рэй, мне очень вас не хватает, и я хочу с вами выпить.

- Что-то у вас с голосом... Откуда вы звоните? - Он был явно обеспокоен.

- Из бардака, ваше преосвященство!

- Кто-нибудь есть рядом? Вам неудобно говорить?

- Черная Смерть, сэр. Она отмывается от моих страстей!

- Какая Черная Смерть?

- Моя! Моя!

- Вы что-нибудь пили? - Все-таки деликатны эти янки, позвони я в таком виде Мане, тут же увезли бы в вытрезвитель с последующим разбором на монастырском вече. (Впрочем, ходили слушки, что сам Маня однажды вернулся на бровях с какого-то приема и прямо на лестнице был излупцован разгневанной супругой, употребившей в этих благородных целях войлочный шлепанец.)

- Ни капли! Но очень хочу выпить с вами... это очень важно, И срочно.

- Может, перенесем на завтра?

- Через час жду вас в пабе "Шерлок Холмс". Захватите на всякий случай оружие...

Я повесил трубку. Две тонкие черные змейки обмотали мою шерстяную грудь1 - это Черная Смерть выпорхнула из ванной с чарующей улыбкой, переросшей в сияющее солнце после того, как звякнул о стол кошелек с пиастрами.

"Газель" оседлать я не смог (полагаю, что совал ключ не в замок зажигания, а в прикуриватель) и добрался до паба на такси. Там я снова восстал из пепла, как птица Феникс, пил с Рэем на брудершафт, приглашал его вылететь вместе в Каир и, наконец, допился до ручки и довел до такой же кондиции Хилсмена (так по крайней мере мне казалось), который неожиданно решил уехать в загородную резиденцию. В машине Рэя я сначала пел романсы, а потом мирно заснул.

Проснулся я в замке - голова разрывалась на части 2.

- Доброе утро, Алекс! Ну вы и гуляка! Немного кофе? - В дверях стоял Рэй.

1 Еще одна деталь очень мужской анатомии Алекса. А в голове играло: "Пятнадцать человек на грудь мертвеца, йо-хо-хо!- и бутылка рома!"

2 Мое состояние точно передает анекдот: "Похмельный фермер пришел подоить утром корову, но никак не мог оттянуть соски дрожащими руками. Вдруг корова открыла рот: "Ты пил вчера?" - "Надрался, как зюзя!""Мне жаль тебя, дядя. Знаешь, что сделаем? Крепче держись за соски, а я буду подпрыгивать".

- Не отказался бы от баночки холодного пильзнера.

- Ни в коем случае, нам надо еще поработать. Одевайтесь, и приступим к завтраку,

В голове еще сладко варились алкогольные смеси, я быстро вскочил, сделал серию мощных упражнений и принял холодный душ. Поработав на гладильной доске с утюгом (мой костюм с Сэвилл-стрит был словно изжеван и выплюнут той самой коровой после того, как она напрыгалась с фермером), я вышел к завтраку бодрый, оптимистичный и надушенный до одурения дешевым одеколоном, который оказался в ванной.

Четыре бокала грейпфрут джуса, три кофе - и перед страдальческой физиономией Рэя сидел уже не опустившийся алкаш, нарушавший покой героев Конан Дойля (трогательный пиетет к автору я пронес с раннего детства, где на книжной полке рядом с важно испещренным "sic!" и "N.В.!" "Капиталом" и удивительно ясным и понятным "Кратким курсом" стоял толстый томик с любимым "Голубым карбункулом"), а элегантный джентльмен с чуть усталым, но приятным лицом и умными глазами.

- Вот вам на всякий случай югославский паспорт, Алекс, пожалуй, в Каире он больше подойдет... Скажите, а вы не допускаете мысли, что это проверочная комбинация Центра?

- В чем ее смысл? - удивился я.

- Вам перестали верить и специально разыграли всю эту историю с Генри.

- Совершенно это исключаю! Какие у них основания? Скорее это ваши проделки! - Я хохотнул и почувствовал, что меня чуть подташнивает - не пей херес, дурак Алекс, будто ты не знаешь, как вредны для печени крепленые вина!

- Опять вы за свое, Алекс! Откуда у вас такие мысли? Выпейте еще кофе! Какой нам смысл направлять своего человека к вашему Генри? Неужели нет иных способов?

- А почему бы и не направить? - усмехнулся я,- Напрасно вы мне не доверяете, У меня много недостатков, но есть одно достоинство: я никогда не вру! (Бедная моя душа, гореть ей в аду вместе с Алленом Даллесом!) Если я уж перешел Рубикон и пошел на риск, то иду со своими друзьями до конца с открытым забралом. Держу пари, что это ваш человек,

- Клянусь, что нет! - Играл он так же искренне, как и я, нам бы обоим в Королевский Шекспировский.- Уверяю вас, что мы не знаем этого человека!

- Откуда же он узнал об "Эрике" - не отставал я.

- Все это нам вместе предстоит распутать...

- О'кей! Не будем спорить! Допустим, я устанавливаю этого человека, но он отказывается от контактов со мной. Что делать?

- Возвращайтесь в Лондон, Мы задействуем другие силы.

- А если меня хватает полиция?

- Это уже слишком. За что?

- Не знаю. Но что мне делать в этом случае?

- Строго придерживайтесь легенды, звоните в Лондон по телефону, который я вам дал. Скажете, что это телефон вашей фирмы. Вы чем-то недовольны?

- Скажем прямо, что не очень вы беспокоитесь о моей безопасности.

- Не стоит преувеличивать степень риска. Что вы еще хотите от нас?

- Мне нужны деньги, и немалые...- Я нежно улыбнулся.- Сколько вы мне даете на всю командировку?

- Мы оплатим все ваши расходы.- Он усмехнулся.- За вычетом трат на "гленливет" и негритянок.

- Хорошая работа требует качественных напитков и таких же ласк.

- Только не входите в штопор. Вчера я еле-еле уговорил хозяина не вызывать полицию. А насчет безопасности вы глубоко ошибаетесь: для нас это святое дело! - Повеяло знакомым ветерком из Центра.

- Извините, Рэй, за вчерашнее. Я доставил вам массу неудобств. К тому же вы не ночевали дома...

- Я предупредил жену,- быстро перебил он меня, чувствуя, что я выпущу из своего ядовитого рта какую-нибудь гадость.

Мудрейший Рэй смотрел вперед, я же вчера совершенно забыл о Кэти, даже ни разу о ней не вспомнил, словно она и не существовала. И когда под вечер я явился домой, по квартире бродили свинцовые тучи.

- Извини, Кэти, что не мог тебе позвонить. Я напился и провел ночь у приятелей... (О, Совесть Эпохи!)

Только покаяние спасает грешника, кайся, мой друг, кайся, тут не придумаешь внезапный вылет в Шотландию для закупки радиоламп. Кэти пожала плечами, я подошел и обнял ее, но она мягко увернулась и вышла в другую комнату.

О, знакомые сцены! У всех они разворачиваются по своему сценарию! Римма любила мажор, героическую симфонию, во время которой летели на лестничную площадку мои пиджаки и галстуки. Тут же пахло сдержанностью и уникальной английской недоговоренностью: угрюмое, словно чугунная сковородка, молчание, торжественно-спокойный ритуал собирания чемодана, прощальный взгляд сквозь горестно мигающие ресницы (кроме раздражения, ничто не шевельнулось у меня в груди), поворот, медленный стук каблучков по паркету в надежде, что я брошусь вслед с песней "Вернись, я все прощу тебе, вернись!" - тут я уже люто ненавидел Кэти, но последовал вниз до самого такси, лепеча нечто вроде "что за глупости? стоит ли ссориться из-за пустяков?".