Путешествие с холостяком - Мишель Дуглас

– Спасибо.

Она улыбнулась. Эйден закрыл глаза и глубоко вздохнул, подавляя желание наклониться и поцеловать ее в губы. Это не поможет. Он снова взглянул на Куин:

– Ты сожалеешь о том, что выбрала этот путь?

– Нет, и от этого мне легче. – Она повернулась к Эйдену. – Помнишь, я сказала, что любовь дает силы. Это справедливо не только для романтической любви. Мое сердце принадлежит сыновьям, и ради них я готова вынести все.

Какие мечты принесла в жертву Куин?

– Что ты собиралась изучать в университете?

– Естественные науки. Я была помешана на них.

Он вспомнил научные сборники в багажнике машины.

– Вот почему ты выбрала работу ассистента на кафедре университета?

– Правильно. Я помогала проводить разные научные эксперименты. Это было интересно. – Куин отряхнула руки от пыли. – Хватит обо мне. У меня тоже есть к тебе вопросы.

– Спрашивай. После того, что ты рассказала, я готов ответить.

Куин засмеялась, и Эйден почувствовал прилив энергии. Как ей удавалось так быстро и эффективно пробудить в нем интерес к жизни?

– Осторожно, ты можешь пожалеть.

– Дерзай.

Куин вдруг стала серьезной. Наклонившись к нему, она спросила:

– Эйден, зачем ты участвуешь в выборах, если не хочешь быть политиком?

Глава 6

Пристально глядя на Куин, Эйден затаил дыхание. Как она догадалась? Сердце колотилось, на лбу выступил пот. Он заставил себя сесть прямо и забыть о теплых губах этой женщины.

– Конечно же я хочу быть политиком.

Искры в ее глазах погасли.

А… – Она отставила бокал и начала подниматься. – Сегодня был длинный и очень утомительный день.

Она что, собралась уйти? Не допив вино? Эйдену не хотелось ее отпускать, но и говорить на больную тему он не собирался.

– Прости, не подумала. Ты, вероятно, боишься, что я передам эту историю в газету.

– У меня подобного и в мыслях не было!

Ее лицо выражало откровенный скептицизм.

– Спокойной ночи, Эйден. Крепких снов.

Он нахмурился. После того как он подарил ей и ее детям такой прекрасный день, она решила бросить его? Такова ее благодарность?

Конечно, он старался не только для них, так ведь? Эйден плотнее свел брови, но Куин не видела этого. Он не может позволить ей уйти.

– Когда погиб мой брат…

Она не повернула головы, но остановилась на полпути к своему вагончику. Вздохнув, Эйден тихо продолжил:

– Я уже говорил, смерть Дэнни потрясла мою семью. Все изменилось.

Куин вернулась и села рядом. Она не дотронулась до него, не сказала ни слова. Комок в горле мешал Эйдену дышать. Он ждал ее реакции.

– А ты, Эйден? Для тебя это тоже был страшный удар. Ты ведь любил брата.

Мягкие интонации ее голоса сняли напряжение.

– Я… – Он схватил бутылку и сделал большой глоток прямо из горлышка. – Пойми, Дэнни был полон жизни, полон оптимизма. В одну минуту он мог разогнать грусть. Вокруг него всегда слышался смех. Не прилагая усилий, он сразу становился душой любой компании. С его уходом мир погрузился во тьму.

Эйден никогда не говорил этого вслух – не мог сказать горевавшим родителям, а тем более посторонним. Куин придвинулась ближе, так что их плечи соприкоснулись, взяла его за руку. Как ни странно, он испытал облегчение.

– Мне всегда недоставало брата или сестры. Не представляю, как бы я перенесла такую потерю.

Потерю? Они не потеряли его, Дэнни был вырван, украден у них. Однако сохранились воспоминания, память, которую он сбережет до конца дней. Куин лишена этого. Что-то переменилось в его душе. Ему захотелось обнять ее. Эйден потерял брата, но никогда не испытывал одиночества, как Куин.

– Я не знал, как утешить родителей. Дэнни нашел бы способ. – Эйден чувствовал успокаивающее тепло ее тела.

– Эйден Фейерхол, ты не можешь этого знать! Не можешь представить степень отчаяния брата, если бы он был на твоем месте.

Эйден покачал головой. Дэнни бы знал, что надо делать. Кроме того, все вокруг понимали, хотя никогда не говорили вслух, что, окажись он на месте брата, родители горевали бы меньше. Он даже вздрогнул от горькой мысли.

Куин сжала его руку, возвращая к реальности:

– Как смерть Дэнни повлияла на твое решение оставить любимую работу и стать политиком?

Глупо рассчитывать, что мысли этой женщины целиком заняты переездом через всю страну на новое место и двумя непоседами сыновьями. От нее ничего не ускользало.

– Дэнни мечтал стать политиком. – Он облизнул пересохшие губы. – Как ты знаешь, Фейерхолы всегда занимали важные административные посты.

– Твой отец, дед и прадед – да, но никто не мог предполагать, что случится с Дэнни.

Их взгляды встретились. В глазах Эйдена отражались искры догоравших углей.

– Единственным, что принесло бы родителям хоть какое-то облегчение, было мое обещание занять место Дэнни на политическом поприще.

Куин приоткрыла рот. Ее искреннее сочувствие согревало его.

– Ох, Эйден, – прошептала она, – разве так страшно пропустить одно поколение?

Он сжал челюсти.

– Вряд ли я бы выбрал политическую карьеру добровольно, и, возможно, из меня получится ужасный политик, но…

– Ты станешь прекрасным политиком. Но это будет тяжким бременем, если у тебя к этому не лежит душа.

Он на секунду прикрыл глаза.

– Я стою перед выбором: бросить политику, разбив сердце родителей еще раз, или взяться за дело, к которому я равнодушен.

Куин тихо выругалась, но он услышал и повернулся, вопросительно подняв брови.

– Извини, – пробормотала она. – Я только усугубила ситуацию советом попросить мать помогать тебе в предвыборной кампании.

Он отрезал себе путь к отступлению, но изменить все равно ничего нельзя, и Куин тут ни при чем.

– Ты делаешь большую ошибку, Эйден.

Он пожал плечами. Какие проблемы? Что означает его личное счастье в глобальном масштабе? Он всего лишь отказывается от дела, которое сам выбрал.

Его плечи поникли.

– Ничего еще не потеряно, – убеждала его Куин, – пусть выборы идут своим чередом, просто передай полномочия своему ближайшему заместителю.

Эйден был благодарен ей за участие, но он не мог подвести родителей: они сейчас слишком уязвимы.

– Ты предаешь Дэниела.

Он напрягся и со злостью рявкнул:

– Предаю? Продолжая его дело? В память о нем?

Куин вздрогнула и отпустила его руку, будто лишая поддержки.

– Мы сохраняем память о любимых, когда вспоминаем их, говорим о них, а не делаем посмешище из того, что для них дорого.

– Посмешище? – оскалился Эйден.

– А как ты это назовешь? – Она сверкнула глазами. – Он любил политику, так? А ты… собираешься, стиснув зубы, имитировать политическую деятельность. Думаешь, ему бы это понравилось?