Училка и мажор - Маша Малиновская

10

— Девушка, конечная.

Я вскидываю глаза на кондуктора, которая тронула меня за плечо.

Сколько времени прошло? Как долго я ехала? Бардак в голове и туман.

— Выходите, пожалуйста.

Я поворачиваю голову, вглядываясь в темноту за окном автобуса.

— А вы разве не по кольцу? — горло саднит после подавленных слёз.

— Уже всё, это был последний рейс. Теперь на отстой.

Делать нечего. Я встаю и медленно иду к выходу. На улице тихо. Людей не остановке нет. Озноб пробирает от осознания того, что я оказалась где-то неизвестно где в чужом городе почти ночью одна. На телефоне три процента батареи, даже геолокацию включить и посмотреть местоположение не хватит.

Становится страшно. Вдох дрожит и не даёт полностью наполнить лёгкие. Я сажусь на лавку в остановке и прикрываю глаза.

И что теперь делать?

Сидеть тут до утра?

Ощущение беспомощности топит. Хочется лечь и свернуться калачиком, подтянув колени. Просто отгородиться от всего хоть как-то.

Я провожаю глазами одну редкую машину. Потом вторую. В карман, где остановка, они не заезжают, проскальзывают по трассе.

Но одна вдруг резко выворачивает и тормозит возле остановки. Чёрно-жёлтая.

— Ну ты и упёртая, Адамовна.

Ну почему именно Радич?

— Садись в машину. Губы синие уже.

— Какой благородный, — срывается ядовитое у меня, хотя, наверное, я должна радоваться, что это он, а не компания пьяных парней. — Сиськи прямо тут показать или в машине?

— Было бы неплохо, но я умею ждать. Так что с этим повременим. А теперь садись давай.

Он выходит из машины, забирает мой чемодан и укладывает его в багажник. А потом “по-джентельменски” открывает пассажирскую дверь, приглашая.

Там, в машине, тепло, наверное. А я так замёрзла.

Этот говнюк не упустит стяжать с меня за свои услуги, это я понимаю. Но… он единственный, кому сейчас хоть в какой-то степени не всё равно на меня. Почему-то.

Насколько у меня замёрзли ноги в туфлях, я понимаю только когда встаю и шагаю к машине. Неудивительно — вон снег уже срывается, а я в лодочках на каблуке.

Я сажусь в салон, и Семён захлопывает двери. Меня окутывает тепло и приятный запах кожи и мужского парфюма. Пока Радич садится за руль, я откидываю голову на спинку сиденья и прикрываю глаза, а туфли сбрасываю и поджимаю пальцы на ногах. Без остывших туфель ноги быстрее согреются.

— Продрогла? — спрашивает будто между прочим, заводя мотор.

— Угу, — отвечаю, не открывая глаза.

И через секунду чувствую, как мне по ногам начинает идти тёплый воздух.

Как же приятно.

Радич катит по трассе, а я просто сижу с закрытыми глазами. Молчу какое-то время. Да и сказать нечего.

— Тебе некуда пойти? — спрашивает минут через десять, а может даже полчаса.

— Некуда, — отвечаю честно. — Надо бы отель найти в интернете ближайший, но телефон сел.

— Поставь на зарядку.

Я открываю глаза, а Радич кивает мне на приборную панель, из которой торчит провод.

Подключив телефон, я пытаюсь найти какой-то отель в интернете. В ближайших мест совсем мало и стоимость зашкаливает. Если я сейчас столько отдам за ночь, на что я потом жить буду? Тем более я только начала работать и зарплата будет самое ранее через месяц.

— Куда мы приехали?

Вижу, что Семён остановил машину возле какого-то заведения.

— В закусочную. Жрать охота и надо решить, что с тобой делать, Адамовна.

Я засовываю ноги в согревшиеся туфли и тоже выхожу из машины. Поднялся ещё и холодный ветер, волосы треплет и пробирается за шиворот.

В закусочной светло, тепло и пахнет жареным мясом. Желудок сводит до боли, а рот наполняется слюной. Но уже почти ночь, так что эти ароматы не про меня.

Семён кивает мне на столик в углу, а сам отходит к стойке. Возвращается минут через пять с двумя чашками горячего чая. Одну ставит передо мною.

Я обхватываю её руками и наслаждаюсь мимолётным приятным ощущением. Горячая чашка — это же не только посуда с напитком, это как крючок, за который ты цепляешься, вспоминая тишину и уют. Что особенно остро чувствуется мною сейчас.

— Спасибо, Семён, — говорю, глядя на Радича, но по взгляду его вижу, что он не из команды добрых самаритян.

— Позже отблагодаришь, — пошло подмигивает. — А сейчас давай пожрём.

Нам как раз приносят пиццу, блюдо с тушёным мясом и жаренные на гриле овощи. Официантка ставит на стол всё и, сдержанно, но вполне красноречиво улыбнувшись Семёну, уходит, виляя бёдрами.

Он принимается активно есть. С аппетитом и даже в какой-то степени красиво, если этот процесс так можно назвать. И во мне будит зверский аппетит, аж в желудке урчать начинает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍