Скандальное пари - Сюзанна Энок

— Значит, признаетесь, что сбежали? — удивился Грейдон.

— Я прервала разговор, который был мне неинтересен. Вы задались целью оскорблять меня до тех пор, пока не отдадите документы, или все же намерены вести себя благородно?

Она искоса взглянула на него из-под полей соломенной шляпы. Было ли это приглашением к флирту? Грей не был в этом уверен, однако вожделение окатило его удушливой горячей волной. Не в силах сдержаться при виде обращенного к нему личика с пухлыми, слегка приоткрытыми губами, он наклонился и прижался к ним ртом.

Поцелуй длился секунду, не более, но пронзил его, будто молнией. Немного опомнившись, Грей выпрямился. Глаза Эммы были закрыты. Желание прыгнуть к ней в повозку боролось в нем с инстинктивным порывом бежать. Он не помнил, чтобы когда-либо так реагировал на поцелуй. Ему нравилось целоваться, и, как ему говорили, делал он это отлично, но еще никогда простое соприкосновение губ не сводило его с ума, как это было сейчас.

Эмма открыла глаза. В них одновременно читались испуг и удивление.

— Что вы… что вы себе позволяете?

Призвав на помощь все свое умение держать себя в руках, Грейдон пожал плечами:

— Вы сказали, что читаете курс о поведении таких мужчин, как я. Как вы думаете, что я сделал?

— Я не унижусь до ответа, — немного запинаясь, произнесла она. — Пожалуйста, ваша светлость, отдайте мне документы.

Он молча достал из кармана сверток и, передавая его Эмме, коснулся ее пальцев. Не взглянув на бумаги, она положила их рядом с собой на сиденье. Ее лицо все еще горело ярким румянцем.

— Спасибо.

Эмма натянула поводья, и старая лошадка снова не спеша побрела по дороге.

Грей решил не отставать. Как бы этот поцелуй ни возбуждал его самого, на Эмму он подействовал гораздо сильнее. Она наверняка не привыкла к мужскому вниманию и теперь скорее всего обдумывает, какую пользу можно из этого извлечь. А раз так, соблазнить ее будет легко. Это самое замечательное пари, которое он когда-либо выигрывал. Грей почти не сомневался, что, не проехав и мили, она будет готова броситься ему на шею.

Но когда половина намеченной им дистанции осталась позади, Эмма спросила:

— Почему вы все еще здесь?

Такого вопроса он не ожидал.

— Вы уже начали работу над своей частью пари, — все же нашелся он, — а я собираюсь начать работать над своей.

— Что? — Повозка резко остановилась.

— Мне хотелось бы встретиться со своими ученицами, мисс Эмма. Если вы, конечно, не возражаете.

Судя по выражению ее лица, она возражала, но Грей приготовился стоять на своем. Неожиданно Эмма кивнула:

— Вход на территорию академии мужчинам воспрещен, но на сей раз мне придется сделать исключение.

— Да уж, другого варианта нет, — согласился он.

— Но вашу работу будут все время контролировать.

— Кто? Вы?

Отвернувшись, она стала смотреть на дорогу.

— Я директриса, но в школе работают компетентные учителя, ваша светлость. А когда у меня будет возможность, я загляну к вам на урок, но большую часть времени постараюсь непременно посвятить тому, чтобы выиграть пари.

Грей сердито глянул на ее профиль. Может, поцелуй не так уж сильно на нее подействовал, как он думал? Следующий будет покрепче.

— Даже если вы будете заняты этим двадцать четыре часа в сутки, пари вам не выиграть.

— Полагаю, один из нас ошибается, и совершенно уверена, что это не я.

Эта перепалка могла бы продолжаться целый день, но, по правде говоря, Грею не терпелось встретиться с юными леди, которые помогут ему одержать победу над мисс Эммой. Первое, чему он не станет их учить, — это как добиться успеха в свете. А научить их флиртовать и строить глазки не составит ему особого труда и поэтому окажется невысокой платой за то, чтобы заставить академию — и Эмму Гренвилл — пасть перед ним на колени.

У входных ворот на табурете, прислоненном к чугунным воротам, сидел настоящий тролль. Во всяком случае, он выглядел как тролль — старый и скрюченный. Не хватало лишь трубки — и образ был бы законченным. При их появлении он встал — ноги у него оказались на удивление длинными — и в знак приветствия стянул с головы бесформенную шляпу.

— Доброе утро, мисс Эмма.

— Доброе утро, Тобиас.

Когда повозка проехала внутрь ограды, Тобиас, выйдя на середину дороги, остановился перед конем Грея:

— Простите, сэр. Мужчинам сюда нельзя.

— Кто вы такой? — удивился Грей.

— Привратник, — осклабился тот.

— Нет, нет, Тобиас, — крикнула Эмма. — Пропустите лорда Уиклиффа, но только сегодня. Я дам вам расписание, когда его светлость может приезжать в академию.

Снова сняв шляпу, тролль отошел в сторону.

— Вы, верно, герцог из герцогов, ваша светлость, коли вам разрешили войти в ворота, хоть нынче и не день посещений.

Глядя вслед удаляющейся повозке, Грей наклонился к Тобиасу и спросил:

— Она всегда такая строгая?

— Да, ежели дело касается распорядка, но девочки для нее — все. С виду строга, а сердце у нее большое — больше, чем весь восточный Гемпшир.

Такая лестная характеристика не на шутку огорошила Грея. Но он же не собирается в самом деле отнимать у нее академию, подумал он, пришпоривая Корнуолла. Он хочет лишь преподать ей урок, указав ей на ее место в обществе. И Бог даст, в его постели.

— Вы идете, ваша светлость?

Эмма уже соскочила с повозки и стояла, скрестив руки на груди, у главного входа здания академии. Ворота за спиной Грейдона захлопнулись. Хмурясь, он спрыгнул с коня. Итак, его заперли в школе для девочек. Если бы об этом узнала его мать, то умерла бы от смеха. А леди Кэролайн и прочих этих охотников за сплетнями, возможно, хватил бы апоплексический удар. Эта мысль ему понравилась. Да и в конце-то концов, это не самый плохой способ провести время.

Глава 6

Эмма, стараясь идти не торопясь, провела герцога в Академию мисс Гренвилл. Ученицы, изучающие предмет «Лондонские светские добродетели», верно, давно ждут ее в классе, удивляясь, почему мисс Эмма задерживается. А у нее даже не было времени придумать уважительную причину своего опоздания.

Эмме не хотелось сваливать вину на Фредди Мейберна, этого провинциального ловеласа. Она никогда не позволит ему встречаться с леди Джейн, пусть даже не мечтает. Но как бы ни раздражал ее Фредди, не он занимает последние несколько часов ее мысли. Нынешняя проблема куда больше. Больше на целых шесть футов и еще несколько дюймов.

Герцог Уиклифф поцеловал ее. Зачем, спрашивается, ему это понадобилось? Грейдон Брэкенридж, конечно, распутник, но он очень богат и красив — наверняка самые прелестные женщины Лондона окружают его на всех балах и приемах. Он мог бы поцеловать любую из них, если б только захотел.