Шаг влево, шаг вправо - Марина Серова

Мне вспомнилось вчерашнее предсказание гадальных двенадцатигранников о том, что мои действия должны определяться моими же идеями. А мои идеи шли вразрез с мыслями клиента. Я по-прежнему не слишком-то верила, что Константин и Арина замешаны в краже антикварных ценностей из отцовского сейфа.

Сегодня мне довелось познакомиться с дочерью Степанова. Конечно, душкой я ее не назвала бы. А с чего бы ей источать в мой адрес любезность? Молодость у Арины Сергеевны, можно сказать, прошла. Она уже разменяла пятый десяток. Много ли счастья было в ее жизни? Не очень. В двадцать пять она стала вдовой, так и не успев выйти замуж. Арина была беременна, когда ее жених погиб в Чечне, так что ребенка она растила без мужа. Бизнес свой Степанова строила собственными руками, без чьей-либо поддержки. Тут уж ей было не до личной жизни. Когда все более или менее наладилось, ее мать слегла с тяжелой болезнью и через полгода умерла. Любимый человек ее предал… Ладно бы, он просто ушел к другой, так он еще едва не довел ее бизнес до полного разорения… Сегодня я видела глаза уставшей женщины – именно уставшей, а не чувствующей за собой какую-либо вину. Каждый раз перед тем, как зайти к отцу, она мысленно вживалась в другую роль, ей не хотелось показывать больному отцу, что у нее есть какие-то проблемы. А вот Сергей Федорович вдолбил себе в голову, что она виновата, и даже не пытался что-либо разглядеть в ее взгляде. Он попросту отворачивался от дочери.

Но кто же тогда, воспользовавшись отсутствием Степанова, похозяйничал в его комнате? Моя версия, что это был кто-то из фигурантов старого антикварного дела, пока что не нашла никаких подтверждений. По словам бывшего следователя, практически никого из деятелей той поры не осталось в живых. Что касается Хрековой, то, встретив через несколько лет после суда Сергея Федоровича на территории Крытого рынка, она могла бы поинтересоваться судьбой пропавших у нее улик, но она не сделала этого. Вероятно, Наталье их подкинули, о чем она даже не подозревала. Кто?

Кроме Скобцова, ни одна фамилия не пришла мне на ум. Это ему осведомитель принес информацию, компрометирующую Хрекову. Это он инициировал повторный обыск в квартире Натальи и очень расстроился, узнав, что ничего криминального там не нашли. Итак, Скобцов… подполковник милиции, воевавший в горячих точках, награжденный орденом Мужества, бескомпромиссный, непримиримый борец за справедливость. Кирьянов дал ему такую положительную характеристику, что я засомневалась в том, что кража антиквариата лежит на совести у Скобцова. А не спросить ли мнение на этот счет гадальных двенадцатигранников? Достав косточки из мешочка, я мысленно задала им вопрос: «Стоит ли брать в разработку подполковника Скобцова?» Мои пальцы разжались, косточки упали на стол, покрутились и поочередно остановились, и я взглянула на числа, обозначенные на их верхних гранях: 13+3+25. Эта комбинация трактовалась более чем однозначно: «Вы понапрасну растрачиваете свое время и средства». Я привыкла доверять гадальным косточкам – в отличие от людей, они меня никогда не обманывали. Так что нужно поискать другие версии.

Убрав двенадцатигранники в мешочек, я отправилась в кухню, чтобы сварить кофе. Но даже после двух чашек бодрящего напитка в мою голову не пришла ни одна свежая мысль. В мозгу крутились все те же имена и фамилии. Я в очередной раз позвонила по номеру, который дал мне Авельянов. Он по-прежнему был отключен. Возможно, водитель маршрутки уже навсегда избавился от этой симки. Тогда я включила ноутбук и вышла в Интернет, чтобы узнать, не продает ли кто-то песочные часы в золотом корпусе, инкрустированном рубинами. Посетив десятка полтора различных сайтов, на которых могло появиться подобное объявление, я ничего подобного не нашла. Более того: даже объявление о продаже золотого футляра для карманного молитвослова кто-то удалил.

Глава 5

На следующий день я поехала в Калиновку. Надо было лично проверить прослушку, ведь Сергей Федорович мог упустить нечто важное или интерпретировать услышанное по-своему. Степанов хоть и работал когда-то следователем, но теперь был пенсионером, грешившим субъективностью по отношению к членам своей семьи. Оно и понятно – он сам столько лет обманывал своих близких, точнее, не говорил им правды, поэтому допускал, что и родные вполне способны поступить с ним точно так же. Таков неписаный закон бумеранга – как ты обращаешься с людьми, так и они с тобой.

Как и накануне, я оставила «Ситроен» вне зоны видимости камер видеонаблюдения и направилась к дому номер тридцать семь по улице Волжской. Позвонив, я услышала голос домработницы:

– Вы к кому?

Вот странная женщина! Она ведь видела меня вчера, но все равно устраивает допрос, поднимая собственную значимость в моих глазах.

– К Сергею Федоровичу, – достаточно четко произнесла я, но никакой реакции на это не последовало, поэтому мне пришлось добавить: – Я – медсестра из клиники «Сантэ». Откройте, пожалуйста!

– Проходите. – Антонина наконец щелкнула замком, ворота приоткрылись, и я вошла в палисадник. Прислуга встретила меня на крыльце и сообщила: – А сегодня уже приезжали из больницы и меня не предупреждали, что будет кто-то еще.

– Вас и вчера не предупредили, что Сергей Федорович едет домой, – заметила я не без язвительности, чтобы домработница не слишком зазнавалась.

Антонина впустила меня в дом. Я сняла полупальто и подала его домработнице, она демонстративно отвернулась. Пришлось мне самостоятельно повесить его на вешалку. Я переобулась, надела белый халатик и направилась к своему «пациенту». Поднявшись на второй этаж, я постучала. За дверью была тишина. Я приоткрыла дверь и увидела, что Степанов лежит на кровати, но с открытыми глазами. В спальне было сильно накурено.

– Можно? – спросила я достаточно громко, и, только услышав мой голос, пенсионер встрепенулся и повернул голову в мою сторону.

– Заходите, раз пришли, – произнес он с какой-то обреченностью в голосе.

– Здравствуйте! Что-то случилось? – спросила я, подойдя к окну и приоткрыв его.

– Случилось, – подтвердил Степанов, но объяснил причину своего подавленного настроения отнюдь не сразу, а только после длительного интригующего молчания. – Да, Татьяна Александровна, случилось, причем самое страшное! Я ожидал чего угодно, только не этого… В общем, теперь я знаю, кто вскрыл сейф и дал объявление в Интернете.

– Кто? – живо спросила я.

– Сашка! Да-да, не смотрите на меня так. Это сделал мой внук! Удивлены?

Я ни разу не думала о Саше в этом ракурсе, поэтому слова Степанова хлестнули меня, словно пощечина. Как я могла упустить из виду этого паренька?! Внук не хуже других родственников знал семейную «легенду» об антиквариате и, видимо, допускал возможность, что это вовсе не легенда, а быль. Саша имел возможность обшарить весь дом, не вызывая ни у кого подозрений, найти тайник и вскрыть его. Он – паренек рослый, теннисом занимается, так что ломиком, в отличие от своего несостоявшегося отчима, наверняка умеет работать без ущерба для собственного здоровья. А когда я вспомнила, что Александр – неоднократный победитель школьных олимпиад по информатике, то поняла, что ему вполне под силу разместить объявление в глобальной сети, соблюдая всю необходимую конспирацию. Хотя без помощника он все же вряд ли обошелся. Сим-карты попросту не продают несовершеннолетним.

– Сергей Федорович, как вы это узнали? – спросила я – вовсе не потому, что не догадывалась, каким образом к клиенту попала эта шокирующая информация, а потому, что мне надо было как-то подтолкнуть его к дальнейшим откровениям.

– Вот, – Степанов подал мне наушники. – Вы это очень хорошо придумали – разместить в доме «жучки». С ними все очень быстро прояснилось, но я не представляю, что теперь мне с этим делать, как жить дальше! Сашка ведь буквально на моих руках вырос! Я своим детям столько времени не уделял, сколько внуку… Когда родились Арина и Константин, я работал по двенадцать часов в сутки и практически без выходных. К сожалению, преступники занимали в моем сознании больше места, чем родные дети. А пятнадцать лет тому назад я вышел на пенсию и смог наверстать упущенное. Я Сашке подгузники менял, кормил его, сначала из бутылочки, а потом с ложечки. Я купал его и ходил с ним гулять по два раза в день, ведь Арина и Лидия работали. И вот он, результат… Меня обокрал собственный внук!

Я заметила, что на глазах пенсионера проступили слезы обиды. Мне захотелось как-то утешить его, и я спросила:

– Сергей Федорович, вдруг вы что-то не так поняли, неправильно истолковали?

– Да все я, как надо, понял, – с горечью в голосе возразил мне Степанов и взял с тумбочки пачку сигарет. Она оказалась пустой. Помяв пустую пачку, он положил ее обратно. – Когда вы ушли, я поставил прослушку в режим записи и, признаюсь, задремал. А потом, уже поздним вечером, когда все заснули, я прослушал записи и практически сразу наткнулся на один телефонный разговор, который все и прояснил. Вы должны его послушать.