Politics Among Nations. The Struggle for Peace and Power - Hans Morgenthau
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ДЕМОНСТРАЦИЯ ВОЕННОЙ КУЗНИЦЫ
Помимо дипломатии, политика престижа использует военные демонстрации как средство достижения своей цели. Поскольку военная мощь является очевидным мерилом силы нации, ее демонстрация служит для того, чтобы произвести впечатление на других силой этой нации. Например, военных представителей иностранных государств приглашают на маневры армии и флота в мирное время не для того, чтобы посвятить их в военные секреты, а для того, чтобы произвести впечатление на них и их правительства военной готовностью конкретного государства. Приглашение иностранных наблюдателей на два испытания атомной бомбы в Тихом океане в 1946 году было призвано выполнить аналогичную цель. С одной стороны, на иностранного наблюдателя должна была произвести впечатление военно-морская мощь Соединенных Штатов и американские технологические достижения. "Двадцать один наблюдатель из Комиссии ООН по контролю за атомной энергией,^ - сообщала газета "Нью Йор Таймс", - ...согласился сегодня, что Соединенные Штаты бомбили группу кораблей, превосходящую многие военно-морские силы мира".^ С другой стороны, иностранный наблюдатель должен был лично убедиться в том, что атомная бомба может сделать над и под водой, и насколько превосходит в военной мощи нация, обладающая монополией на атомную бомбу, по сравнению с теми, у кого ее нет. Сочетание этих факторов обеспечило бы Соединенным Штатам престиж самой могущественной нации на Земле.
Из-за высокой мобильности военно-морских сил, способных доставить флаг и мощь нации в четыре стороны света, а также из-за внушительности их внешнего вида, военно-морские демонстрации в прошлом были излюбленным инструментом политики престижа. Визит в 1891 году французского флота в русский порт Кронштадт и ответный визит в 1893 году русского флота во французский порт Тулон ознаменовали поворотный момент в политической истории мира; ибо эти взаимные визиты продемонстрировали миру политическую и военную солидарность между Францией и Россией, которая не замедлила перерасти в политический и военный союз. Периодическая отправка великими морскими державами военно-морских эскадр в порты Дальнего Востока продемонстрировала народам этого региона превосходство западной мощи. Соединенные Штаты время от времени посылали военными кораблями в латиноамериканские порты, чтобы напомнить соответствующим странам, что в Западном полушарии американская военно-морская мощь является высшей.
В колониальных или полуколониальных регионах всякий раз, когда притязания морской державы оспаривались либо туземцами, либо конкурирующими державами, эти государства направляли в регион один или несколько военных кораблей в качестве символических представителей власти страны. Известным примером такого рода политики престижа является визит Вильгельма II в 1905 году на борту немецкого военного корабля в Танжер, столицу Марокко, с целью противодействия французским притязаниям в отношении этого государства. Средиземноморские круизы, которые американские военно-морские эскадры совершают с 1946 года в итальянские, греческие и турецкие порты, являются безошибочным ответом на российские устремления в этом регионе. Выбор в 1946 году самого большого линкора и самого современного авианосца американского флота продемонстрировал Советскому Союзу, а также странам восточного Средиземноморья воздушную и военно-морскую мощь, которой обладают Соединенные Штаты и которую они решили использовать для защиты статус-кво в восточном Средиземноморье.
Наиболее радикальной формой военного типа политики престижа является частичная или полная мобилизация. Мобилизация как инструмент политики престижа сегодня, возможно, устарела, поскольку война будущего, по всей вероятности, потребует полной готовности в любое время. Однако в прошлом, а также в 1938 и 1939 годах, призыв на военную службу либо определенных категорий резервистов, либо всех военнообязанных был мощным инструментом политики престижа. Когда, например, в июле 1914 года Россия мобилизовала свою армию, за которой последовала мобилизация австрийских, немецких и французских войск, когда Франция и Чехословакия мобилизовали свои армии в сентябре 1938 года, а Франция свою армию снова в марте и сентябре 1939 года, целью всегда была демонстрация друзьям и врагам как собственной военной силы, так и решимости использовать эту силу для поддержки собственных политических целей.
Здесь престиж, то есть репутация силы, используется как в качестве сдерживающего фактора, так и в качестве подготовки к войне. Предполагается, что престиж собственной нации будет достаточно велик, чтобы удержать другие нации от войны. В то же время есть надежда, что если эта политика престижа потерпит неудачу, мобилизация вооруженных сил до фактического начала войны поставит собственную нацию в наиболее выгодное военное положение, возможное в данных обстоятельствах. В этот момент политическая и военная политика становятся двумя различными аспектами одного и того же. У нас еще будет повод указать на тесную взаимосвязь между международной политикой и военной политикой как в мирное, так и в военное время.
ДВЕ ЦЕЛИ ПОЛИТИКИ ПРЕСТИЖА
Политика престижа имеет две возможные конечные цели: престиж ради него самого или, что гораздо чаще, престиж в поддержку политики статус-кво или клин-империализма. Стремясь к престижу ради него самого, он редко является главной целью международной политики. В международной политике престиж - это максимум приятный побочный продукт политики, конечной целью которой является не репутация власти, а ее содержание. Отдельные члены национального общества, защищенные в своем существовании и социальном положении интегрированной системой социальных институтов и правил поведения, могут позволить себе предаваться соревнованию за престиж как своего рода безобидной социальной игре. Но нации, которые как члены международного общества должны в основном полагаться на свою собственную силу для защиты своего существования и положения, вряд ли могут пренебречь эффектом, который приобретение или потеря престижа будет иметь на их позиции силы на международной арене.
Поэтому не случайно, как мы уже отмечали, наблюдатели международных отношений, недооценивающие значение силы, склонны легкомысленно относиться к вопросам престижа. И также не случайно, что не ответственные государственные деятели, а лишь безрассудные эгоцентрики склонны проводить политику престижа ради него самого. В наше время в качестве примера можно привести Вильгельма II и Муссолини. Опьяненные вновь обретенной внутренней властью, они рассматривали международную политику как своего рода личный спорт, где в возвеличивании своей нации и унижении других можно наслаждаться личным превосходством. Однако, поступая так,
