Весна любви - Линн Грэхем

В конце концов, она закрыла дверь и вновь оглядела свое жилище.

В ее душе вдруг образовалась пустота. Атмосфера маленькой квартирки почему-то показалась гнетущей. В ней витал запах пыли и меланхолического одиночества. Подойдя к окну, Нэнси увидела садящегося в автомобиль Грега, высокую темную фигуру. Затем он уехал.

Небо быстро темнело, над входами выстроившихся вдоль улицы магазинчиков засветились неоновые вывески.

— Кто знает, — прошептала Нэнси, глядя на задние огни удаляющегося автомобиля Грега, — может, я и не заслуживаю тебя, дорогой? Может, без меня тебе будет лучше?

Следующий день Нэнси провела в одиночестве. Грегу не звонила, на телефонные звонки не отвечала. На душе у нее кошки скребли.

Она вычистила и вымыла квартиру, устыдившись того, что так запустила свое жилье. Потом села разбирать почту. Читая описания факультетов и студенческих городков, она почувствовала себя заключенным, глядящим на мир сквозь зарешеченное окно тюремной камеры.

Проспекты пестрели фотографиями, на которых были изображены веселые студенты в простой удобной одежде. Они сидели на лекциях или шли по тенистым улочкам университетского городка.

Готовились к жизни, которую сами себе выбрали, и Нэнси невольно размечталась. Будь ее воля, она получила бы диплом, открыла собственный цветочный бизнес и сохранила бы Грега Уордсворта.

Однако очень скоро стало ясно, что мечтам сбыться не суждено.

Проверив свой женский календарь, Нэнси обнаружила задержку не в неделю, как полагала ранее, а в два с лишним месяца.

На следующий день, прямо с утра, она отправилась в больницу, чтобы сделать тест на беременность.

Звоня Грегу, Нэнси находилась на грани истерики.

— Ты уверена? — спросил тот бесстрастным тоном.

Он находился в Голливуде и не мог выражать чувства в присутствии посторонних.

— Считается, что на этот анализ можно положиться, — ответила Нэнси. — Результат пока неизвестен, однако у меня двухмесячная задержка.

— Но ты вроде бы говорила, что держишь все под контролем?

— Я сама так думала, — вздохнула она. — Выходит, просчиталась. Но сейчас я и без анализа знаю, что беременна. Меня тошнит по утрам и вдобавок мучает ужасная головная боль!

— Ах, дорогая! — По-видимому, Грег справился с первичным потрясением, потому что интонации его голоса переменились. — Ведь это чудесная новость!

— Что в ней чудесного? — сдавленно откликнулась Нэнси.

— У нас будет ребенок!

— Не у нас, а у меня. Я буду рожать, Грег.

— Солнышко, — возбужденно произнес он, — мне придется отложить сегодняшние дела. Через час я буду с тобой. Пожалуйста, поезжай ко мне, там и встретимся.

Чувствуя себя готовым взорваться вулканом, Нэнси вошла в квартиру Грега. Она не была здесь с момента возвращения из Парижа. Разумеется, приходящая прислуга содержала апартаменты в порядке, однако созданные цветочные композиции были в плачевном состоянии. Цветы увяли, лепестки их осыпались.

Нэнси выбросила все букеты, чувствуя, что одновременно расстается со своими надеждами.

У нее безумно болела голова.

Отправившись в ванную, Нэнси открыла аптечку и набрала пригоршню таблеток. Однако, открыв рот, чтобы проглотить их, вдруг остановилась. Какое действие это окажет на ребенка?

Необходимо посоветоваться с кем-то.

Нэнси с досадой швырнула таблетки обратно. Ну вот, она уже не может делать того, чего хочет! Отныне каждое решение должно приниматься с учетом беременности…

Вскоре явился радостный и возбужденный Грег. Он с ходу заключил Нэнси в объятия.

— Дорогая! Как это восхитительно! Вероятно, ты сейчас пребываешь в смешанных чувствах, но это пройдет. Мое золотце, лапочка, рыбка! Как я счастлив!

Они сели на диван, и Нэнси взглянула на Грега больными глазами.

— Дорогой, во всем этом нет ничего хорошего. Это катастрофа.

Грег взял ее руки в свои.

— Хочу, чтобы ты стала моей женой!

— Но я не собираюсь сейчас замуж, — всхлипнула Нэнси, — Мне всего двадцать два года!

— Я люблю тебя, — стоял на своем Грег. — И не делал тебе предложения раньше единственно из опасении, что это отпугнет тебя. Но мне всегда хотелось, чтобы ты была моей женой. А сейчас я желаю этого больше, чем когда бы то ни было.

— Грег, я собиралась вернуться в университет, получить диплом. Потом начать свое дело. А теперь ничего этого не будет!

— Какое-то время — да, — кивнул он. — Но позже все обязательно осуществится. Кроме того, произойдут другие замечательные вещи. Тебя ожидает счастье. Смотри, что я тебе принес!

Он подал Нэнси черную бархатную коробочку.

Открыв ее, она обнаружила внутри изысканное сапфировое ожерелье. Камни полыхнули синим пламенем.

— Я давно присмотрел для тебя это украшение, Оно отлично подойдет к твоим глазам.

— Наверное, стоит целое состояние, — пробормотала Нэнси.

— Дай я помогу тебе надеть.

Пока Грег застегивал на шее Нэнси ожерелье, у нее в висках пульсировала боль. Казалось, с каждой минутой она становится сильнее.

Ожерелье каким-то образом лишь ухудшило ситуацию. Скорее всего, оно действительно стоило очень дорого, и это еще раз доказывало, как велики возможности Грега, в чьей власти она оказалась.

Отныне она должна быть не просто идеальной подругой.

Ей предстоит подарить Грегу идеального ребенка, стать идеальной матерью и остаток жизни провести в роли идеальной жены.

Словно что-то лопнуло в груди Нэнси, и она разразилась горькими рыданиями.

Грег нежно обнял ее, стараясь утешить, однако слезам как будто не было конца.

Во второй половине дня Нэнси вновь отправилась в больницу, чтобы получить результаты анализа. При этом она строго-настрого запретила Грегу сопровождать ее.

Медсестра подтвердила наличие беременности и назвала приблизительный срок — восемь-девять недель.

Нэнси покидала клинику в полном отчаянии. Она не поехала к Грегу, а отправилась к себе. Медсестра сказала, что ей можно принимать болеутоляющее, но в умеренных количествах. Вконец измученная головной болью, Нэнси с жадностью проглотила таблетку аспирина. Однако это мало помогло. Боль пульсировала в ее мозгу с такой силой, что трудно было думать.

Приехал обеспокоенный Грег. Он сел на диван рядом с Нэнси и приложил к ее пылающему лбу смоченное холодной водой полотенце.

— Бедняжка… Позволь мне вызвать врача, пусть он тебя осмотрит.

Нэнси поморщилась.

— Не хочу я никаких врачей.

— Ты больше не можешь здесь оставаться! — решительно сказал Грег. — Пора тебе переселяться в мою квартиру. Так мне проще будет заботиться о тебе и готовиться к свадьбе…

— Я не собираюсь замуж!

— Дорогая, ты любишь меня? — спросил Грег.

Она долго молчала, прежде чем ответить. Этот разговор еще больше усилил боль в голове.

— Я всегда хотела стать художником, — произнесла, наконец, Нэнси. — Не великим. Просто хорошим. Я умею делать красивые вещи.

— Верно, ты создаешь красоту.

— Но мне еще нужно многому научиться. Я делаю цветочные композиции, слегка рисую, пробую лепить. Но мои изделия далеки от совершенства. И потом… я никогда не пробовала резать по дереву, не работала с камнем, не пыталась изготовить керамику… Не говоря уже о мозаике. А теперь понимаю, что заниматься всем этим мне не суждено.

— Вот глупышка! — с улыбкой произнес Грег. — Ты непременно попробуешь себя в каждом из перечисленных направлений. До родов у тебя масса времени. Занимайся чем хочешь! А когда наш малыш появится на свет, я найму пару нянек и ты сможешь полностью отдаться любимому делу.

— Да пойми же ты! Нельзя просто взять и начать обтесывать кусок мрамора. Этому нужно научиться. Пройти школу. А я никогда этого не сделаю!

Из глаз Нэнси брызнули слезы, при виде которых улыбка на лице Грега превратилась в озабоченное выражение.

— Все, я вызываю врача! И мы сейчас же уезжаем ко мне. Больше я тебя одну не оставлю!

Нэнси подняла на него покрасневшие глаза.

— Разве у тебя не назначена на сегодня важная встреча?

— Да, но я ее отменю.

— Не стоит, — вяло произнесла она, осторожно выпрямляясь и предпринимая попытку улыбнуться. — Поезжай, куда собирался, а я тем временем уложу сумку и на такси отправлюсь к тебе.

— Ты уверена, что справишься? — с сомнением спросил Грег.

— Вполне.

Собрав все силы, Нэнси улыбнулась еще шире. Нелегко было убедить Грега уехать, но, в конце концов, это ей все-таки удалось. Он, наконец, оставил Нэнси одну.

Однако она не собиралась возвращаться в квартиру Грега.

Ей стало ясно то, что давно следовало понять: она должна уйти от Грега. Причем чем скорее и дальше, тем лучше. Только что состоявшийся разговор с Грегом явился последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Нэнси живо представила себя пленницей шикарных апартаментов Грега. Разумеется, она ни в чем не будет иметь недостатка, но ее ребенок окажется под присмотром сразу двух нянек, что навсегда исключит возможность бегства и окончательно отрежет путь к свободе.