Не ангел хранитель (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Мне становится нехорошо… Положив руку на стекло, начинаю оседать вниз. И упав на колени, прижимаю шумящую голову лбом к прохладному стеклу. Почему-то мне вспоминается триллер, на который пару месяцев назад мы ходили с Максом. Я вспоминаю, что там был тоже очень вежливый, трепетный, но маниакальный похититель, который истязал девушку. И ему тоже было «ничего этого не надо» — ни денег, ни золота…

Обнимая себя за плечи, беззвучно плачу.

На его кровати лежит подаренный мной ангел. Выронил из кармана? Дотягиваюсь. Сжимаю в кулаке. Мне нужно отсюда как-то выбраться…

Вспоминаю, как долго мы ехали от города. А ещё — что обуви у меня нет. А те туфли, что остались в его машине — на высоких шпильках. В них я не уйду далеко. Здесь даже асфальта нет…

Слышу, как он поднимается по лестнице. Неуверенно останавливается, сверля меня взглядом. Я опускаю глаза, чтобы не смотреть на его шею. Потому что ему должно быть это неловко. И воспитание во мне срабатывает даже в этой ситуации. Боковым зрением вижу, как он открывает шкаф, надевает в этот раз белую водолазку. Подходит, присаживается рядом на колени. От него пахнет свежестью… Берёт снова моё лицо в руки. Поднимает. Расстроенно смотрит мне в глаза: «Ника…»

Я пытаюсь проникнуть под его кожу, почувствовать, грозит ли мне опасность, и чего он хочет…

— Ты написал папе?

Отрицательно качает головой, не сводя с меня глаз.

— Тебе ведь ничего не нужно от папы, да? — вдруг доходит до меня. — Ты не собираешься его шантажировать.

Задумчиво хмурится…

— Папа же тут ни при чём?

Закрывает глаза. Тяжёлый вздох… Кивок.

Всхлипнув, с ужасом отстраняюсь и, отталкиваясь пятками от пола, пытаюсь отползти. Потому что мне понятны мотивы киднеппинга, и я знаю, что там есть возможность не пострадать. И там уместно бережное отношение к заложникам. А вот в похищении без таких мотивов…

Перехватывает меня за руку.

— Не трогай меня! — неожиданно для себя срываюсь в истерику, отбиваясь от него.

Отдёргивает руки, выставляя успокаивающе ладони. Встаёт, забирает со стола блокнот. И крутя ручку в пальцах, задумчиво меряет шагами комнату. Пишет… Отрывает, медленно и осторожно протягивает мне.

«Ника, не бойся меня, пожалуйста. Я не сделаю ничего плохого тебе».

— Ты человека задавил!

Пишет…

«Это был плохой человек. Он был угрозой для тебя! У меня не было выбора».

— Зачем ты меня привёз сюда?!

«Здесь безопасно».

— Кто ты вообще?!

Нервничая, ведёт пятернёй по волосам. Опять начинает что-то писать.

«Я случайно узнал о том, что тебе грозит опасность. Мне пришлось сделать так! Доверься!»

— Напиши папе! Что за опасность? Он всё решит!!

Отрицательно качает головой.

— Тогда это всё неправда! Ты врёшь мне!!

Опять упрямое «нет»!

— Я не заложница?..

«Нет!»

— Ты хочешь помочь??

«Да!»

— Напиши папе!!

«Нет».

— Отпусти меня! Мы сами решим вопросы нашей безопасности!

«Нет!»

Подлетаю на ноги. Тоже в смятении мечусь по комнате. Он не сводит с меня глаз. Меня начинает колотить от беспомощности, непонимания и его упрямства! Подлетаю к нему, заглядываю в глаза. Пальцы интуитивно ложатся на его грудь, пытаясь дотронуться до его сердца.

— Саша… ну, пожалуйста… Я же вижу, что ты хороший человек! — умоляю его. — Отпусти меня! Не надо меня защищать!

Губы сжимаются в упрямую линию. Делает шаг назад. Моя рука повисает в воздухе, теряя опору. Ещё шаг назад… Отворачивается и сбегает от меня вниз.

Через полчаса приносит омлет, чай… И даже не взглянув, уходит.

Внизу тихо. Позавтракав, я нерешительно несу посуду вниз. И придумываю, как мне уговорить его. Возле двери на вешалке висит его куртка, толстовка… мой плащ. Оглядываюсь. И… подкрадываюсь к вешалке, начинаю ощупывать его одежду, чтобы найти телефон. Вдруг он обманул меня, что разбит…

Вдруг он во всём обманывает меня!!

Натыкаюсь одной рукой на кожаную обложку паспорта, а второй — на прохладную сталь пистолета… Отдёргиваю испуганно руку! Ладони тут же становятся мокрыми. Засовываю пальцы во внутренний карман. И сжав рукоятку большим и указательным, вытаскиваю пистолет как дохлую мышь. Тяжёлый. Выскальзывает. Вскрикнув, едва перехватываю его ближе к полу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Входная дверь открывается. Саша застывает в проходе. Его лицо тревожно вздрагивает. Трясущимися руками неловко кручу пистолет в руках и через пару-тройку секунд наконец-то беру правильно. И растерявшись… вытягиваю руки, целясь ему в грудь. Палец дрожит на курке.

Куда мне выстрелить, чтобы не убить?!

Глава 17 — Собаки и рефлексы (Беркут)

Тара радостно носится вокруг меня. Желая размяться, пробегаю с ней пару кругов вокруг стройки. Запрыгиваю на турник. Делаю пару трюков, повисаю головой вниз. Тара игриво покусывает мои свисающие кисти. Щипаю её за нос. Фыркает, уворачивается и снова начинает заигрывать. Спрыгиваю и иду разводить огонь в мангале. В холодильнике замаринованное мясо. Мне хочется вкусно покормить Нику. И вообще, вытащить её сюда, к огню. Только вот как подружить их с Тарой? Собака, чувствуя её адреналин, начинает вести себя неадекватно. Пожалуй, привяжу Тару, чтобы Ника прогулялась…

Тара раздвигает мордой траву у забора. И там мелькает что-то необычно яркое. Подхожу ближе. Лесная лилия… большая, насыщенного цвета. Это, конечно, не роскошный букет, но, может быть, хоть немного порадует Нику. Аккуратно срываю цветок, чтобы не повредить луковицу. Жаль, нет вазы…

Захожу в дом. Натыкаюсь на Нику. От неожиданности застываю, шокированно наблюдая, как неловко она пытается перехватить ствол правильно. Держа двумя руками, поднимает его на меня. Адреналин мгновенно вздрючивает, приводя тело в тонус. Смотрю в чёрное дуло. Медленно выдыхаю…

Ах, Ника! Ты думаешь, легко это — в человека выстрелить?

Отбирать силой не хочу. Поднимаю на неё строгий взгляд. Всё, хватит. Отпусти его. Машинально использую жест для дрессировки собак, показывая ладонью вниз, чтобы опустила дуло.

— Я выстрелю… — испуганно заикаясь.

Нет, не выстрелишь… Закрываю на мгновение глаза, пытаясь вернуться в то настроение, с которым шёл к ней. И… расслабившись, протягиваю ей лилию.

Застывает. Губы обиженно вздрагивают. Не берёт… Ну и ладно! Вздохнув, отламываю покороче ствол у цветка и вставляю лилию в дуло пистолета.

Он разряжен, Ника. Я же не идиот, чтобы хранить заряженный ствол в доступе у нервной девушки.

Обескураженно опускает его. Цветок падает на пол.

— Это нечестно, — шмыгая носом, сползает по стене вниз. Прикрыв глаза, обнимает себя за плечи, закрываясь от меня.

Опять плачет… Присаживаюсь рядом. Разглядываю её красивое лицо. И даже слёзы его нисколько не обезображивают. Кусая губы, пытаюсь держать все свои порывы под контролем. Потому что меня трогают и её слёзы, и её обида. Очень хочется обнять. Прижаться к этим приопухшим ярким губам. Они такие… сочные… нежные… с глубокими бороздками… очень чувственные!

Моё дыхание сбивается… Поднимаю цветок. И бережно поправив прядь волос, в порыве вставляю его ей за ушко. Красота…

Поднимает на меня растерянный взгляд.

«Отдай, пожалуйста», — говорю губами, протягивая руку.

Со вздохом увесисто впечатывает пистолет мне в ладонь.

Ну вот и славно.

— Я даже не могу выстрелить в своего похитителя! — с отчаянным раздражением. — Я беспомощна как зайчиха!

Поднимаю ствол вверх. И два раза нажимаю на курок, демонстрируя ей, что разряжен.

— Ясно… — вздыхает опять.

Кладу его на куртку, лежащую на стуле.

— Я бы извинилась, наверное. Но ты тоже в меня целился, — обиженно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Прости».

Задумчиво прикасается пальчиками к цветку.

«Ника…»

— Что? — хмуро.

Бросаю взгляд на дверь. «Пойдем со мной?» — протягиваю ей руку.

— Туда идти? — опасливо.

Киваю.

— Зачем?..

Пожимаю плечами. Как объяснить? Достаю блокнот. Предпоследний лист… Стараюсь писать помельче: «Мою собаку зовут Тара. Её хозяин умер, пришлось приютить. Хочу вас подружить. Чтобы ты могла спокойно выходить из дома».