Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны - Анатолий Терещенко

Степан Соломонович Момулов являлся начальником секретариата НКВД СССР, доверенное лицо Берии. Он вызвал его в Москву из Грузии в 1938 году, когда сам возглавил ГУГБ НКВД.

Дело в том, что Москве нечем было обороняться, так как армия попала в окружение в районе Вязьмы, а сибирские и дальневосточные дивизии еще не подошли к столице, хотя операция «Снег», о которой будет сказано ниже, уже начала активно действовать.

15 октября нарком путей сообщения Л.М.Каганович вызвал начальника Московского метрополитена и приказал: «Метрополитен закрыть. В течение трех часов подготовьте предложения по его уничтожению». В ночь следующего дня начался демонтаж эскалаторов метро…

К концу октября из Москвы было эвакуировано более двух миллионов человек и 80 тысяч вагонов с промышленным оборудованием.

25 октября было объявлено о привлечении на неделю к строительству укреплений всего работоспособного населения Москвы и обязательной мобилизации автотранспорта и строительных механизмов. Откликнулись на призыв руководства страны более половины миллиона гражданских лиц. За этот срок ими было построено противотанковых рубежей общей протяженностью около 1200 километров, вынуты миллионы кубометров земли и поставлены десятки тысяч противотанковых ежей.

Работа закипела и у чекистов.

Москва была поделена на сектора, в которых должны были действовать оперативно-боевые группы. В каждую такую группу входили: командир, радист, подрывник и его помощник, снайпер и два автоматчика.

Нелегальным чекистским резидентурам предлагалось располагаться в подвальных помещениях недостроенных зданий. Входы в них тщательно маскировались. В состав резидентур входили старые большевики, коминтерновцы, сотрудники центрального аппарата НКВД СССР и Управления НКВД по Москве и Московской области.

Интересна реакция на ввод в состав резидентур некоторых членов Коминтерна в будущем болгарского лидера Димитрова. Он заметил: «Бережно расходуйте людей!»

Всего по городу на нелегальное положение было переведено 43 сотрудника центрального аппарата НКВД и 26 из УНКВД по Москве и Московской области.

Главным резидентом-нелегалом, которому поручалось руководить всем московским подпольем, назначили начальника контрразведывательного управления НКВД СССР комиссара госбезопасности 3 ранга Петра Васильевича Федорова. Это был опытнейший оперативник, хорошо знавший столичную агентурную сеть и ее наиболее крупных негласных источников. Но такое назначение таило огромный риск – захват немцами видной фигуры из НКВД СССР дарил нацистам психологическую удачу. Замы Берии предлагали на эту должность П.А.Судоплатова, но нарком не согласился.

Павлу Яковлевичу Мешику, будущему заместителю начальника ГУКР «СМЕРШ», вменялось в обязанность руководить диверсионной работой. Виктору Александровичу Дроздову – дезинформационной.

П.А.Судоплатов вспоминал, что особые надежды Лубянка возлагала на обособленную агентурную группу, в которую входили известный композитор, автор знаменитой песни «Полюшко-поле» Лев Константинович Книппер, немец по происхождению, и его жена, жившие на Гоголевском бульваре. Родная сестра Книппера – Ольга Чехова давно жила в Германии и имела обширные связи в правительственных кругах рейха. По замыслу контрразведки это обстоятельство могло бы способствовать Льву Константиновичу в создании хороших позиций в оккупационной администрации, которые потом можно было бы использовать в индивидуальных актах возмездия по устранению руководителей фашистской Германии, вплоть до самого Гитлера, если бы он появился в захваченной Москве.

В числе ценной агентуры можно назвать таких как «Тиски», «Иван», «Марков» и др. Ансамбль «Свистуна», в состав которого входила женщина-жонглер. Она должна была жонглировать гранатами, закамуфлированными в булавы или поленья, и в случае необходимости бросить их в зал зрителям – фашистам.

Мозговым центром оперативных групп был Михаил Борисович Маклярский, который вел с немцами оперативную игру «Монастырь», позже переросшую в «Курьеры» и «Березина». Это он автор культового фильма «Подвиг разведчика».

Отряду «Три Р» было поручено осуществлять поджоги и взрывы на железнодорожном транспорте, энергомагистралей, складов, общественных зданий и террористические акты над представителями высшего военного командования рейха.

Острые задачи стояли перед оперативными группами «Рыбаки», «Белорусы», «Дальневосточники», «Старики», «Преданные» и другими.

Группа «Лихие», которой руководил агент «Марков» – бывший уголовник-грабитель, была нацелена на проведение терактов против генералитета вермахта.

Сотрудница разведывательного 4-го Управления НКВД СССР А.Камаева-Филоненко, которая под видом активистки баптистской общины координировала использование закамуфлированных взрывных устройств. Ей по особому сигналу поручалось привести в действие мощные фугасы, заранее заложенные в местах возможного появления главарей фашистской Германии и командования вермахта.

Выполнение задания должно было начаться по письменному предписанию за подписью первого заместителя начальника Управления особых отделов НКВД (в дальнейшем «СМЕРШа») Соломона Рафаиловича Мильштейна или по приказу замнаркома НКВД СССР, переданному по телефону.

Заминированы были универмаги, Центральный телеграф, Почтамт, здания военных академий, Дом правительства, Колонный зал Дома союзов, тюрьмы, Большой театр, храм Василия Блаженного, здания ЦК ВКП(б) и Гознака.

В ходе подготовки этих операций было осуществлено минирование 1119 предприятий, заводов и фабрик Москвы и Московской области. Из них только оборонного значения 412 предприятий намечалось полностью сровнять с землей.

В центре города размещались подразделения отдельной мотострелковой бригады особого назначения, так называемый – ОМСБОН. Им нарезались районы предстоящих боевых действий.

Заранее были подготовлены объекты для подрыва. При решении на минирование исходили из того, что противник может обосноваться в конкретном здании для празднования своей победы. Однако каждый случай конкретного минирования оперативниками согласовывался с правительством.

После разгрома немцев под Москвой Государственный Комитет Обороны по предложению руководства НКВД СССР принял решение разминировать все московские городские объекты, а специалистов-подрывников из числа чекистов передать в саперные подразделения и части Красной Армии, взяв у них подписки о неразглашении известных им фактов по готовящемуся подрыву столичных зданий.

Абакумов в Первой Ударной

Было уже за полночь. На столе у Абакумова зазвонил прямой телефон с наркомом. Виктор Семенович резким движением поднял трубку.

– Слушаю, Лаврентий Павлович, – звонко проговорил начальник Управления особых отделов НКВД.

– Зайдытэ, – с грузинским акцентом коротко приказал начальник.

Военный контрразведчик понял, что шеф выбрался из своего «пожарного логова» на ВДНХ и находится на Лубянке.

– Есть.

Руководитель военной контрразведки, только присев по приглашению за приставной стол, тут же услышал: «Я пригласил вас вот по какому вопросу. Недавно сформированная из резервов Ставки Первая Ударная армия воюет в районе Яхромы. Обстановка сложная. Командующий армией Василий Иванович Кузнецов что-то вяло разворачивается, а ведь мы ему дали много того, чего в других армиях нет. Она действует на одном из главных направлений.

Вместе с другими войсками ей надо энергичней, активней гнать врага, буквально сидеть на плечах противника и рубить вытянутые вперед в ходе контратак фашистские лапы. Что вам известно о настроениях командного состава? Информируют ли вас особые отделы фронта и армии по этим вопросам и по результатам боевых действий?»

– Да, товарищ нарком, мы держим руку на пульсе. Армия втягивалась в боевые действия в ходе сосредоточения и доукомплектования. Правда, вновь сформированные соединения и части еще недостаточно сколочены как войсковые организмы и не имели боевого опыта. Укомплектована она где-то более чем на шестьдесят процентов бойцами старших возрастов. Только третья часть личного состава участвовала в боях с гитлеровцами, – стал со знанием сути дела отвечать на заданный вопрос особист.

– Все, что вы говорите, – это общие понятия. Я предлагаю вам лично выехать на место, – недовольно поморщился Берия. – Мне нужны свежие материалы для доклада товарищу Сталину.

– Завтра же буду в армии, – спокойно ответил Абакумов.

– Доложите письменно.

– Есть…

Рано утром Абакумов выехал в Управление особых отделов Западного фронта, а оттуда прямиком в Первую Ударную армию. С ним был и начальник Управления НКВД по Московской области Михаил Иванович Журавлев. Работать пришлось самому и подчиненным. Так вот родился документ в виде «Докладной записки В.С.Абакумова об обстановке в районе Яхромы».