Жорж Милославский. Угнетатель (СИ) - Ра Юрий

— Не за один выстрел, но развалит, отец. Причем с дистанции, недосягаемой для ответного обстрела. И не один маг-телекинетик такой снаряд не сдержит.

— Так его и не видно в полете, как остановить то, чего не видишь? Слушай, а побольше сделать сможешь? Чтоб кулак в ствол засунуть можно было?

— А зачем?

— Стены рушить.

— Не уверен, что хватит мощности. Меньше могу.

— А меньше зачем?

— Сестрам. Прикинь такую пушку размером со скалку или даже с веретено.

— И что они с такой штукой сделают?

— Сделают один выстрел, и в чьём-то теле появится большая дырка. У кого-то, кто близко подошел без разрешения.

— Дорд, ты в своём репертуаре. Для этого у них стражники есть.

— Угу, пока стражников не перебьют или не разбегутся, они есть. А что потом?

— Ты что-то знаешь?

— Нет, я к чему-то готовлюсь. Как и ты. Иначе зачем тебе дружина, стража, арсенал?

— Так всегда может случиться что-то опасное и неожиданное, сын. Не то с соседом поссоримся, не то с королем расплюёмся, не дай боже.

— И я о том же, отец.

— Давай еще куда-нибудь шарахнем! Мне понравилось.

— О чем речь, давай конечно. Только в этот раз чуть прибавишь жару, отец. А мы заранее пошлем человечка в ту сторону, чтоб он нам потом шаги посчитал. Охота прикинуть, как далеко бьёт пушка.

В поле послали вояку и велели смотреть, где взлетит фонтанчик земли, а потом найти воронку от снаряда и встать около неё. Я задрал орудие примерно на тридцать пять градусов и дал отцу «добро» на выстрел. Когда мы дождались отмашки дружинника, нашедшего место падения снаряда, вдвоём пошли по прямой от пушки считать шаги. Вышло триста семьдесят шагов, в метрах примерно двести пятьдесят-триста. Хрен его знает, какое вышло точное расстояние, шаги на разной земле разные получаются. Как сказал отец — дохрена! Нет сейчас таких дальнобойных орудий ни у кого. А еще он порадовался, что пушку не разорвало, умирать нам обоим не хотелось, но и не пострелять было нельзя. Мы же мальчики.

— А ты мне можешь сделать маленькую пушку?

— Могу, только она один раз выстрелит. А потом опять заряжай, возись.

— А чтоб много раз стреляла, или чтоб как арбалет перезаряжалась, можешь?

— Могу, только тяжелая будет и дорогая. Отец, ты вообще-то огневик, зачем тебе этот балаган? Мешает кто-то, сварил его прямо в доспехе и вуаля!

— Не знаю, просто забавно. Кстати, ты порчу накладывать научился?

— Да когда? Я с пушкой возился чуть не месяц!

— А на девок своих время находишь.

— То для здоровья, вроде тренировки.

— Я так и понял. Уже дочки говорят, мол какой кобель наш братик стал.

— Так что, Бэллу и Стеллу будем вооружать?

— А это долго?

— Долго. Им калибр нужен мелкий, то есть диаметр канала ствола нужно делать тоненький. Сверлить небось придется.

— Тогда сам думай. Я разрешаю, а ты сам как знаешь.

Глава 9 Про майонез и железо

Мне даже не столько с оружием захотелось поколдовать, сколько сверлильно-токарный станок нормальный забабахать подручными средствами. Или не мучиться и из бронзы отлить? Сильно тяжело выйдет. Ладно, пусть Вогул опять пруток обкуёт, только потоньше. А еще вдруг подумалось, что воду можно заливать прямо в полые снаряды и забивать пробочками. Ох ты ж, папа-граф, стронул-таки своими хотелками что-то в головушке Дордика. Сразу представился патронташ на поясе сестер, одностволка-переломка, пар, вырывающийся при стрельбе из щелей ружья… Стимпанк во всей своей красе. Тогда надо еще бронзовые очки-консервы им сделать и кожаные штаны. Зачем? Чисто поугорать, ясно дело!

Но ведь на самом деле можно попробовать с паровиком для коротких дистанций. Поодиночке Бэлла со Стеллой не бойцы. Да и я не боец на самом деле. Ежедневный тренировки, конечно, вносят свою лепту в укрепление навыков, но медленно. Наивный чукотский юноша, в прошлых своих жизнях я полагал, что крут как мечник-щитовик. Оказалось, что те, чья жизнь зависит от умения драться, рубятся лучше самого крутого тренера СССР по историческому фехтованию. Не все конечно, но есть отдельные личности. А я привык ориентироваться на лучших, на не средневзвешенный результат.

Выяснил тут одну фишку, всплыло в памяти недавно, что по понятиям королевства, а закона такого вроде нет, неизбежные дуэли между дворянами проводятся в двух форматах: в полный замес и без магии. И обговаривается это условие на берегу, то есть вызываемая сторона вольна выбрать тип поединка. Это сделано для того, чтоб честь недаровитых дворян продолжала оставаться неприкосновенной, чтоб их маги не растаптывали. Так что владение клинком для моего отца-огневика не просто блажь, а норма и даже необходимость. А я думал, холодная сталь просто последний шанс для осушившего себя в бою мага.

Получается, я зря упражняюсь с щитом? Не думаю, дуэли, они где-то там, в большом мире, а в нашем графстве никто в здравом уме не вызовет на дуэль наследника. Да и некому особо. А в большие города и столицу меня не тянет, видал я города и побольше. Так что бяка случится с большей долей вероятностей в реальном военном конфликте, где всем плевать на дуэльные кодексы, где все козыря, какие есть, идут в игру. Мой личный щит, к которому прикоснуться никто не имеет права, он невелик диаметром, выпуклый, выкован из зачарованной стали, с набивной подушечкой под руку. Никаких украшений, голая функциональность и минимализм.

На одном из ужинов граф заявил, что негоже дочерям оставлять свой дар без развития. Дал им задание — учиться испарять воду с одного усилия в серебряном стаканчике. И меня назначил ответственным за тренировки. Стаканчик для вина грамм на семьдесят, практически стандартная чарка. Я наливал в него воду до половине и советовал направлять усилие не на посуду, а на самую серединку объема воды. Получалось у девчушек не очень, особенно поначалу. То промахнутся и нагреют стол или край стопки, то нормальный гейзер устроят. Но через неделю наметилась какая-то стабильность, а еще расстояние оперирования даром увеличилось до двух метров. Когда стаканчик начал стабильно и без осечек взрываться облаком, а потом и струёй пара, доложил отцу, что девочки молодцы, с водой всё нормально выходит.

Вторым этапом обучения стал нагрев воды в замкнутом объеме. Девчонкам говорилось, что внутри этого цилиндра находится вода — испарите максимально резко. Пар со свистом вырывался из заранее сделанного отверстия, причем свист выходил порой очень громкий, даже пугал поначалу их, особенно Стеллу.

— Сударыни, как думаете, почему такой свист?

— Так понятно, пара много, напор вон какой!

— А если в цилиндре совсем не будет отверстия, что случится?

— Внутри останется?

— Всё равно вырвется, если сильно прожарить? Так, Дорд?— Бэлла оказалась ближе к правильному ответу.

— Обе правы. Если чуть разогреть, то останется внутри и остынет, превратившись снова в воду. А если разогреть максимально сильно, порвет любой цилиндр и вырвется наружу.

— Ура, я угадала! А я тоже угадала! Дорд, а зачем всё это?

— Очередной смертельный секрет Пристов. Огонь и вода — вместе они могут творить чудеса. Смотрите, как вам такой цилиндр?

— Да то же самое почти. Что в нем?

— Вода, но не в середине, а с этого конца. Вот для тебя, а это тебе — оба цилиндра, точнее снаряда легли по разные стороны верстака в мастерской, где и проходили занятия. Жгите!

Девочки по установившейся привычке дали жару, снаряды хлопнули и подлетели, один вверх, так как стоял на донце, а второй вбок.

— Ой, улетел! Дорд, я нечаянно!

— Да он нарочно это сделал, не извиняйся. Нарочно, ведь так?

— Да, юные барышни. А теперь главная тайна.

Я вложил новые снаряды с водой в трубки, прикрепленные к выструганным начерно ложам.

— Теперь снаряды внутри трубок. Берете в руки, направляете на стену. Молодцы. А теперь каждая максимально мощно испаряет воду в своей трубе. Начали!

Выстрелило у обеих, для разнообразия в этот раз мощнее долбануло у Стеллы. Снаряды применялись калибром в один палец, мой палец, ясно дело, а не Вогула, у того калибр пальца в два раза больше моего, почти как у отцовой пушки. Так вот, оба ушли в деревянную стену достаточно глубоко, у людей после такого выжить шансов бы не было. Не давая сёстрам опомниться, командую: