Ядерный меч Сталина: немецкий след - Михаил Руденко

Михаил Руденко

Ядерный меч Сталина: немецкий след

В истории России нет другой эпопеи государственного масштаба, которая могла бы сравниться по длительности и усилиям миллионов людей с периодом создания советской ядерной бомбы (1943–1946 годы). Долгое время существовала единственная версия полной самостоятельности пути к атомной бомбе плеяды советских ученых под руководством И.В. Курчатова и Ю.Б. Харитона. Но в 1992 году генерал-лейтенант госбезопасности Павел Судоплатов заявил о том, что наша атомная бомба — это не только плод творчества команды Курчатова, но и подвиг доблестной советской разведки, усилия которой в данном направлении успешно координировал и направлял именно Судоплатов. То, что роль разведки в создании советского атомного оружия исключительно важна, подтвердил также Ю.Б. Харитон.

Но есть и третья сторона, третья составляющая создания советского атомного оружия. Занимаясь этим вопросом с 1986 года, когда данная область была еще засекреченной, автор обнаружил среди участников нашего атомного проекта многих талантливых немецких ученых. При изучении материалов открытых федеральных архивов, документальных сборников, мемуаров и воспоминаний советских участников событий, с некоторыми из которых автор был лично знаком, все более проявлялась роль немецких ученых, их вклад в осуществлении грандиозного достижения нашего Отечества. Как тут не согласиться с недавним высказыванием представителя немецкой исторической науки, президента Германо-Российского общества по изучению деятельности ученых и специалистов в Советском Союзе, профессора Рудольфа Позе: «Целое десятилетие активной творческой деятельности немецких специалистов в советском атомном проекте, полученные ими уникальные результаты и их судьбы не нашли пока своего достойного отражения и места в памяти потомков». И эта публикация в газете «Реут», основанная на большом материале, собранном автором в рамках исследования обозначенной темы, призвана пролить свет на то, что десятилетиями находилось в тени секретности и забвения.

Часть I. Вперед, ядерной заре навстречу!

Немецкий профессор Фриц Ланге эмигрирует в Англию. Через год находящийся в Лондоне советский физик Александр Лейпунский по поручению правительства приглашает его в Советский Союз на работу — в Харьковский физико-технический институт заместителем директора по научной работе. По совпадению, в этом году эмигрирует в СССР и немецкий физик Фридрих Хоутерманс.

В это же время в Англию уезжает немецкий физик-теоретик Эмиль Юлиус Клаус Фукс, где с мая 1941 года работает в Бирмингемском университете над проблемой расщепления ядер урана. Осенью 1941 года он становится агентом советской разведки.

Фриц Ланге начинает работу в Харьковском физико-техническом институте заведующим лабораторией ударных напряжений. В конце июля лабораторию переводят в Свердловск.

С этого времени и до конца Великой Отечественной войны физик профессор Густав Герц руководит исследовательской лабораторией концерна «Сименс» в Берлине.

Август. Начало разгрома Харьковского физико-технического института. Следуют аресты директора и ряда ведущих специалистов. Фридрих Хоутерманс понимает, что нужно покидать негостеприимное «государство рабочих и крестьян», но бдительные чекисты задерживают его на московской таможне и заключают в тюрьму. Его пытаются вызволить Ирен и Фредерик Кюри и даже супруга президента США Элеонора Рузвельт — все безрезультатно.

Между тем аресты в ХФТИ продолжаются.

С этого года и до конца войны физик Николаус Риль работает директором НН фирмы «Ауэргезельшафт» в Берлине, единственная продукция которой — металлический уран.

Декабрь. Исторический момент: открытие Отто Ганом и Фрицем Штрассманом в Химическом институте кайзера Вильгельма в Берлине расщепления ядер урана нейтронами.

В текущем и следующем годах профессор Ланге ведет в Харьковском физико-техническом институте опыты по разделению изотопов урана с помощью горизонтальной высокооборотной центрифуги собственной конструкции. Центрифуга Ланге даже в конце 1945 года будет использоваться в осуществлении советского атомного проекта.

Февраль. Венгерский физик Лео Сциллард пишет в Париж Федерико Жулио Кюри: «Становится очевидным, что создание супербомбы при некоторых обстоятельствах возможно.»

Немецкий химик профессор Пауль Хартек из Гамбургского университета сообщает министерству вооружений Германии о «возможности создания атомной взрывчатки невероятной разрушительной силы».

Весна. Вопросы военного использования атомной энергии впервые обсуждаются в министерстве науки Германии. К этому моменту 15 немецких физиков и химиков — лауреатов

Нобелевских премий успевают переехать в США и позднее сыграют ведущую роль в создании атомного оружия.

Николаус Риль — глава научного отдела фирмы «Ауэргезельшафт».

Ведущие ядерщики рейха встречаются с завотделом министерства вооружений Германии подполковником Шуманом и детально объясняют ему возможность осуществления цепной реакции деления в уране. Следом все крупные физики отзываются из рейха.

Август. В недрах военного министерства Германии создается секретная группа «по делению ядра». Направление работ, в которых принимает участие В. Гейзенберг из Лейпцигского университета, достаточно конкретное — создание уранового котла и получение изотопа урана-235 путем разделения его изотопов.

Сентябрь. Создается Немецкое урановое общество. Центром работы по проекту становится Физический институт кайзера Вильгельма в Берлине; его директором назначается Гейзенберг. К работе подключаются физико-технические институты, они получают конкретные тематические задания.

Декабрь. В. Гейзенберг составляет первый секретный отчет по проекту бомбы, в котором создание уранового котла оценивается как «сложная, но чисто техническая задача». Создание же бомбы как оружия он считает «в высшей степени проблематичным делом ввиду необходимости для достижения успеха огромных средств и материальных ресурсов».

Тем не менее, военное ведомство Германии формирует особо засекреченную группу профессора Абрахама Эзау, задачей которой становится оценка всех практических аспектов создания атомной бомбы и выработки рекомендаций правительству. Интенсивно проводятся теоретические и экспериментальные работы, которые, в конечном счете, ведут к созданию атомного оружия.

Западные СМИ полны публикаций с прогнозами и предсказаниями по созданию «нового мощного оружия»!

В Харьковском физико-техническом университете профессор Фриц Ланге ведет лабораторные опыты по разделению изотопов именно урана(!), применяя для этого свою высокооборотную горизонтальную центрифугу.

Часть II. Ядерная гонка

Январь. Немецкие эмигранты Отто Фриш и Рудольф Пайерс представляют научному советнику Черчилля меморандум «О возможности создания урановой супербомбы». Премьер Англии реагирует на этот сигнал столь же молниеносно, как ранее сделал это президент США: организует Комитет по урану и формирует секретную программу работ, а вскоре начинает обмен информацией по бомбе с США.

Февраль. Немецкие ядерщики завершают расчеты сразу двух урановых котлов с замедлителем — тяжелой водой и графитом. Впервые в мире!

Апрель. Внесудебный орган в СССР — Особое совещание — принимает решение о высылке немецкого эмигранта Фридриха Хоутерманса, работающего в УФТИ, за пределы Союза, то есть — в фатерлянд. Но если в это же время приезжающие в Союз немецкие антифашисты автоматически репрессируются, то физику Хаутермансу в рейхе находится более цивилизованное применение: вскоре он становится одним из ведущих сотрудников огромной лаборатории фон Арденне, вовлеченной в немецкий урановый проект.

Тем временем назначен координатор работ всех организаций-участников — профессор Гейнц Позе, рекрутируемый в Управление вооружения Сухопутных сил вермахта.

В июне в журнале «Физикал ревью» публикуется новость мирового значения — письмо физиков Э. Макмиллана и Ф. Абельсона об образовании при облучении урана нейтронами «относительно стабильного искусственного элемента № 94…» Речь идет о плутонии — будущей ядерной взрывчатке.

Академики В. Вернадский, В. Хлопин и А. Ферсман в июле обращаются в Совнарком с призывом заняться вплотную проблемой урана, при необходимой государственной поддержке. Реакция на обращение следует без проволочек: в системе Академии наук создается комиссия по проблемам урана во главе с академиком Виталием Хлопиным.