Шанс для рода Шустовых. Том 4 - Игорь Ан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не совсем, — ответил я. — Почему только металл или камень?
— Да, — снова ответил Шанс.
— Что да? — не понял я.
— А что ты ждал в ответ на твой вопрос? Ты же сам предложил игру, так следуй ее правилам.
— Хорошо, — произнес я и задумался, как лучше сформулировать вопрос.
— Завис? — легкая издевка слышалась в голосе змея.
Нет, я не завис. Просто думал, как лучше спросить. И наконец я понял, что хочу узнать.
— Возможно ли живому человеку принять в себя осколок духа и остаться при этом живым?
Глава 9
— Что⁉ — удивился Шанс.
Я не видел змея, только слышал его голос, но понял, что он действительно озадачен.
— С чего ты взял, что такое вообще может произойти? — спросил Шанс.
— Мы уже перестали играть в игру? — невинно спросил я.
— Да какие уж тут игры? Вопрос серьезный. Ведь ты не просто так его задал?
— Нет, — ответил я.
— Тогда откуда такая мысль?
— Я видел свечение в груди у Настиной матери, когда был в Императорском дворце.
— Ну в том, что ты любишь пялиться на сиськи я даже не сомневался. Но с чего ты взял, что внутри нее осколок духа?
Я попытался объяснить с чего я это взял. Не было у меня полной уверенности, что в ней осколок. Поэтому и спросил об этом Шанса. Но что-то мне подсказывало, что я прав. Что там именно осколок. И что история его попадания туда окажется весьма жуткой.
— Значит, ты считаешь, что Шалок совместно со своим адептом свели эту даму с ума и каким-то образом запихали в нее осколок?
— Не обязательно они свели ее с ума. Корсаков утверждал, якобы она сама повредилась, а он ее отправил в какую-то лечебницу или куда-то еще, где за ней присмотрят. Но исходя из слов Императора, он поместил ее в монастырь, как раз в тот который финансировал Корсаков, тот, где была Настя. Кстати, что можно финансировать в монастыре?
— Мало ли что, — медленно произнес змей. — Воспитание элитных проституток для его борделей. Эксперименты над людьми по превращению их в живые артефакты. Много чего гнусного можно финансировать имея должное воображение.
— Эксперименты над людьми там ставил Император, как я понял. Он за спиной Корсакова строил свои планы и преследовал свои цели. Так что, Корсаков поместил туда жену, и уже там ее нашел император и она подошла под нужные ему параметры, а именно, была сумасшедшей. Затем он каким-то образом забрал её оттуда и привез в столицу. Где-то на этом этапе и произошла размолвка между Корсаковым и Императором.
— Все понятно, но это никак не объясняет попадание осколка в женщину. Как они его туда засунули. И я попрошу гусаров помолчать, — усмехнулся Шанс.
— Тебе смешно?
— Да мне всегда смешно, когда я не понимаю, что происходит. А сейчас, события разворачиваются с такой скоростью, что пора бы мне самому залезть в сферу Посивы.
Я невольно хмыкнул.
— Что⁈ — взвился Шанс.
— Поговаривают, что в Посиву ты таки залез.
— Во-первых, это не твое дело. Во-вторых, духи — не люди, и те тела, что ты видишь… а впрочем не важно, думай что хочешь. Главное не отвлекайся от разговора. А теперь продолжим?
— Конечно, но прошу заметить, ты сам это начал.
— Так, как осколок попал в тело? Хотя… — Шанс на миг замолчал. — С другой стороны, теперь понятно, что означали две прорехи над Императорским дворцом той ночью. Одна принадлежала Императору, вторая, та, что побольше была от матери Насти. Она то и питала Шалока на сходке. Во-первых, крови марионетки не жалко, и они создали максимально большой разрыв в материи. Во-вторых, он точно так же питался из вашего мира через осколок, как и я.
— Я все равно не пойму, как она выжила? — я постарался вернуться к сути вопроса. — Ведь мастер Вон потерял руку, когда коснулся осколка своего духа.
— Ну с Воном, не все так просто, — нехотя произнес Шанс.
— Что значит не просто? — не понял я.
— То и значит. Вон сам отсек себе руку, когда понял, что происходит.
— Почему? — снова не понял я. — Почему он это сделал? И что он понял.
Змей молчал.
— Черт! — воскликнул я мысленно. — Туман! Тот чертов серый туман! Он мне сразу показался каким-то странным. А сейчас я вспомнил, как подернулась серой поволокой тело Настиной матери. Рука Вона, стала превращаться в туман? Он побоялся, что весь станет таким и ампутировал ее себе самолично?
Шанс засмеялся. Мне показалось, что он сейчас опровергнет все мои догадки, но все было наоборот.
— А ты догадливый, малый! — похвалил меня Шанс. — Все примерно так, как ты говоришь. Наша плоть, будем это так называть, в какой-то мере «ядовита» для живого организма. Она стремится превратить все в тот самый серый туман, который тебя так поразил. Именно поэтому, я не понимаю, как могло случиться то, о чем ты мне говоришь. Как она могла остаться человеком, если внутри нее действительно осколок.
— Так может она не человек?
— Тогда кто?
— Дух?
Шанс заржал. Он смеялся так долго, что, кажется, даже начал похрюкивать.
— Не вижу ничего смешного в моем предположении, — обиженным тоном произнес я.
— Она точно не дух, — произнес змей отсмеявшись. — Если, конечно, ты имеешь ввиду то, что она одна из духов нашего мира и просто приняла облик человека, как делают это внуки Стрибога. Если бы она была духом, то не смогла бы быть второй частью проводника, чтобы перекачивать энергию из мира в мир. Так что нет. Тут что-то другое.
— Так может тогда надо это выяснить? Я отправлюсь в монастырь на Урале, разыщу тех, кто провернул все это с ней и выясню, что именно они сделали.
— А вот это здравая мысль! — на полном серьезе заявил Шанс. — Думаю, что это верное решение. Отправляйся.
— Хорошо, вот только дождусь Анфису Петровну со свитой, раздам указания и отправлюсь.
Перед глазами вдруг встала картинка, как Шанс сжимает Шалока в кольцах своего змеиного тела, а тот превращается в серый туман и рвется сразу во все стороны, дергается, пытаясь высвободиться. Черт! А я ведь про это почти забыл. Еще тогда я подумал, что над этим нужно поразмыслить, но как-то забылось. И вот теперь я вспомнил это. И кое-что понял.
— А знаешь… — признание, как-то само собой вырвалось у меня изо рта. — Я знаю кто вы такие!
— И кто же мы⁉ — удивленно воскликнул Шанс.
— Вы дети тумана! Вы сами его порождение. Поэтому ваша плоть превращает все в серый туман. А точнее, она делает все живое подобным себе. И это, черт возьми, рождает много вопросов. А заодно и кое-какие догадки.
— И какие-же догадки? — заинтересованно спросил Шанс, но было в его голосе какое-то недоверие, словно он родитель, а его маленький ребенок заявил, что осознал принцип неопределенности Гейзенберга.
Спросил змей это так, будто у меня и догадок быть не может и никогда их не было.
— А вот этого я пока тебе не скажу. Мне нужно над этим немного подумать.
— Ого! А ты растешь! — усмехнулся змей. — Свою игру затеял?
— Посмотрим, но пока помучайся. Погадай, что я знаю и до чего додумался, раз уж ты так любишь все от меня скрывать, — произнес я и оборвал связь.
Не то, что я действительно хотел заставить Шанса мучиться, тем более что он наверняка, знает все, о чем я только догадываюсь, но мне нужна была информация, которую змей мне не хотел давать, а так была вероятность, что он запутается и о чем-нибудь проболтается. Мне такое только на руку. Не все же ему быть загадочным. Пусть и у меня будут свои тайны.
Почти весь следующий день я провел в своей комнате. Вышел только один раз, попросить, чтобы нам подавали еду в комнату. Прислуга выслушала просьбу и без лишних вопросов сделала, как я просил. Управляющего я не встретил, но думаю, ему и так было чем заняться. Ему предстояло переправить кучу ящиков с бутылками под