Свидание по заданию - Галина Куликова

Его дом снова станет его домом. Из него исчезнут посторонние люди. И Марина тоже… Постороняя. Она действительно не предложит помочь ему собраться в командировку. Никакого простого женского внимания: «Ты положил зубную щетку? А чистое белье? Может быть, сделать тебе бутерброд в дорогу? Дать с собой сок с трубочкой? Ведь в машине трясет!» Такие простые и милые вещи, которые начинаешь ценить, только когда понимаешь, что они пролетели мимо тебя.

– Я развоевалась, потому что, черт побери, мне не нравится, что тебя сначала окручивают, используют, а потом выбрасывают, как ненужную вещь. – Глаза Натальи Николаевны увлажнились. – Думаешь, меня не трогает твой второй развод?

– Ну, может, еще все обойдется, – пожал плечами Кайсаров. – Не нервничай, ладно?

– Я хочу, чтобы моего сына любили, – с нажимом сказала Наталья Николаевна. – Без всяких условий, причин и расчетов. Любили потому, что ты такой один на всем белом свете. Хочу, чтобы тебе наконец повезло.

– С таким энергетическим посылом, какой ты мне дала, я уверен, мне прямо завтра и повезет, – пообещал Кайсаров. – Я встречу хорошую простую девушку, открытую и добрую, которая влюбится в меня с первого взгляда.

– Болтун несчастный, – проворчала Наталья Николаевна и вдруг насторожилась: – Кажется, в замке поворачивается ключ? Папа пришел!

Кайсаров заметил, как прояснилось ее лицо. У него сразу стало хорошо на душе. Хотя бы здесь, в родительском доме, все устроено как надо. Пусть Каринка почаще приезжает к бабушке с дедушкой и смотрит на то, как должны относиться друг к другу близкие люди. Пусть на себе почувствует разницу. Учить ребенка жизни, разговаривать с ним – это одно и во многих случаях срабатывает. Но жить в семье, где все дорожат друг другом, – так сказать, обучение с погружением в любовь, – совсем другое дело.

Отец вошел в комнату, коротко обнял сына и изумленно уставился на жену.

– И что это с твоей ногой, извольте спросить?

– Что, что… – со вздорной ноткой в голосе ответила Наталья Николаевна. – Всего лишь небольшой ушиб.

– Она грохнулась возле подъезда, – пояснил Кайсаров-младший с удовлетворением записного ябеды.

– Поэтому ужин я не приготовила, – констатировала больная.

– Ничего, я принес палочки-выручалочки, – сообщил заботливый сын. – То есть сосиски. Вредная вещь с точки зрения желудка и полезная с точки зрения экономии времени. Если ты не в курсе, отец покупает их в киосках вместо мороженого.

Кайсаров-старший – крупный и абсолютно седой мужчина с отяжелевшим и загрубевшим от времени лицом – все еще сохранял озорной взгляд и удивительную энергичность.

– Только, чур, ты, Наташка, тоже будешь есть сосиски, – заявил он. – Так и быть, для нейтрализации всяких консервантов и красителей я нарежу тебе помидор.

– Впервые слышу, что помидоры борются с консервантами. Ты, Павлик, просто какой-то барон Мюнхаузен. Математик не может верить в такую чепуху.

– А я верю, – ответил ее муж. – Кроме того, я люблю помидоры.

Кайсаров-младший повернулся лицом к отцу и, сделав страшные глаза, одними губами произнес:

– Скажи, как классно она выглядит.

Кайсаров-старший ничего не понял. Понял только, что речь идет о его жене, и тревожно взглянул на нее. Но ничего такого не заметил и снова уставился на сына.

– Комплимент, – прошипел тот и тут же ненатурально закашлялся.

– Э-э, – пробормотал отец. Еще раз посмотрел на жену и радостно возвестил: – У тебя новый халат! Где взяла? Купила?

– Да, купила, – проворчала Наталья Николаевна. – Пятнадцать лет назад в Сигулде. Ты видел его раз двести, не меньше. Обалдеть от вас всех можно. Одевайся, причесывайся, крась ногти – вам все равно.

– Нам не все равно, – горячо возразил Кайсаров-старший. – У тебя прекрасные ногти!

Жена бросила на него уничижительный взгляд, и он немедленно вспомнил, как однажды она разозлилась на него за то, что он не заметил новую вазу с засушенными цветами. Обратил на эту вазу внимание только тогда, когда хотел положить ноги на журнальный столик. Тогда он спросил: «Что это за хрень такая?» – и немедленно получил полноценную женскую истерику вместо выпуска теленовостей. Поэтому сейчас он на всякий случай добавил:

– И сегодня ты замечательно украсила комнату.

– Ага, с вывихнутой ногой, – ответила Наталья Николаевна. – Прыгала на здоровой ноге и украшала.

Кайсаров-младший выразительно вздохнул и сказал:

– Знаете что? Я поеду, мне надо собираться в командировку. Пап, ты когда-нибудь был в Беловетровске?

– Проездом был, не так давно, кстати, – ответил тот. – Маленький городок, но очень даже симпатичный. Малоэтажный, много старых домов сохранилось… Памятник Пушкину есть возле центральной библиотеки. А что ты там забыл, в Беловетровске?

– У хозяев еженедельника в этом городе коммерческие интересы. Еду налаживать взаимоотношения с местной администрацией. Так сказать, выполняю политический заказ руководства.

Он давно уже не занимался собственно журналистикой и иногда очень скучал по настоящей работе. Вообще в его жизни было мало настоящего. Ненастоящая жена, ненастоящая семейная жизнь, и дочка от первого брака – а значит, целиком ему не принадлежит, и он не может видеться с ней каждый день, целовать на ночь, общаться, делиться впечатлениями…

Распрощавшись с родителями и усевшись в машину, он под влиянием эмоций набрал Каринкин номер. Однако дочка не ответила.

– Домой, Андрей Павлович? – спросил водитель привычно дружелюбным тоном.

– Так точно.

Водитель у Кайсарова был отличный, просто замечательный. Машина в его руках ходила легко, виртуозно и безопасно. Кроме того, парень и сам был золотым, таких сейчас днем с огнем не сыскать.

– Во сколько завтра машину подавать, Андрей Павлович?

– Часиков в шесть. Успеешь выспаться?

– Да мне что? Я человек служивый, все успею.

В зеркальце заднего вида сверкнули белые зубы. Парень был белобрысым, конопатым и по-детски улыбчивым. Чуть что – давай улыбаться.

Кайсаров откинулся на спинку сиденья и стал смотреть в окно, размышляя о том, где сейчас Марина. Может быть, встречается с адвокатом или со своим старикашкой? Мать назвала ее новую жертву «жирным карпом». Хорошо бы этот тип и в жизни оказался жирным и отвратительным. Тогда разводиться будет намного проще. Если ты совсем не уважаешь свою жену, терять ее не больно и даже ни капельки не досадно.

Он снова достал телефон и проверил звонки. Два неотвеченных от неизвестных абонентов, от жены – ни одного. А чего удивляться? Ей все равно, где он и что с ним. Кайсаров снова уставился в окно.

Город, опоённый электрическим светом, мерцал и переливался в черноте ночи. Свет сочился из дверей, лился из окон, брызгал с рекламных щитов, струился по асфальту, горел в бесчисленных витринах магазинов. Андрею все это нравилось, и он сейчас с удовольствием прогулялся бы пешком вот хотя бы по Чистопрудному бульвару. Однако взглянув на часы, отказался от этой мысли. Снова набрал номер дочери. Она долго не отвечала, потом наконец соизволила среагировать и сразу же сердито спросила: