Планета в косметичке - Жанна Голубицкая

ЧАСТЬ 4

АЗИАТСКИЕ ДРЕМЫ

На Востоке, чтобы получить от мужчины богатый подарок, красавица должна уметь вовремя делать две вещи: приподнимать полу чадры и готовить отменный плов.

Глава 1

РЕПОРТАЖ ИЗ-ПОД ЧАДРЫ, или КАК Я БЫЛА ПЕРСИДСКОЙ ЗАЛОЖНИЦЕЙ

Задумывалась ли ты когда-нибудь, как живется тем женщинам, которые не имеют права даже открыть свое лицо? Я испытала, что чувствует современная восточная женщина, на собственной шкуре, побывав в Тегеране — сердце самой строгой в мире исламской республики.

Для справки:

Иран (до 1935 г. — Персия) — одно из древнейших государств мира. До 1979 г. являлся монархией; шахская династия Ирана была настроена «прозападно» и проводила активную модернизацию страны. Во время правления последнего шаха Мохаммеда Резы Тегеран стали называть «Париж Востока», а сам шах Реза играл заметную роль в светской жизни всего мира. Все три жены шаха являлись законодательницами мод не только в своей стране, но и за ее пределами — на их изысканные туалеты равнялись светские львицы всего мира. Но в результате исламской революции 1979 г. власть захватили религиозные фанатики; в это время из страны бежала шахская семья и большая часть интеллигенции. Одна из супруг шаха Фарах Диба жива до сих пор и опубликовала в Америке свои мемуары под названием «Моя тысяча и одна ночь с шахом». А младшая дочь Резы Лейла 1970 года рождения, несмотря на огромное состояние и положение в свете, в возрасте 31 года покончила с собой в номере одного из самых дорогих лондонских отелей. Говорят, от тоски по родине, на которую никого из шахской семьи ни разу не пустили с октября 1979 года.

Вот уже около 30 лет Иран живет по суровым исламским законам.

Сначала мне казалось, что чистота эксперимента пострадает: в Иран пришлось взять мужа (одиноких европейских женщин в страну просто не пускают). Однако потом выяснилось, что не будь супруга — не писать бы мне эти строки, а гнить в зиндане (тюрьма для оскорбивших исламскую мораль). Но обо всем по порядку…

Каждый турист, ухитрившийся получить визу в Иран, снабжается памяткой, чего в стране делать недопустимо и за что даже иностранец карается смертной казнью. Мужчинам крайняя мера от исламского правосудия светит только за провоз и распространение наркотиков, а вот для женщин таких пунктов гораздо больше: появление в общественном месте в непристойном виде (то есть всего лишь без головного убора), запах спиртного и вообще «антиисламское» поведение, под которым может подразумеваться все что угодно. Всем женщинам, отбывающим в Тегеран, рекомендуется покрыть голову — и я, недолго думая, купила в аэропорту кокетливую розовую косынку в тон куртке.

Для полноты ощущений мы воспользовались услугами Иранской национальной авиакомпании имени Воли Аллаха. На борту нас встретило странное создание в бесформенном черном одеянии и платке, почти полностью скрывающем лицо, и, глядя в пол, произнесло: «Салам Алейкум!» Только заметив крошечную эмблемку на рукаве, я догадалась — это стюардесса. Перед взлетом в салоне включился монитор; на экране возник старец в чалме и затянул молитву. Все шесть бортпроводниц выстроились в ряд и насупились, вызывая мрачные ассоциации с женщинами-камикадзе, захватившими заложников мюзикла. За весь полет ни одна из стюардесс так и не улыбнулась…

В аэропорту Мехрабат нас встретил представитель турфирмы — пожилой иранец с четками в руках. Обрадовавшись его неплохому английскому, я поспешила узнать причину странного поведения стюардесс.

— Исламское правительство становится все либеральнее к женщинам: им даже разрешили работать бортпроводницами, — гордо заявил господин Фархади. — А улыбаться и разговаривать с пассажирами им запрещено законом. — Затем, скептически оглядев мой розовый наряд, Фархади проговорил: — Я человек верующий, и вам будет трудно со мной общаться. Один мой дальний родственник женат на русской, они живут здесь — в Тегеране. Если ее муж не будет против, я попрошу Олю завтра показать вам город. А насчет одежды… Я не советую выходить в город в таком виде.

И он достал из пакета черный сверток…

Зимний Тегеран показался вполне приветливым: сияет солнце, восемнадцать градусов тепла, вдали видны заснеженные вершины гор… Большой, шумный, вроде бы европейского вида город — магазины, рестораны, англоязычная реклама — и вдруг резким контрастом — множество черных фигур на улицах! Абсолютно все женщины в темных одеждах. Спасибо гуманной турфирме: меня нарядили не в чадру (глухое покрывало, которым пользуется большинство местных женщин), а всего лишь в хиджаб — что-то вроде плаща из плотной черной ткани.

Всю дорогу до отеля муж поглядывал на меня как-то странно… А едва попав в номер, убранный с восточной негой, стал проявлять склонность выполнить свои супружеские обязанности…

На огромном ложе с шелковыми покрывалами и подушками я чувствовала себя по меньшей мере шахской наложницей. Во мне даже появилась некая игривая стыдливость. Я возбудилась даже не в процессе интимных ласк, а как только с меня сорвали паранджу. Мой муж с десятилетним стажем тоже продемонстрировал редкостное рвение и страсть.

— Ты такая… загадочная! — пояснил он свой порыв. — В этой тряпке есть какая-то скрытая эротика…

И правда, выглядывая на мир из-под паранджи, испытываешь волнующее ощущение: тебе есть что прятать, а мужчине — о чем мечтать и вожделеть. Чадра скрывает от нескромных взоров — и наделяет изюминкой, о которой окружающие могут лишь догадываться и фантазировать. Ведь запретный плод — всегда сладок! Кажется, стоит приподнять полы хиджаба, показать только щиколотку — и все мужики у твоих ног!

Мы собираемся поужинать где-нибудь в городе, и я лезу в чемодан, чтобы переодеться. Муж недоумевает: зачем? Ведь в Тегеране чадра — наряд для любого случая, что подразумевает значительную экономию на прочих туалетах. Надо купить «выходную» паранджу, думаю я и оставляю чемодан в покое.

Утром у нас в номере зазвонил телефон, и женский голос запричитал по-русски:

— Извините, что я вас подвожу, ведь господин Фархади так просил показать вам Тегеран… Но меня не отпускает муж!

— Где он сейчас? — оперативно реагирую я.