Мир истории : Россия в XVII столетии - Виктор Иванович Буганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из подмастерьев, по существу архитекторов XVII столетия, получили известность Антип Константинов — строитель Золотой, Казенной и Проходной палат Патриаршего двора в столичном Кремле; О. М. Старцев, возводивший митрополичьи палаты (в том числе «Крутицкий теремок») на Крутицком подворье. Кондрат и Михаил Мымрины, два брата-подмастерья, получили 13 ноября 1686 года 12 рублей, большие деньги по тому времени, «в приказ» (сверх обычного жалованья) за тонкую резную работу по камню; «они в Чудове монастыре (стоял в Кремле. — 8. Б.) у новых каменных трех церквей вырезали в церковной стене на камени летопись тому церковному строению».
Ворота и теремок Крутицкого подворья. XVII век. Фотография начала XX века.
Строительные работы. Миниатюра из рукописи XVII века.
Иглы, ножницы — инструменты московских ремесленников.
Особенно высоко ценился труд обжигальщиков. Они руководили работой рядовых кирпичников и ярыжных в казенных кирпичных сараях: хамовнических и даниловских, в Крутицах и у Калужских ворот.
О прочности и красоте московских каменных зданий свидетельствуют современники. Один из них, архидиакон Павел Алеппский, сопровождавший антиохийского патриарха Макария (побывал в русской столице в 1655–1656 годах), не скрывает своего восхищения: «Мы дивились на их красоту, украшения, прочность, архитектуру, изящество».
Особо говорит он о прекрасном качестве строительства: «Смочив кирпич водой, погружают его в известковый раствор (из извести, просеянного песка и воды. — В. Б.). Когда сложат обе стороны стены на некоторую высоту, заполняют [промежуток] битым кирпичом, на который наливают этот раствор, пока не наполнится; не проходит часа, как все сплочивается друг с другом и становится одним куском».
Мануфактуры
Заметный рост русского ремесла в XVII веке, превращение значительной его части в мелкое товарное производство, укрупнение, использование наемного труда, специализация отдельных районов страны, появление рынка рабочей силы создали условия для развития мануфактурного производства.
Увеличилось число мануфактур — крупных предприятий, основанных на разделении труда, остающегося по преимуществу ручным, и применении механизмов, приводимых в движение водой. Это свидетельствует о начале перехода к раннекапиталистическому промышленному производству, сильно еще опутанному крепостническими отношениями.
В это время расширяли старые мануфактуры, например, Пушечный двор — построили «кузнечную мельницу», чтоб «железо ковать водою», каменные здания (вместо старых деревянных). В Москве же появились две казенные пороховые мельницы. Продолжали работать мастерские Оружейной, Золотой и Серебряной палат, швейные мануфактуры — Царская и Царицина мастерские палаты. Появились ткацкая мануфактура — Хамовный двор в Кадашевской слободе (Замоскворечье), шелковая — Бархатный двор (довольно быстро заглохла).
Эти мануфактуры были казенными или дворцовыми. На них применялся принудительный труд. Связей с рынком они не имели.
Другая группа мануфактур — купеческие: канатные дворы в Вологде, Холмогорах (возникли в XVI веке), в Архангельске (в XVII веке). Это были сравнительно крупные предприятия: только на Вологодском работало около 400 наемных рабочих из русских людей. Холмогорский двор давал столько канатов, что ими можно было оснастить четвертую часть кораблей английского флота, одного из самых крупных в тогдашнем мире.
Под Москвой появился Духанинский стекольный завод Е. Койета, выходца из Швеции. Его посуда шла во дворец и на продажу. Наиболее важные районы мануфактурного производства складываются на Урале, в Тульско-Каширском, Олонецком краях.
Уже в 20-е годы казна пыталась строить небольшие заводы по обработке металлов на Урале, в районе Томска. Но отсутствие дешевой рабочей силы помешало этому.
В следующем десятилетии, после открытия медных руд в районе Соликамска, построили Пыскорский медеплавильный завод, первый в России. В плавильне установили мехи, которые приводились в движение от мельничных водяных колес. Завод давал несколько сот пудов меди в год; квалифицированных рабочих для него присылали из Москвы и других городов (в том числе мастеров с московского Денежного двора, чеканившего монету для казны), подсобных нанимали на месте. Предприятие существовало до конца 40-х годов: его закрыли после истощения рудных запасов и пожара. Правда, мастер-плавильщик Александр Тумашев с сыновьями Иваном и Дмитрием еще лет двенадцать продолжали здесь добывать медь, сдавали ее в казну, но в 1660 году «от медного дела отказали, что руд медных в том месте не стало». В середине тех же 60-х годов прекратил работу, и тоже из-за истощения запасов, медеплавильный завод в Казани.
Первые медеплавильные заводы, построенные казной в Онежском крае, получили в эксплуатацию иностранцы. Но вместо выплавки меди, которую наладить не удалось, они перешли на изготовление железа. Используя опыт местных мастеров, по наследству занимавшихся подобным промыслом, хозяева организовали три вододействующих железоделательных завода.
Под Тулой три таких же завода построил в 1637 году А. Д. Виниус, голландский купец. Он замыслил завести в России мануфактуры капиталистического типа. Мельничные колеса, действовавшие на воде, приводили в движение мехи у домны (у «большого плавильного горна с трубой»), многопудовый «боевой» кузнечный молот, сверлильные инструменты. Квалифицированных мастеров и подмастерьев хозяин выписал из-за рубежа.
Большие расходы заставили Виниуса принять в компанию датчанина П. Марселиса и голландца Ф. Акему, которые вскоре захватили дело в свои руки и отстранили основателя завода.
Боевой топор с пистолетным стволом рукоятке.
Они укрупнили и реконструировали Тульские заводы, построили четыре новых в Каширском уезде. На Тульских делали чугун и железные полуфабрикаты, на Каширских перерабатывали их в готовые изделия.
Пороховница.
В 60-е годы на всех Тульско-Каширских заводах трудились 56 иноземцев и 63 русских мастера и подмастерья; все они, за единичным исключением, работали по найму. Подсобные же черные
