Закогтить феникса (СИ) - Черная Мстислава

—  Лапша! Горячая лапша!

—  Милости, умоляю, милости!

—  Шпильки, красивые шпильки!

Едва отступили бедняцкие кварталы, поражавшие теснотой и разрухой, на нас обрушиваются вопли мелких торговцев и нищих, просящих милыстоню.

Со мной ЮЖун и чахлой лошадёнкой правит один из коршунов. Всех остальных я оставила в Доме Огня —  пусть работают. ЮЧень меня заменит, а при необходимости пришлёт весточку через Вей-эра.

Экипаж замедляется.

—  Почему бы нам не начать с чайной? —  предлагаю я.

ЮЖун выглядывает в окно:

—  Но, учитель, эта чайная для простых горожан.

—  И что? —  пожимаю я плечами.

—  У них нет входа для женщин и отдельных кабинетов, —  терпеливо поясняет ЮЖун.

Та-ак…

—  Почему бы не сесть в общем зале?

—  Это… несколько неприлично. Женщины, прорвавшиеся на высокие ступени, держатся вольно, но они могут себя защитить. И… нам придётся приоткрыть лица.

Насчёт лиц она права.

Я оставила ученическую форму “Семи ветров”. Удобная, брючная. Только приказала спороть вышитые иероглифы, выдававшие принадлежность к секте, и сделать новую вышивку —  Дом Огня. Я оделать точно так же как и ЮЖун, и у нас у обеих широкополые шляпы с шёлковыми вуалями. Конечно, можно пить чай под вуалью, лишь оттянув её край, но не поднимая, однако неудобно. И мы привлечём внимание. Хорошо, если только внимание. А если и проблемы?

—  Я так и не понял, эта девушка Сян, кем она приходится министру Сян? —  доносится с улицы обрывок разговора.

Старший коршун прекрасно поработал, одобряю.

— Полагаю, девушка из боковой ветви.

Самой, кстати, интересно…

Детские воспоминания слишком невнятные. Я помню седого старика с острой бородой и злыми глазами, я его очень боялась. Я всех тогда боялась. Помню мужчин, которых следовало называть дядями. Отца… не помню.

Мы едва едем, и, кажется, вот-вот встанем окончательно. Вроде бы дорогу перекрыли из-за некого вельможи. Бесит. Пешком было бы быстрее. Что на своих двоих, что на дешёвых колёсах —  впечатление я произвожу одинаково неприятной.

—  Встретимся, —  решаю я.

Экипаж как раз трогается, но я легко спрыгиваю на мостовую.

—  Учитель?

Южун понятливо остаётся в экипаже, мы встретимся позже.

Приблизительно представляя направление, я ныряю переплетение торговых улочек, лишь краем глаза отмечаю, что причиной задержки стало столкновение дорогих экипажей, слишком широких, чтобы разъехаться, не зацепившись бортами.

Я скольжу мимо лавочек, привычно лавирую в толпе.

И сравниваю.

Это столица? Неказистый кое-как застроенный городок. Ладно, город —  достаточно крупный. Но всё равно… Здесь часто разоряются, бросают лавочки, и они стоят пустотелыми, с гниющими от дождей крышами и зияющими провалами окон. Иногда находятся ноые хояева, перестраивают, переделывают и только усиливают ощущение беспорядка.

Империя Ю была иной. Она дышала достатком, улицы были широки и чисты, люди —  хорошо одеты, а редких нищих либо отправляли в государственные приюты, либо продавали.

В империи было иное отношение к женщинам. Ценилась сила, и не имело значения, заклинатель ты или заклинательница. В стране Лунь женщины… второй сорт? Но почему? Должна быть причина.

Кольцевая дорога словно делит город на два. По ту сторону каменные монументальные дома, издали видны крыши дворцов. Здесь даже пахнет иначе.

Стражник окидывает меня внимательнным взглядом, и я понимаю, что моя одежда по его мнению недостаточно хороша, чтобы ступить в квартал богатеев, которых оскорбит один мой скромный вид. Всё же стражник не препятствует.

—  Уважаемый, в какую сторону к аукционном дому Лю?

Коршун сказал, что это лучший аукционный дом. Точнее —  единственный. Клан Лю занимается добычей и продажей скоровищ, и я думаю, мы найдём общий язык, ведь я тоже страстная охотница за сокровищами.

—  С белой башней не ошибёшься, —  буркает страж и неопределённо взмахивает рукой.

Хм…

Его взгляд самую капельку дружелюбнее. Видимо, уважает клан Лю.

Я иду в указанном нарпавлении и вскоре признаю, что страж был прав, ошибиться невозможно. Белая башня пузата, тянется к небу тремя скошенными зубцами и формой напоминает тугой бутон нераспустившегося лунного розатина. Табличка над входом незатейливая, её роскошь в изяществе. Иероглифы начертаны моим любимым небрежным стилем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Слуга у двери распахивает для меня створку и кланяется.

Я вхожу.

—  Добро пожаловать в аукционный дом Лю, юная госпожа, —  меня приветствует младшая из служащих. Девушка, моя ровесница, лучится доброжелательностью, однако я не могу не заметить, что старшие служащие ограничиваются скупыми улыбками.

Меня не сочли достойной.

—  Доброго дня, —  здороваюсь я. —  С кем я могу поговорить о пилюлях? Я хочу продать. О-о-о?!

Не может быть!

В углу, словно нарочно убранная от взглядов посетителей, в нише, окаймлённой орнаментом цветков всё того же лунного розатина, стоит алхимическая печь и ненавязчиво кричит о богатстве Лю. Сколько же у них сокровищ, если они могут небрежно выставить ко входу столь ценный предмет.

Но меня привлекает отнюдь не факт, что Лю выставили ко входу вещицу, которая мне очень нужна.

На боку печи красуются иероглифы, обозначающие девятихвостую лису. Начертание… Один и тот же иероглиф можно начертать тысячей тысяч способов. Линии можно провести жирно или тонко, решительно или с сомнением, вычурно или просто. Иероглифы на боку печи идеально повторяют начертание, принятое в нашем клане. А печь как две капли воды моя, ученическая. Потом, когда я увлеклась алхимией, я обзавелась своей личной печью…

Если печь действительно наша, это объясняет, почему она стоит в нише —  ею невозможно воспользоваться, не имея нашего ментального ключа.

У клана Лю есть выход на Девятихвостых лис?

Скорее, печь попала к ним каким-то образом. Как бы то ни было, печь —  это зацепка.

—  Госпожа?

—  Д-да.

—  Вы хотели продать несколько пилюль? Вы… впервые в нашем аукционном доме? Вы моеже оставить пилюли. К завтрашнему утру алхимики дадут оценку.

У меня нет времени.

Я открываю шкатулку и показываю:

—  Четыре пилюли. Пусть оценщик взглянет немедленно, и аукционный дом Лю возьмёт одну за беспокойство.

—  Присаживайтесь, юная госпожа. Чаю?

Качнув головой, я остаюсь возле печи. Проверить её на подлинность было бы невежливо по отношению к клану Лю, на который у меня внезапно грандиозные планы. Если через них я найду свою семью…

Я теряюсь во времени. Сколько я так стою, поедая печь глазами, благовонную палочку?

В себя я прихожу, почувствовав возвращение девушки. Она пришла без чая и без моих пилюль.

—  Госпожа, —  “юную” она тоже потеряла, —  господин Лю, старший алхимик аукционного дома просит вас не отказать во встрече.

Хм? Сработало?

Глава 19

Я с усилием отрываюсь от алхимической печи. Я себя убедила, что дом далеко, но внезапно я вижу столь странный привет от девятихвостых лисиц. Как так? Встреча с алхимиком прояснит хоть что-то. Девушки очень гармонично меняются местами, младшая служащая остаётся, меня провожает старшая. Я удивляюсь, как ей удаётся быть сдержанной и одновременно выказывать почтительность, при том, что она просто идёт по коридорам.

Мы поднимаемся на этаж.

—  Госпожа, мне следует объявить ваше имя?

Хочу ли я представиться?

—  Шан.

У комнаты нас ожидает другая служанка. Двери распахнуты, и девочка приподнимает прозрачный полог.

—  Прибыла госпожа Шан, —  сообщает моя провожатая.

—  Проси же драгоценную гостью.

Я вхожу. Мою улыбку скрывает вуаль. Я сомневаюсь, но всё же снимаю шляпу, позволяю увидеть моё лицо.

Алхимик —  крепкий мужчина с гладко выбритым лицом и взглядом охотника —  приглашает меня за низкий столик. Два кресла установлены полубоком, будто ожидают двух добрых друзей, а не незнакомцев. Одно занимает господин Лю. Я опускаюсь в свободное.