Магия большого города. Журналистка - Нинель Мягкова

— Может, ты мне тоже хочешь что-нибудь рассказать? — любезно улыбнулся мой начальник, а мужские пальцы на моем локте стиснулись не хуже медвежьего капкана, не позволяя увильнуть от ответа ни буквально, ни в переносном смысле.

Спина заледенела от нехорошего предчувствия.

— Вы о чем? — выдавила я как могла беззаботно.

Судя по сощуренным глазам журналиста, не преуспела.

— Я о твоём неожиданном интересе к камерам, — процедил он, затаскивая меня в ближайшие двери. Я и пискнуть не успела.

Мы оказались в небольшой уютной кофейне, всего на пять столиков. Даже удивительно, как такое крохотное заведение умудрилось выжить в районе небоскребов! Хотя стоило мне принюхаться и бросить взгляд на застекленную длинную витрину, стало все понятно. Выпечка здесь была не просто высококлассной — элитной. В большинстве своем все пирожные были рассчитаны на один укус, а кусочки тортиков — на два ковыряния вилкой, но от одного вида их неудержимо текли слюнки.

Быстро сделав заказ, мистер Хэмнетт буквально воткнул меня в одно из кресел у окна и сам уселся напротив, продолжая буравить мрачным взглядом. Я отвлеклась на разглядывание интерьера заведения, куда так неожиданно угодила, но журналист явно не забыл заданный вопрос. Вцепился, как в сенсацию, профессионально.

— Ну, я же говорила, мне нравится фотография, — промямлила я, разглаживая и без того идеально лежащую на коленях юбку. — Вот, захотелось узнать о камерах поподробнее.

— А пропавшая из мусорки фотокарточка к твоему внезапному интересу отношения не имеет? — огорошил меня неожиданным предположением мистер Хэмнетт.

Тут очень некстати для него принесли кофе и заказанный десерт, что позволило мне немного собраться с мыслями. К моменту, как официантка в старомодном кружевном переднике поверх длинного чёрного платья отошла от нашего столика, мои руки перестали дрожать.

Почти.

— Не понимаю, о чем вы, — уперлась я, не собираясь признаваться. Эдак придется и все остальное рассказывать! А я не планирую вываливать правду о себе каждому встречному. Саманта не в счет.

— Я и сам пытался выяснить, кто автор снимка, — неожиданно сообщил журналист и закинул в рот посыпанный шоколадной крошкой брауни.

Я сглотнула.

— И как? — промямлила, не в силах сдержать любопытство.

— А никак! — буркнул мистер Хэмнетт и небрежно отхлебнул кофе, так что чуть не пролил его себе на рукав. — Конфиденциальность клиентов и все такое. Но!

— Но?.. — эхом повторила я, заинтригованная по самое некуда.

Невероятно! Значит, не подвела журналиста интуиция. Пусть он лишён моего дара, но и без того умудрился почувствовать, что с безобидным снимком спящей девушки что-то неладно. Вот он, талант!

— На снимке не было цифр! — торжествующе сообщил мне начальник и внимательно уставился мне в лицо, ожидая реакцию.

Я растерянно заморгала, пытаясь понять, что это означает.

— То есть либо нумерацию можно стереть… — медленно и задумчиво произнесла я, помешивая ложечкой остывающий напиток, который я даже попробовать еще не успела, целиком занятая разговором. — Либо… что?

— Либо неизвестный собрал аппарат сам! — торжествующе заявил мистер Хэмнетт.

Я на свою беду как раз поднесла кофе ко рту, чтобы отпить, и чуть не подавилась.

— Это как? — изумилась я. — Неужели он настолько прост? Я не инженер, но мне казалось такую вещь смастерить на коленке нереально.

— А вот тут начинается самое интересное, — хитро усмехнулся журналист и, выдерживая театральную паузу, закусил очередной пироженкой. На этот раз выбрал нечто белое с настоящей малиной в центре. Неудачно, похоже, выбрал, потому что скривился от приторности. — Я провёл небольшое расследование и выяснил, что у изобретателя камеры был конфликт с владельцем патента.

— Погодите, я запуталась! — поставив чашку на место, я замахала обеими руками, призывая притормозить с новостями. — Изобретатель и владелец патента — не одно лицо? Почему?

— Ну, на реализацию идеи нужны деньги, — пожал плечами мистер Хэмнетт. — Очень часто получается так, что права на перспективный проект выкупают еще до его реализации. Изобретателю выдают материалы, средства и все необходимое для постройки образца. А в этот раз что-то пошло не так. То ли изобретатель передумал, потребовал отдать права, то ли фабрикант решил, что слишком много заплатил… в общем, темная история, и рассказывать ее не торопятся. Но кое-что я из слухов уловил.

Журналист гордо допил все, что оставалось в чашке, залпом.

Я затаила дыхание, ожидая новую порцию откровений.

И мистер Хэмнетт не подвёл.

— Изобретатель пропал! — торжественно заявил он. — Причем вместе с прототипом. Пришлось восстанавливать все с нуля, благо, у него были помощники и они помнили процесс сборки и прочие детали.

— И давно это было? — поинтересовалась я, осторожно снимая с тарелки крохотный эклер. Крем маслянисто растёкся по языку, чуть похрустывающая корочка глазури с лёгким оттенком лимона довершила симфонию вкуса. Блаженство! Жаль, приходить сюда часто я не смогу. Цены в кофейне явно столичные, мне их не потянуть. Но иногда можно и побаловать себя, а то и Саманте что принести.

— Десять лет назад, — вздохнул мистер Хэмнетт, теряя запал, и в утешение закинулся очередной пироженкой. — Долго, конечно. С тех пор камера-прототип наверняка сменила не одни руки.

— Да, долго, — задумчиво повторила я.

Хорошо, что журналист внимательно изучил снимок! И с чего я взяла, что самая умная? Конечно, матёрого профи заинтересовали приходящие то и дело фотографии. Он же не дурак. Был бы дурак, не достиг своих высот в публицистике. К сожалению, даже нашими совместными усилиями ближе к разгадке тайны мы не стали. Да, я видела руки убийцы, но учитывая моду на длинные рукава и промозглую погоду столицы, сверить их с оригиналом мне вряд ли представится возможность. Даже если я вдруг столкнусь с маньяком лицом к лицу.

От одной мысли о подобной перспективе меня передернуло. Что же теперь, задирать рубашки всем встречным фотографам? Я оценивающе оглядела сидевшего напротив начальника и с некоторым сожалением отметила закатанные почти до локтя рукава. Вот ему бы я, пожалуй, не отказалась задрать рубашку…

О чем я думаю?

Стыд горячей волной опалил щеки.

Похоже, слова Саманты все же отложились где-то глубоко в моем сознании и выплывают теперь наружу эдакими провокационными мыслишками.

— А у вас еще сохранились снимки? — поинтересовалась я напрямую, отбросив сомнения. Незачем разводить тайны, раз уж поймали на горячем. Видно, что мистер Хэмнетт не сердится, наоборот, решил посветить меня в подробности собственного расследования. Значит, в каком-то смысле мы теперь партнеры. Как там говорил мистер Даур? Не исключено, что мне таки понадобятся брюки. Сегодня-то я их не надела, постеснялась.

— Тебе одного не хватило? — поддел меня журналист. Беззлобно, ни на что не намекая, но выгоревшие полосы рун на мгновение возникли