Его звали Бог, или История моей жизни - Юлия Шилова

Открыв калитку, я медленно шла по проселочной дороге. Чудовищное дело, но идти-то мне действительно некуда. Ведь у меня в последнее время и знакомых-то не было. Я имею в виду тех знакомых, к которым можно прийти и честно рассказать о своей беде. Возвращаться в съемную квартиру тоже страшно.

Вдруг хозяйка смотрела «Криминал» и уже меня опознала. Не мудрено, что там меня может ждать засада. Страшно остаться одной и понять, что ты никому не нужна. У меня даже нет ни одной подруги! Я дошла до опушки леса и остановилась. Нет, наверное, все-таки лучше вернуться обратно. Опустив голову, я поплелась назад.

На крыльце сидел Павел с бутылкой пива в руках. В зубах у него торчала сигарета.

— Мне некуда идти, — сказала я еле слышно.

— Я так и понял.

— Почему ты меня не остановил?

— Зачем? Я знал, что ты вернешься.

— Ты всегда такой самоуверенный?

— Всегда.

— Да? А мне каждую минуту казалось, что я услышу, как кричат: “Жанна, Жанна, стой!” Оглянусь и увижу тебя.

— Не дождешься! — ухмыльнулся Павел.

— Скотина, гад! — не выдержала я, подняла с земли камень и запульнула им в Павла.

Он успел нагнуться, и камень пролетел в нескольких сантиметрах от его головы. С треском ударившись о косяк, он упал на землю, оставив небольшую вмятину.

— А вот этого не стоило делать.

Мой новый знакомый злобно посмотрел на меня и, не сказав ни слова, пошел в дом. Постояв еще пару минут на крыльце, я зашла следом. Этот противный тип сидел с блокнотом и что-то рисовал. Я заглянула в блокнот и увидела какие-то непонятные схемы. Паша не выдержал и захлопнул блокнот прямо перед моим носом.

— Послушай, когда наконец ты уберешься отсюда?!

— Я хочу есть.

— Я тоже. Картошка в мешке. В холодильнике есть мясо. Можешь чего-нибудь приготовить.

— Вот еще, а почему я должна тебе готовить?

— Ты хочешь, чтобы это сделал я?

— А почему бы и нет?

— Тогда это будет стоить денег. Сто баксов — и ты увидишь на столе прекрасный ужин. Ну как, седая твоя башка?

— Пошел ты! За сто баксов я могу поесть в приличном ресторане, а не в этой убогой берлоге, тем более с таким неприятным типом, как ты.

Я достала мясо из холодильника и принялась резать его на кусочки. Павел ухмыльнулся, раскрыл свой блокнот и погрузился в чертежи. Приготовление пищи заняло часа полтора, при этом мы не перемолвились даже словом. Все это время я пыталась составить план дальнейших действий.

В конце концов я не выдержала и первая нарушила молчание:

— Послушай, в твоем чулане я совершенно потеряла счет времени. Мы сейчас будем ужинать или обедать?

— Ужинать.

— Понятно. Ну что ж, можешь садиться за стол. Ужин готов.

— Хочешь, чтобы я оценил твои кулинарные способности?

— Еще чего не хватало! Я же не невеста на выданье!

Павел подошел к столу и с любопытством приподнял крышку кастрюли.

— Не трогай! — Я хлопнула его по руке. — Сейчас разложу по тарелкам.

Павел достал свою большую кожаную сумку и извлек из нее бутылку греческого коньяка.

— Будешь?

— Можно, — вяло ответила я.

— А что такая недовольная? Я же тебе не водку предлагаю.

— Водка тоже разная бывает. Иногда я могу пригубить грамм сто «Финляндии» или «Юрия Долгорукого». А из коньяков я предпочитаю «Хеннесси». Это тебе так, на будущее.

— Губа не дура, — обиделся Паша и поставил свою бутылку на стол.

Я аккуратно разложила приготовленную пищу по тарелкам и вытащила из настенного шкафчика рюмки. Паша разлил коньяк и с интересом посмотрел на меня.

— За что пьем? — прищурился он.

— Ни за что, а за кого.

— За кого пьем?

— За меня, конечно. Не за тебя же, — улыбнулась я и подняла рюмку.

Павел принялся поглощать пищу, не забывая при этом разливать коньяк.

— Вкусно? — поинтересовалась я.

— Да так, средней паршивости.

— Врешь! Что ж ты тогда за обе щеки уплетаешь?

— Это так, с голодухи.

— С голодухи, говоришь! Смотри, добавки не получишь!

Когда в тарелке Павла стало пусто, он посмотрел на меня хитрыми глазами и жалобно протянул:

— Добавки можно?

— Потому что с голодухи или потому что вкусно?

— Вкусно.

— Тогда можно. — Я положила полную тарелку и поставила перед Павлом.

— Спасибо.

— На здоровье.

Павел пошел по направлению к сумке и достал вторую бутылку коньяка.

— Будешь?

— Буду, конечно. Наливай, а то у меня голова по швам трещит от такого количества мыслей.

— Да уж, тебе есть над чем подумать. Послушай, а зачем ты грохнула своего любовника?

— Я никого не убивала. Меня подставили.

— Интересно, каким способом?

— Самым обыкновенным. Я зашла в квартиру, а там уже лежал труп. Подошла к окну, смотрю — едет милиция. Кругом мои отпечатки пальцев. Я, кажется, понимаю, почему меня считают виновной…

— Почему?

— Со страха я выронила пистолет Матвея и совсем про него забыла. Скорее всего, его нашли рядом с трупом. Пистолет зарегистрирован на имя Виноградова.

Хотя в блондинчика не стреляли, а резали ножом, все равно брошенный пистолет — очень веская улика. Дура, я совсем забыла про оружие!

— А кто такой Матвей?

— Мой муж.

— Ах, а ты у нас, оказывается, еще и замужем! Так где же сейчас твой благоверный, когда ты попала в столь неприятную ситуацию?

— Он ничем не может мне помочь.

— Почему?

— Потому что он мертв!

— Извини. Я не хотел тебя обидеть.

— Мне кажется, что меня уже вообще невозможно обидеть.

Я встала из-за стола и направилась к выходу. Сев на крыльцо, обняла колени руками и задумалась. Павел вышел следом и сел рядом.

— Если хочешь выговориться, то я могу тебя выслушать.

— Вот еще, нашел дуру! Ты ударил меня по шее, продержал в чулане, развел на четыреста баксов, грозишься сдать ментам! После всего этого ты хочешь вызвать меня на доверительную беседу — черта с два!

— Как знаешь.

— У тебя переночевать можно?

— Не боишься? А вдруг я сдам тебя ментам?

— Зачем? За меня же вознаграждение все равно не дадут.

— А может, просто так — возьму и сдам.

— Не вижу смысла. У меня сложилось впечатление, что ты сам с милицией не дружишь.

— С чего ты взяла?

— Посмотрела на твой арсенал и пришла к выводу. Так ты не ответил на мой вопрос — у тебя можно переночевать?

— Можно, только в чулане.

— Ты что, совсем идиот, там же крысы!

— Ты меня спросила, а я ответил. Оставайся, ночуй, но только в чулане.

— Да пошел ты на хрен! Придурок!

Я встала и направилась к калитке.