Бриллианты вечны - Ян Флеминг

Он еще раз посмотрел на программу. Там было написано:

«Второй день, четвертое августа. Ставки не ограничены. Можно получить 25 000 долларов, 52 забега для трехлеток. Взнос — 50 долларов каждый забег. Участники соревнований платят 250 долларов дополнительно. Можно выиграть 25 000 долларов, из которых 5000 за второе место, 2500 за третье место и 1250 — за четвертое. Приз будет вручен владельцу победившей лошади. Одна миля с четвертью».

А потом перечислялись имена двенадцати лошадей с именами их владельцев, тренеров и жокеев и прогноз шансов на выигрыш.

Оставалась четверть часа. Бонд выпрямился и закурил сигарету, вспоминая то, что ему сказал Лейтер, и раздумывая над тем, удастся ли все это.

Лейтер «проводил» жокея до дома и предъявил удостоверение частного детектива. Он начал тихо убеждать его не то чтобы завалить скачки, но если Шай Смайл победит, то он, Лейтер, пойдет к Стюардам и откроет им всю правду, после чего Тингалинг Белл никогда больше не сможет участвовать в скачках. И у жокея оставалась только одна возможность спасти самого себя. Если он выполнит требование Лейтера, тот обещал молчать о незаконном участии его лошади в состязании. Шай Смайл должна выиграть скачку, но должна быть дисквалифицирована. Это можно сделать, если во время финального рывка жокей столкнет свою лошадь с лошадью, идущей рядом, так, чтобы показалось, что он помешал ей стать победительницей. В таком случае зрители заявят протест, который будет удовлетворен. Для Белла будет легко на последнем повороте сделать так, чтобы он мог доказать своим хозяевам, что это была случайность и что его лошадь споткнулась, прижав его к левому борту. Никто не усомнится в его желании победить, так как Писсаро обещал уплатить ему 1000 долларов в случае победы Шай Смайл. Это можно было бы расценить как один из ударов судьбы, которые случаются на скачках. Лейтер даст Тингалингу сразу 1000 долларов, а 2000 — после.

Белл без колебаний согласился на это. Он просил, чтобы 2000 долларов ему передали бы после скачек в помещении для серных грязевых ванн, куда он ходит каждый вечер, чтобы похудеть.

Лейтер обещал исполнить это в шесть часов. Сейчас в кармане Бонда лежали 2000 долларов, и он с неохотой согласился передать их Беллу.

Бонд через бинокль обвел взглядом ипподром. Заметил четырех человек с камерами, снимающих скачки и стоящих на расстоянии четверти мили друг от друга. Их фильмы через несколько минут после скачек представляются судьям. Еще увидел человека, стоявшего у конечного поста, который увидит и зафиксирует все, что произойдет на последнем повороте. Бонд почувствовал возбуждение. Оставалось пять минут. Один круг, еще плюс 250 метров, и финиш был как раз под ним. Он навел бинокль на табло. Изменений не было ни в фаворитах, ни в ставках на Шай Смайл.

На трек начали выводить лошадей. Первым шел № 1, вторым — фаворит, большая черная лошадь с эмблемой конюшни Витней Стейбл. За ней следовала претендентка на первое место Прей Экшен, серая кобыла с эмблемой Вудворта, и в конце двигалась лошадь со звездочкой на лбу и в белых чулочках. Рядом с ней шел жокей с бледным лицом в костюме светло-лилового цвета и с черным ромбом на груди и спине.

Лошадь двигалась настолько красиво, что Бонд, взглянув на табло, не удивился тому, что ставки на нее опустились до 17, а затем до 16 долларов. Бонд продолжал следить за табло. Через минуту начнут появляться большие деньги, все, за исключением 2000 долларов Бонда, которые лежат у него в кармане, и ставки возрастут в начале забега. По трансляции объявили о начале забега, и лошади выстроились перед стартовой линией. Цифры на табло замелькали, потом замерли; тотализатор остановился и закрылся.

Резко прозвучал гонг. В воздухе пахло озоном и было очень шумно. Лошади сорвались с места, и комья земли полетели из-под их копыт. Бонд увидел бледные лица, наполовину закрытые темными очками. Блеск безумных глаз лошадей и их смешавшиеся номера, среди которых Бонд нашел только роковой № 10. Затем пыль осела, и темная масса лошадей появилась на повороте и стала выходить на прямую. Бонд почувствовал, как запотели стекла его бинокля.

Впереди на полный корпус шла лошадь под № 5. Была ли это та неизвестная лошадь, на которой собирались выиграть скачку? Но затем с ней поравнялись № 3 и № 11. № 10 отставал от лидеров всего на полкорпуса. Впереди бежали только эти четыре лошади, а остальные были на три корпуса позади. Поворот — и лидером стал № 1 —лошадь Витнея. Лошадь под № 10 бежала четвертой. На прямой № 3 вышел вперед, Тингалинг Белл на гнедой шел вплотную за ним. Обе лошади обошли № 5 и вскоре поравнялись с № 1. Затем поворот и выход на прямую, и № 3, с которым почти вплотную бежала Шай Смайл, оставил № 1 почти на целый корпус позади. Шай Смайл приближалась к лидеру. Она поравнялась с ним, и вместе они стали входить в последний поворот. Бонд задержал дыхание. Сейчас! Сейчас! Казалось, он слышал жужжание скрытой камеры у белого поста.

Лошадь под № 10 находилась впереди, справа на повороте, а № 3 была на внутреннем круге. Толпа кричала, подбадривая фаворита. Теперь Белл низко наклонил голову к шее лошади с внешней стороны так, что мог бы сказать, что не видит серой лошади на внутреннем круге. Дюйм за дюймом лошади сближались, и внезапно голова Шай Смайл ударила в голову лошади № 3 и вырвалась вперед, а жокей Прей Экшен внезапно приподнялся на стременах, вынужденный это сделать для сохранения равновесия, и Шай Смайл оказалась на целый корпус впереди.

Толпа издала сердитый рев. Бонд опустил бинокль и сел, глядя, как гнедая лошадь стремительно пронеслась мимо поста, который находился под ним. Прей Экшен отставала от нее на пять корпусов, а за второе место с ней боролась Кам Агейн.

«Неплохо, — подумал Бонд в то время, как вокруг него бушевала толпа. — Совсем неплохо. И как превосходно жокей проделал это! Он на столько наклонил голову, что даже Писсаро придется согласиться, что Белл не мог видеть другую лошадь».

Вполне естественный наклон для последней прямой. Он все еще продолжал наклонять голову, проезжая пост, как будто думал, что он только на полкорпуса впереди № 3.

Бонд следил за появлением результатов. Вокруг раздавался свист. № 10, Шай Смайл, пять корпусов; № 3, Прей Экшен, полкорпуса; № 1, Кам Агейн, три корпуса; № 7, Ниранделли, три корпуса.

Лошади, не останавливаясь, бегали еще некоторое время после финиша, и толпа пронзительно закричала, когда Тингалинг Белл слез с лошади и, сняв седло, понес его к весам.

Затем раздались громкие одобрительные возгласы. Против имени Шай Смайл белым по черному можно было прочесть: «Опротестовать». И в то же время, как оно появилось, по радио объявили:

«Просим внимания! В этом забеге объявлен протест жокеем Т. Лакки на лошади Прей Экшен — № 3 против жокея Т. Белла на лошади Шай Смайл под № 10. Не уничтожайте ваших билетов. Я повторяю: не уничтожайте ваших билетов!».

Бонд вынул платок и вытер руки. Он мог себе представить сцену, которая происходила в кинозале за ложей судей. Теперь они будут изучать фильм. С оскорбленным видом там будет стоять Белл, а около него с еще более оскорбленным видом будет стоять жокей с № 3 на груди и на спине. Будут ли при этом присутствовать бледные и растерянные владельцы лошадей? Будет ли стекать пот с жирного подбородка мистера Писсаро за его воротник?

И затем голос по радио снова объявил:

«Просим внимания. В этом забеге № 10, Шай Смайл, дисквалифицируется и победителем объявляется № 3, Прей Экшен. Это официальный результат».

Среди бушующей толпы Бонд быстро поднялся со своего места и пошел к бару. Теперь надо будет расплатиться. Возможно, «бурбон» с водой даст ему какую-нибудь идею, как передать деньги Т. Беллу. Это его весьма беспокоило. И все же лечебные ванны казались достаточно укромным местом. Его в Саратоге никто не знал, по после этого он не будет больше оказывать услуг Пинкертону. Ему нужно будет позвонить Шеди Трику и сказать, что он не получил своих 5000 долларов, пусть побеспокоятся об оплате. Несерьезно было помогать Лейтеру обводить этих людей вокруг пальца. Бонду пришла пора начать действовать.

И он устремился в переполненный людьми бар.

Глава 13

Грязелечебница

В маленьком красном автобусе были только негритянка с перевязанной рукой и около шофера сидела девушка, которая старалась спрятать свои больные руки и голову, закрытую темной вуалью.

Автобус с надписью «Лечебные грязи и серные ванны. Ходит раз в час» ехал по городу, но в это время было мало пассажиров. Немного позже он с основной дороги свернул на другую, крытую гравием, идущую через плантации молодых пихт. Проехав полмили, автобус повернул вниз к холму, к группе серых деревянных домов. Высокая кирпичная труба возвышалась в центре здания, и из нее шел черный дым.

Перед зданием для ванн не было видно никого, но когда к площадке, тоже покрытой гравием, подошел автобус, из двери с проволочной сеткой вышли два пожилых белых человека и цветная женщина и они стали ждать, пока все пассажиры выйдут из автобуса. Когда Бонд ступил на землю, ему в нос ударил запах серы. Бонд отошел от входа и сел на каменную скамью под чахлыми пихтами. Он сидел так несколько минут, стараясь приготовить себя к тому, что с ним должно произойти за дверью, закрытой решеткой, и пытаясь побороть отвращение к этому ужасному запаху. Он говорил себе, что это у него реакция здорового организма против болезней, влияния этой высокой мрачной трубы с черным дымом, но на самом деле все эти ощущения были невольным протестом против того, чтобы войти в эти двери, выпачкать свое чистое тело грязью и подвергнуться неприятной процедуре, обычной в этом заведении.