Трава зелёная - Александр Валерьевич Решетников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы уже всё? — слышу голос своего товарища по отсидке.
— Угу, — киваю.
— Я тоже. Пойдёмте в дом?
— Конечно. Только сначала приберу за собой. Всё-таки мы не свиньи, чтобы гадить, где попало, — с этими словами я взял кусок древесной коры, лежащей поблизости, поддел им коричневое новообразование и отнёс в туалет.
— Странный вы, — глядя на мои действия, прокомментировал батюшка. — Пусть бы лежало до весны, а там вместе со снегом…
— Во всём должен быть порядок, отец Лазарь. Этим и отличается человек от скотины. Представьте, что к вам в дом пришла куча гостей, и каждый оставил своё «яблоко», да не там, где положено… «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой», не это ли велит нам святая книга?
— Ну-у… — задумался батюшка. — Могли бы приказать холопам.
С улыбкой развожу руками, а самого злость берёт: «Могу, конечно, могу! Сначала нагадить, а потом искать того, кто подчистит за мной моё дерьмо». И ведь не объяснишь, не поймёт. Это всё равно, что пытаться убедить волка отказаться от мяса. Кроме конфликта ничего не выйдет. Поэтому, как говорится, улыбаемся и машем…
— Отец Лазарь, а у вас есть поместье? — хочу проверить свою догадку.
— Да, сто пятьдесят десятин.
— Э-э… — я зависаю. — А это сколько?
«Блин горелый, мало того, что алфавит здешний не знаю, так и с единицами измерения полный напряг. Надо будет хорошенько проштудировать местные учебники… Кстати, а не написать ли на их основе новую книгу по математике? Ну, а чё? Привести, так сказать, всё к единому знаменателю. Даже отца Лазаря можно позвать в соавторы. Тем более слово „метр“ является греческим по происхождению. Это мне бабушка говорила. А в России вера от греков… Ладно, поживём, увидим».
На основе объяснений отца Лазаря, я понял, что десятина — это примерно один гектар. То есть у него сто пятьдесят гектаров земли и сорок пять душ крепостных крестьян. Интересно, много это или мало? Ах, вот оно что… Счёту поддаются только лица мужского пола. А женщины что, как бы не существуют? Жуть!
— Отец Лазарь, а где вы учились? — очень мне любопытно.
— В славяно-греко-латинской академии, — заявляет гордо.
Слышал, слышал. Правда, даже не знаю, где она находиться и когда её основали? Отец Лазарь говорит, что в 1687 году в Москве. Тогда страной управляла сестра Петра I, Софья. Похоже, умная баба была. А после Петра одни алкоголички стали на престол взбираться. Вот ни за что не поверю, что Софья имела склонность к подобному. Не тот менталитет. Это уже потом Пётр вместе с науками кучу дерьма из Европы прихватил.
Кстати, во время общения с отцом Лазарем, меня всё подмывало сказать, что я буддист. А чё, мол, в христианстве разочаровался, а тут японский монах… Но слегка поразмыслив, оставил эту затею. Во-первых: здесь христиан-европейцев терпели лишь потому, что такова была политика государства. Но, как известно, народ далеко не всегда разделяет устремления властной верхушки. Во-вторых: я слышал, как гусары хаяли турок. Мало того, что турки — враг номер один, они ещё и басурмане. То есть люди иной веры. А как относятся к буддистам, я вообще не представлял. Наверное, считают язычниками. Какое — доверить ребёнка язычнику? На кол его! И третье: допустим, местная церковь в лице того же отца Лазаря приняла моё заявление спокойно и начала потихоньку выспрашивать, а что представляют из себя буддисты? И чего отвечать? Цитировать кодекс самурая, который я как-то полистал ради любопытства? Ага, только заикнусь о харакири, меня сразу объявят антихристом. Самоубийство-то большой грех! Про конфуцианство я тоже знаю немного. В основном по книге Сунь-Цзы «Искусство войны». Книга действительно интересная. Идеи, заложенные в античности, оставались актуальными и в 21 веке. Кстати, захотел спросить у батюшки, известна ли ему такая книга? Но мы уже зашли в дом…
Мля, прямо, как в мультфильме: «Поели, можно и поспать, поспали, можно и поесть». Только в моём случае вместо сна выходит более «приземлённое» слово. Я-то думал, что сейчас отец Лазарь займётся обучением детей, а тут Мария Васильевна сажает гостя за стол, и меня заодно. Ага, second breakfast (второй завтрак)! В принципе, я не против. Тем более в меню пироги. Здешних пирогов я ещё не ел. Один с творогом, другой с ягодами, третий с луком и яйцом. Жаль, нет кофе. Или, хотя бы, чая. Пьём сбитень из местных даров природы. В принципе вкусно. Да ещё мёд в придачу. Грех жаловаться. А я и не заметил, когда Марфа занималась пирогами? Знаю, что такие вещи быстро не делаются…
В разговоре участия не принимаю. Батюшка и хозяйка обсуждают местные сплетни. Отец Лазарь тактично не упоминает наше с ним приключение. Молодец! Мария Васильевна, тоже не лезет ко мне с вопросами. Видать, возложила эту инициативу на батюшку. Короче, сижу, слушаю, слушаю… Уже глазки начали слипаться. Блин, ну, сколько можно болтать ни о чём?! А дело когда? Потом подумал, раз мозги сами настроились на спящий режим, почему бы чуток не кимарнуть? Только собрался встать из-за стола, снова — мимо! Домой со службы вернулся Иван Данилович. Неужели на обед? И что, продолжение банкета? «Я не хочу быть таким, как отец Лазарь!» — невольно ужасаюсь, глядя на выпирающее брюхо служителя церкви.
— Леонид Иванович, пойдёмте на двор, — зовёт Белкин, после того, как поздоровался с батюшкой.
Все с любопытством смотрят на хозяина дома. Мне тоже интересно, куда и для чего меня зовут? Выходим… Блин, это чё за дура такая в руках у Емельяна? Вроде копьё, но больно здоровое.
— Мы что, собираемся охотиться на медведя? — пытаюсь за шуткой скрыть свою тревогу. Уж больно грозно смотрится копьё в руках бородатого мужика.
— А вы желаете поохотиться на медведя? — живо интересуется Иван Данилович.
— Нет! — отвечаю поспешно. Пусть с рогатиной на медведя ходит кто-нибудь другой. Упаси меня Боже от таких приключений. — Я против убийства беззащитных животных!
— Это медведь-то беззащитный? — весело смеётся Белкин, и забирает у Емельяна неизвестное мне холодное оружие. — Да вы шутник, Леонид Иванович. Надеюсь, не забыли о нашем вчерашнем уговоре?
— Это, о каком? — беседа всё меньше и меньше начинает мне нравиться.
— О приёмах тайной борьбы. Обещали показать.
— А копьё зачем? — тыкаю в грозную хреновину.
— Это не копьё, а протазан. Их имеют право носить только пехотные офицеры! — заявляет гордо.
«И на хрена?» — чуть не сорвалось с губ, но вовремя тормознулся. Слишком с
