Торжество справедливости - Юрий Иванович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так он что, улетел без меня?!! – возопила разгневанная и брошенная невеста.
– Да он и в мыслях не имел подвергать вас длительному и трудному путешествию из-за каких-то торгашеских дел…
– Ммг! – раздалось возле моего уха. Кажется, девушка слишком расстраивается из-за пустяков? Иначе зачем так мычать? – А почему он мне не перезвонил с этого крабера?!
– Так ведь аппарат-то мой! – по-простецки пояснил я. – Я ему давал на время. А у него на корабле вроде старый был. Вот он и хотел позвонить уже перед лунманским прыжком. Может, забыл в суете предстартовой подготовки? Или неисправность какая в крабере?
– Барон! Передайте этому… ммг… если он вам позвонит, то передайте: я его видеть больше не хочу!!! И растерзаю как… как!..
– Ну зачем же так? – стал укорять я девушку, еле сдерживая смех от такой её гневной непоследовательности. – Прежде чем растерзать, надо вначале хотя бы увидеть. Потом поймать. Потом приласкать, а уж потом… Он, между прочим, старается только лишь с мыслями о вашем счастье. А вы так плохо оцениваете его старания.
– Но как же он посмел улететь без меня?!
Амалия рыдала уже взахлёб. Я даже испугался, что слишком уж нафантазировал с полётом. Попытался утешить:
– Это же ненадолго: неделя, максимум две – и вы снова вместе!
В ответ рыдания только усилились, раздался непонятный треск – и крабер отключился навсегда. Я виновато развёл руками и примирительно глянул в сторону стоящего в дверях спальни Цой Тана. И столько обвинения читалось в его глазах, что я потерял свою знаменитую выдержку и стал оправдываться:
– Зато теперь целую ночь звонить не будет…
Но бедный граф Шалонер лишь с беспредельным фатализмом махнул рукой и ушёл в спальню делать вид, что отдыхает по приказу командира.
“Вот такая ваша воинская служба! – констатировал Булька в моих мозгах. – Никакой личной жизни! И ты меня ещё уговариваешь на эту каторгу?! Нехорошо, нехорошо…”
“Ну вначале всегда трудно, – парировал я, продолжая раздеваться. – Зато потом: звания, награды, приключения, почёт, слава, фанфары…”
“А кому и урна с прахом! – с ехидством воспользовался моей паузой риптон. – Разве что порой приклеят на урну Изумрудный Листок. И родственники с гордостью будут показывать на награду пальцем, хвастаясь перед друзьями и соседями. А в мыслях между тем прикидывая: за сколько можно продать этот Листок, если вдруг приспичит”.
“Слушай! Пацифист деланый! – Я чуть не заорал вслух. – Твои шутки начинают переходить все границы! Мои друзья гибли не для того, чтобы глумились над их памятью и прахом! А для того, чтобы остальным людям жилось легче без окружающей их мрази! Чтобы простой люд мог радоваться солнцу, любить и продолжать род человеческий. И не только ради романтики они поступают на службу! И не только из-за фанфар и чисто условных наград! Лишая себя при этом спокойной жизни, семьи и счастья иметь и воспитывать детей. Они полностью отдают себя на борьбу со злом, и никто не имеет права опошлять или осмеивать их выбор! Ты слышишь меня?! Никто!!!”
Весь пылая гневом и кипя от распирающей меня ярости, я вскочил под струи воды и какое-то время даже не ощущал их температуры. Лишь минуты через две я почувствовал их ледяную упругость и стал успокаиваться. Давно я так не срывался. Очень давно. Что-то я стал терять рассудительность. Только этого ещё не хватало…
Но и Булька после очень длинной паузы решил извиняться:
“Танти, ты не принимай мои слова так близко к сердцу. Я ж не со зла. Скорей просто от желания пофорсить своим интеллектом и добавить во все немного юмора. И действительно, этот юмор у меня стал в последнее время слишком чёрный. Так что прости меня. Не хотел я надсмеяться над нашими товарищами”.
“Ага, “над нашими”! Ты ведь служить не хочешь! Так зачем к военным подмазываешься?!”
“Я хоть и учёный, но раз я при тебе наподобие ординарца или помощника, то, значит, тоже частично мобилизованный. Куда ж я денусь от вашей службы?”
“Давно бы так! – фыркнул я и добавил горячей воды. – Попаримся?!”
“С удовольствием!” – мысленно воскликнул успокоенный моим прощением риптон и стал поочерёдно открывать участки моей истинной кожи.
Когда прибыл Николя, мы усадили его на стул, и я дал ему конкретные указания, как дышать носом и как не сглатывать без особого предупреждения – ни в коем случае. И уже через пять минут, или чуть более, Николя пробовал разговаривать баритоном барона Артура.
– Слушай, у тебя получается ещё натуральнее, чем у меня! – комментировал я его потуги. – Булька говорит, что тебе и подправлять ничего не пришлось, – это и так почти твой естественный голос.
– Но что-то мне там мешает. – Николя аккуратно поглаживал себя по шее в районе гортани.
– Это временно. А к завтрашнему обеду накладки вообще рассосутся.
– А есть и пить они мне не помешают?
– Кому что, а тебе…
– Так ведь мы с Цой Таном праздновать вроде как собрались?
– Конечно! Теперь иди и спрячься в душевую, а то мне уже стучали – мы ведь заказали массу выпивки и вагон лёгких закусок, поэтому я должен лично принять твои любимые лакомства.
Отодвинув мебель, подпиравшую дверь, я впустил в номер ловких и шустрых официантов с очередными столиками и провёл краткую беседу с начальником охраны.
– Нирьял, мы вначале намеревались отправиться отмечать сдачу экзамена в поместье к виконтам, но потом передумали. Знаю-знаю, что ты одобряешь! Просто у графа с невестой небольшая размолвка произошла, и мы решили от души напиться, не выходя из гостиницы. Но! Меня ни для кого нет! Всем можешь жаловаться: барон Аристронг сбежал от охраны и гудит с друзьями где-то в городе. Ты лишь выполняешь распоряжение, оставаясь на месте нашей постоянной дислокации. А будут спрашивать о Шалонере, отвечай: спешно отбыл в неизвестном направлении. И никаких посетителей даже на этаж не пускать! Учти: хоть раз побеспокоишь, мы сразу подадимся в первый попавшийся ресторан. Ну и соответствующее наказание получишь за невыполнение приказа. Понятно?
– Нет проблем, ваша светлость! – Начальник охраны рад был несказанно, что не придётся гоняться за объектом своего наблюдения по неизвестным и опасным местам. И вряд ли он допустит ко мне хоть самого императора. А уж Амалию, которая, как я подозревал, может сюда наведаться, и подавно!
Когда час спустя я выбрался через один из канализационных люков, то не пожалел, что захватил с собой пластиковую накидку с капюшоном. Дождь лил как из ведра. Или, скорей, как из бочки. И вот под такой аккомпанемент хлещущих струй ещё час добирался на общественном транспорте к месту нашего сбора на окраине столицы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});