В поисках Бога. Путь к безмятежному покою. - Свами Рамдас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«О Мать Вселенной! — взмолился Рамдас. — Благослови твое слабое и беспомощное дитя. Повели твоему смиренному рабу смотреть на всех женщин как на матерей, представляющих твою божественную форму».
И снова Рамдас испытал редкое чувство невыразимой радости и полного подчинения божественной воле. Из его глаз потекли потоки слез. И все это — по милости Матери.
Садху оставались в здешнем приюте для паломников два дня.
Вновь направив свои стопы к Калькутте, садху опять оказались на берегах Ганги. По внушению Рама Рамдас предложил отправиться в Дакшинешвар[37]. Для этого они сели на пароход. Один добрый друг помог им с билетами. Пароход вынес их на широкую грудь матери-Ганги. Они вновь высадились на берег на большом расстоянии от Калькутты. Было около десяти часов вечера, уже совсем стемнело.
Встречая по дороге друзей, они спрашивали у них дорогу в Дакшинешвар. Они шли, как им указывали, от тропы к тропе, потом через поля и, не имея провожатого, часто сбивались с пути. Все это было дело Рама. Он испытывал своих преданных почитателей. Но благодаря Его милости садху наконец ночью добрались до входа в знаменитый храм. Большая массивная дверь была закрыта. Они постучали. Дверь приоткрылась, и чей-то голос громко спросил: «Кто там?»
«Два странствующих садху пришли за даршаном Кали», — ответил Рамдас.
«Понятно. Но входить сейчас нельзя. Приходите завтра утром».
С этими словами друг уже готов был закрыть дверь перед садху, но оба они, несмотря на его запрет, тихонько проскользнули в храм. Он, как потом выяснилось, был ночным сторожем. Садху вступили в просторное здание храма и твердо решили не поворачивать назад, пока не получат даршан Кали. Добрый сторож, поначалу такой сердитый, теперь смягчился и сказал паломникам, что они могут получить даршан Кали, но о том, чтобы остаться в храме на ночь, нечего и думать, — это против правил.
«Это дело Кали, никто из нас это сейчас решить не может», — ответил Рамдас.
Они подошли к месту, откуда исходил свет, и оказались перед статуей Кали. Радостное волнение охватило Рамдаса при виде фигуры Кали, этого идеала Рамакришны Парамахамсы, знаменитого святого Дакшинешвара. Пока они стояли со сложенными руками перед изваянием, из внутренних покоев храма вышел добрый друг и, увидев садху, дал им немного прасада Кали. Тогда Рамдас спросил, не пожелала ли Мать Кали предоставить им на ночь приют в храме, жрец (а это был именно он) заколебался и сказал: «Согласно правилам, никому из посторонних не разрешается ночевать на территории храма, но так как сейчас уже полночь, было бы жестоко прогнать вас в темноту и холод».
О Рам! Никакие правила, никакие ограничения не распространяются на Твоих преданных. Произнесение Твоего славного имени освобождает от всех оков, от всех правил, от всех уз, всех пут.
Добрый жрец повел садху к открытому приюту для паломников на берегу Ганги. Он опять принес им еды и настоял, чтобы они поели. Доброта Рама не знает предела.
Там, где они оказались, о сне не могло быть и речи. Из-за ветра, дующего с реки, здесь стоял страшный холод. К тому же туча комаров принялась атаковать их с беспощадным упорством.
«Это просто ужасно, — горько сетовал Садхурам. — В Тирупати был только холод, да и то сравнительно терпимый, а тут двойные мучения: свирепствует холод и немилосердно кусают комары».
«Все правильно, друг, — отвечал Рамдас. — Невозможно переоценить доброту Рама. Он нашел верный способ, чтобы Рамдас бодрствовал и пел бхаджаны во славу Рама без малейших посягательств со стороны сна».
«Да уж конечно», — только и мог пробормотать садху и принялся ожесточенно отгонять крылатых гостей, махая во все стороны куском ткани, который прикрывал его тело. Садхурам провел здесь очень беспокойную ночь, мучаясь, жалуясь, ворча, тогда как Рамдас сносил все это, погруженный в медитацию на Рама, который очень скоро заставил его не ощущать своего тела и оставаться в этом состоянии всю ночь.
С первыми признаками рассвета Садхурам поднялся и попросил Рамдаса уйти вместе с ним из этого убежища. Он не знал, куда идти, но хотел только одного — бежать отсюда как можно дальше. Садху не прошли и ста метров от храма, как снова встретили жреца, оказавшего им гостеприимство прошлой ночью.
«Куда это вы собрались так рано? — окликнул их добросердечный друг. — Вы не должны уходить, пока не получите дневной пищи, прасада Кали. Прошу вас вернуться в храм».
Это приглашение пришлось принять, и оба садху повернули обратно. Пути Рама поистине таинственны.
«Искупайтесь пока что в Ганге и выстирайте свою одежду, — посоветовал им жрец. — В положенный час вас пригласят обедать».
Следуя его совету, оба садху спустились по каменным ступеням к священной реке, совершили омовение и выстирали одежду. Потом они поднялись к храмовому подворью, расстелили мокрую одежду на солнце для просушки и сели погреться под тем же источником тепла. В уме Рамдаса родились следующие мысли: «О Рам, Ты привел своего недостойного раба к этому храму, прославленному величием святого Шри Рамакришны, который некоторое время жил здесь и достиг своего расцвета и учение которого распространилось по всему миру. Ты нашел способ, чтобы помешать своему рабу покинуть утром этот кров. После дневной трапезы он должен будет распрощаться с этим местом. Но не лучше ли ему, о Рам, до этого познакомиться с тем местом, где жил и отдавался аскезе великий святой?»
Не прошло и пяти минут, как эти мысли пронеслись в уме Рамдаса, и молодой высокий санньясин в одеждах до пят и полосками сандаловой пасты на лбу подошел прямо к Рамдасу и сел рядом с ним.
После обмена приветствиями он сказал: «Брат, слышал ли ты о великом святом Дакшинешвара Шри Рамакришне, который жил здесь в прошлом?»[38]
«Да, друг, именно ради этого Рам и послал сюда своего слугу», — ответил Рамдас, пораженный непостижимостью путей Рама.
«Вот и хорошо, — сказал бенгальский садху, ибо он был бенгалец, — пойдем со мной. Я покажу тебе все места, связанные с его жизнью здесь».
О Рам, какими словами может твой бедный простодушный слуга измерить глубину источника Твоей любви к нему? Ведь он еще не успел выразить свое желание, как оно исполнилось.
Бенгальский садху подвел смиренного Рамдаса (Садхурам не сопровождал его) к закрытой двери в одной из построек,
