Атлантида - Андре Лори

— Дитя! — не мог не засмеяться Арокур. — Но зачем вы так расстроили сегодня бедного Патриса?

— Вернее, он сам себя расстраивает. Разве преступление восторгаться молодой девушкой?

— Все-таки было нехорошо с твоей стороны огорчать Патриса, — вмешался Бриан. — Это не по-товарищески.

— Ну вот! Все против меня! Мне остается только скрыться скорее. А все-таки я повторяю, что мадемуазель Риё очаровательна, да если она кроме того и богата, то моряки должны не дремать. Я первый готов предложить ей руку и сердце! — И смеясь от всего сердца, он распрощался со своими спутниками, которых находил сегодня слишком серьезными.

Что касается Патриса, то легкомысленная болтовня де Брюэра глубоко запала ему в душу.

«Если Рене не вернется, то Елена наследует все его состояние и будет, по словам командира, одной из самых богатых невест. Значит, надо более, чем когда-нибудь, избегать ее и скрывать свое чувство. Де Брюэр говорил так, как будто у него были какие-то подозрения. Неужели я похож на искателя богатой невесты?» — с ужасом думал Патрис и еще пламеннее желал возвращения Рене. Однако по отношению к Елене он делался все сдержаннее и холоднее, что немало огорчало бедную девушку и отравляло их обоюдное существование.

Между всеми друзьями, окружающими в это время мадам Каудаль и Елену, более всего участия в их горе принимал, по-видимому, Монте-Кристо, по крайней мере суетился и надоедал им больше всех. Его страсть состояла в том, чтобы всюду и всегда играть первенствующую роль и обращать на себя всеобщее внимание, для чего исчезновение Рене являлось очень удобным поводом. Он ежедневно являлся к мадам Каудаль с озабоченным и важным видом для того, чтобы объявить, что , нет ничего нового. Его можно было поминутно встретить в гавани, где он предлагал царские награды всякому, кто доставит ему какие-либо сведения о пропавшем судне. С этой же целью он помещал объявления в газетах, где говорилось, что граф Монте-Кристо, огорченный пропажей своего помощника, отказывается от обычного летнего плавания для того, чтобы лично заняться поисками.

— Живого или мертвого, но я отыщу своего друга! — торжественно говорил он.

Однако его посещения становились все невыносимее для мадам Каудаль. Она с ужасом ждала его звонка и появления в гостиной, где он с комфортом усаживался в кресло с видом человека, крайне довольного самим собой.

— Сегодня мы сделали великий шаг! — объявил он своим громовым голосом.

— О, Боже мой! Что случилось, граф? — вся дрожа от волнения, спрашивала мадам Каудаль.

— Мы решили спустить в море водолазный прибор нашего незабвенного Рене!

— Как, граф, значит, вы отправляетесь в плавание?

— О, нет, мы произведем наши первые поиски здесь, на рейде.

— Но ведь Рене писал, что он давно уже покинул Брест?

— О, это пустяки! Мы произведем наши изыскания сперва здесь, но если они, к сожалению, останутся бесплодны, что, впрочем, весьма возможно…

— Не лучше ли поискать его там, где есть надежда найти? — застенчиво перебила мадам Каудаль. — Я, конечно, не осмелилась бы сама просить вас об этом, но раз вы так добры, что предлагаете мне сами…

— Извините, мадам! Надо сперва поискать здесь, ввиду того, что Рене мог погибнуть на обратном пути. Если наши поиски не приведут ни к чему, в таком случае мы возобновим их в другом месте.

— Значит, нет ничего нового? — спрашивала мадам Каудаль. вполне разочарованная.

— Пока ничего, но даю слово, что я возвращу вам сына живого или мертвого! — При этом Монте-Кристо принимал классическую позу, в которой его изобразил Бонна.

Иногда же он начинал описывать или, вернее, объяснять характер Рене, совершенно забывая, что лучше всего должна была знать это мать.

— Ваш сын, — говорил он, — передовой человек, но он слишком опережает свой век, а потому никогда ничего не достигнет!

— Позвольте, граф, — прерывала мадам Каудаль, оскорбленная в своей материнской гордости, — моему Рене, наоборот, удавалось всегда все, что он предпринимал. Даже это несчастное судно прекрасно удалось ему. Всегда и во всем у него была счастливая рука. Не правда ли, Елена?

— Согласен, согласен! Но так как ваш сын слишком отважен и не хочет идти по обыкновенной дороге, то вследствие этого он увлекся чересчур смелыми предприятиями, так сказать, неблагоразумными.

— Боже мой, граф! Никто не находил это неблагоразумным, когда попытка Рене удалась. Вы сами принимали живое участие в его изобретении!

— Совершенно верно! — говорил Монте-Кристо, не зная, что возразить и глупо ворочая своими выпуклыми глазами. При этом за спиной мадам Каудаль он делал жесты, выражающие его сожаление к несчастной женщине, у которой горе отняло способность понимать серьезные разговоры. Вообще оба собеседника имели между собой очень мало общего, и если бы не восхищение графа мадемуазель Риё и не его страсть принимать участие во всем, что возбуждает общественный интерес и может доставить ему некоторую известность, то, вероятно, он давно бы прекратил свои посещения, тем более, что мадам Каудаль и Елена не умели даже ценить его титула и снисхождения к ним. Тем не менее он продолжал ежедневно бывать у них и разыгрывать роль покровителя.

Между тем «Геркулес» покинул Брест и отправился в Средиземное море, но доктор Патрис выхлопотал себе отпуск и остался в Бресте. Когда он объявил об этом мадам Каудаль и Елене, они обе поняли, что он сделал это ради них, чтобы иметь возможность поддержать их в эти тяжелые дни, когда последняя надежда на возвращение Рене была потеряна.

ГЛАВА XII. Появление Кермадека

Однажды утром, когда доктор Патрис вышел на улицу, чтобы справиться, по своему обыкновению, о здоровье мадам Каудаль, он наткнулся почти около своего дома на Кермадека. Встреча эта поразила его так сильно, что он чуть не вскрикнул от удивления. Матрос имел цветущий и веселый вид и осматривался с видом победителя.

Патрис одним прыжком очутился около него.

— Какими судьбами? Откуда ты? А Рене, твой офицер?

— Его благородие жив и здоров!

— Он здесь?

Нет! при этом матрос покачал головой и указал пальцем куда-то в пространство.

Так где же он? Почему ты вернулся один? Где «Титания»? Все считали вас погибшими!

Вот как! Если бы все знали, где мы были, то, я думаю, рот разинули бы от удивления

— Ты был у мадам Каудаль?

— Нет, ваше благородие, у меня есть до вас дело!

— Ко мне? Болен ты, что ли?

— Нет! Видно, там очень здоровый воздух, хотя его там и нет, потому что я чувствую себя отлично.

— Что же тебе от меня надо?

— Дело-то в том, что я послан к вашему благородию, чтобы привезти вас туда…