Культура безумия, Проблема популярности психоактивных веществ - Степан Петросян

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ОБЕЗЬЯНАМИ?

С. Гроф в книге "Путешествие в поисках себя", приводя примеры растительных галлюциногенов, упоминает один интересный факт, связанный о их употреблением животными. Речь шла о гориллах, которые откапывают и поедают корни кустарника ибога, после чего поведение обезьян значительно меняется {14, с. 293}. Многим представляется, что человеческое сознание родилось у наиболее развитых животных в процессе совместной деятельности, благодаря использованию орудий груда и перед лицом необходимости выживать. Конечно, все это сильно повлияло на повадки антропоидов, но каким образом эти животные смогли поумнеть? Необходимость тяжелой борьбы за существование не кажется веской причиной для возникновения рефлексирующего сознания. Многие животные приспосабливаются к "трудностям" обычными адаптационными способами, не развивая при этом абстрактное мышление. Вероятно, изменения в поведении были вызваны в первую очередь внутренними причинами. И, раз уж мы видим в развивающемся звере будущего человека, мы должны признать, что изменения организма "умнеющих" животных должны начинаться не с физиологических признаков, развивающихся в процессе деятельности, а с их сознания. Именно изменения в сознании давали дополнительные адаптационные преимущества гоминидам (антропоидным обезьянам): "поумнение" позволило им поменять образ жизни, а не наоборот. Почти все психологи и антропологи согласны с тем, что абстрактное мышление - единственный способ начать осознавать себя "по- человечески". Феномен саморефлексии, как наблюдения себя во времени, позволил нашим предкам необычайно усложнить собственные повадки - овладеть деятельностью, которая до этого владела животными на уровне инстинкта. Это стало - возможным благодаря называнию предметов деятельности, то есть, благодаря использованию звука собственного голоса для обозначения психических образов реально существующих предметов. В начале было Слово - оно стало посредничать между Инстинктом и Деятельностью, что, собственно, и отличило человека от животных. Возникает вопрос: каким образом гоминиды осуществили этот эволюционный шаг? Как за сравнительно короткий период времени мозг дикого Homo Habilis увеличился почти втрое, и появился Homo Sapiens, пользующийся орудиями, огнем и языком? Зная, как изобилует растительный мир психоактивными веществами, нетрудно предположить, что изменения в сознании происходили химическим путем, через употребление определенных растений в пищу. Галлюциногены, воздействие которых на человеческий организм сопровождается необычайным всплеском воображения (мощнейшие усилители ментальных процессов - С. Гроф, 1989), весьма подходят на роль природных агентов эволюции, оказавшихся в рационе наиболее сообразительных зверей. Общеизвестно, что воздействие небольших доз псилоцибина, псилоцина и других галлюциногенов вызывает расширение способностей восприятия: обостряется зрение, слух, обоняние, значительно увеличивается чувствительность опорно- двигательной системы. Иными словами, повышаются адаптационные преимущества животных... Впервые эти идеи высказал американский исследователь Теренс Маккенна. В конце 80-х в одной из научных статей он предположил, что катализаторами качественного развития мыслительных способностей у антропоидных обезьян вполне могли быть псилоцибиновые грибы Stopharia Cubensis или их пра-исторические формы. В 1992 году Маккенна опубликовал знаменитую "Пищу Богов", где обосновывает свои предположения: "В поисках причинного агента, способного обеспечить синергию познавательной активности и тем самым сыграть определенную роль в возникновении гоминидов, исследователи могли бы давным-давно обратиться к растительным галлюциногенам, не будь мы так склонны упорно избегать идеи о том, что нашему высокому положению в иерархии природы мы как-то обязаны влиянию растений или каких-то других естественных сил. Также как век XIX согласился с мнением о происхождении человека от обезьяны, так и нам придется теперь согласиться с фактом, что обезьяны эти находились под действием психоактивных веществ. Употребление этих веществ, кажется, является нашей уникальной особенностью {5, с. 78}. Псилоцибин является наиболее доступным для животных природным галлюциногеном, поскольку содержится в больших количествах в вышеуказанных грибах. Чтобы получить яркий психоделический эффект современному человеку достаточно съесть 5 граммов сушеного грибного тела; то есть, меньше половины гриба, если речь идет о Stropharia Cubebsis, или 40-60 мелких грибов типа Pcilocybe Semilanceata, растущих в Средней полосе России. & Известный российский математик и философ В. В. Налимов неоднократно останавливает свое внимание на этой гипотезе, чрезвычайно близкой идеям органицизма, наделяющего Природу причинно-целевыми свойствами, одушевляющего ее: Овладение воображением, наверное, было первым актом трансценденции. Человек стал таким, какой он есть, с того момента, когда у него появилось воображение. Как человек обрел воображение? Почему этот путь пройден за сравнительно короткий промежуток времени? Достаточно обоснованного ответа на эти вопросы нет. Но есть все же одна любопытная, хотя и чисто умозрительная гипотеза, описанная в статье Маккенны {McKenna, 1988}. Согласно этой гипотезе, употребление нашими предками некоторых видов грибов и других психоделических растений раскрыло спонтанность воображения... Примечательно в этой гипотезе, что толчком к духовному развитию могло оказаться то, что запечатлено в мире физическом. В природе было что-то, хотя и очень опасное, заготовлено для первого эволюционного толчка, что можно рассматривать как проявление принципа антропности, о котором мы будем говорить ниже {20, с. 211}. Подобная точка зрения не исключает важности фактора естественного отбора и борьбы за выживание, но рассматривает его уже не как причину развития, а как оформление эволюционных процессов неслучайного характера, то есть, как один из способов выражения динамики природной или космической культуры. Таким образом, новая антропология рассматривает человека в непосредственной связи с экзистенцией мирового Логоса, с природным Бытием, чувственное переживание которого не только было доступно нашим предкам, но, по всей видимости, явилось необходимым опытом для возникновения рефлексии. В той же книге ("Спонтанность Сознания") Василий Налимов пишет: Глобальный эволюционизм... оказался возможным потому, что на Земле и в Космосе в целом реализовались совершенно уникальные внешние условия, а в глубинах Мироздания оказались заложенными потенциальные возможности семантической природы, которые в этих условиях могли раскрываться через многообразие живых текстов. Человек стал выступать перед нами в удивительном единстве со всем Мирозданием, в неотделимости от него. Именно в этом хочется видеть смысл антропного принципа. А теперь одно частное замечание. Если мы готовы сколько- нибудь серьезно отнестись к роли галлюциногенных растений в развитии спонтанного воображения, то нам придется признать, что и в непосредственно окружающей нас Природе предусмотрительно заложено нечто нужное для эволюционного толчка. Оказывается, что антропный принцип подлежит более серьезному обдумыванию {20, с. 230}. О приблизительных временных границах данных эволюционных процессов можно лишь догадываться: видимо, галлюциногены оказались в пище гоминидов около четырех-пяти миллионов лет назад, когда, как предполагают антропологи, наши предки стали покидать леса. Кстати, грибы Stropharia Cubensis предположительный прототип психоактивной пиши гоминидов - растут на открытых пастбищно-луговых пространствах, на помете парнокопытных, кости которых антропоидные обезьяны использовали в качестве первых орудий труда. Известная американская исследовательница, антрополог и этнограф Марлин Добкин де Риос в книге "Растительные галлюциногены" пишет следующее: Растительные галлюциногены могли сыграть важную роль в эволюции Гомо сапиенс как вида. Определенно, как только человеческие существа разогнулись и приняли вертикальное положение, несколько оторвавшись от земли, они должны были охватить в поисках пищи все многообразие диких растений, ставило объектом их пристального внимания. Отдельные виды психотропных растений, с которыми экспериментировали еще с ранних времен. могли стимулировать речь и общение благодаря необычному восприятию реальности, А это, в свою очередь, стимулировало их дальнейшее употребление {12, с. 13). Исследователи часто описывают поразительное восприятие звука в измененных состояниях сознания: скорее всего, формирование языка происходило как раз в то время, когда гоминиды активно употребляли галлюциногены. Наши предки стали использовать звук собственного голоса для обозначения образов внешнего мира, получивших, благодаря химическим изменениям в сознании, более устойчивое психическое отражение. Это позволило закреплять индивидуально Накапливаемые знания в виде общих речевых знаков, то есть, рассуждать не наглядно-образным способом в процессе выполнения какой-то практической задачи (как это делают животные), а мотивировать совместную деятельность называнием соответствующих образов. Если до этого активность гоминидов была инстинктивной, то с появлением языка она подчиняется смыслам, связывающим речевые обозначения накопленных образов. Формирование языка, по сути, и есть начало человеческого бытия. Едва возникнув, речь начинает существовать как жизненна необходимая для успешной адаптации форма деятельности. Язык, имеющий особенность все время видоизменяться, постепенно становится главным инструментом развития сознания, отменяя необходимость физиологической стимуляции мыслительных процессов. Но до отказа от растительных галлюциногенов еще очень далеко: именно с возникновением языка начала складываться традиция сакрального применения этих веществ, в дальнейшем - религиозного ритуала-таинства, который мы можем наблюдать и сегодня на примере некоторых племен Африки, Центральной и Южной Америки в синкретических религиях местного населения (Урожденная американская церковь, церковь Санто Дайме и др.), легально существующих по сей день и использующих растительные галлюциногены в ритуальных и лечебных целях.