Дочери тьмы - Лиза Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Привет, Банни! Ты не видела Тодда и Вика?
Банни Мартин подняла взгляд от прилавка. Банни была хорошенькой: мягкие белокурые волосы, круглое личико с ямочками на щеках и вечно застенчивым выражением. Они с Мэри-Линетт учились в одном классе.
— Ты была в баре? В «Золотом ручье»?
Мэри-Линетт кивнула:
— И у них дома, и в другом магазине, и в конторе шерифа.
Контора шерифа служила еще и городским управлением, и библиотекой.
— Ну, если они не играют в пул,[7] то обычно пуляют.
«Пуляние» заключалось в стрельбе по консервным банкам.
— Да, но где? — спросила Мэри-Линетт.
Банни покачала головой, сверкнув сережками.
— Я знаю не больше твоего.
Она колебалась с ответом, прилежно вглядываясь в заусеницы, которые отодвигала небольшой деревянной палочкой с тупым концом.
— Но… я слышала, что иногда они ходят вниз, к ручью Бешеного Пса. — Банни подняла свои большие голубые глаза, многозначительно взглянув на Мэри-Линетт.
«Ручей Бешеного Пса…»
— Замечательно, — поморщилась Мэри-Линетт.
— Вот именно. — Банни передернула плечами. — Я бы туда не пошла. Я бы все время думала об этом трупе.
— Ага, и я тоже. Ну, спасибо, Бан. Пока!
Критически осматривая свои ногти, Банни рассеянно произнесла:
— Удачной охоты.
Мэри-Линетт вышла из магазина, щурясь от жаркого, подернутого дымкой августовского солнца. Главная улица была неширокой. Вдоль нее стояло несколько кирпичных и каменных домов, сохранившихся еще с тех времен, когда в Вересковом Ручье свирепствовала золотая лихорадка, да несколько современных каркасных зданий с облупившейся краской. Тодда и Вика нигде не было.
«Ну, и что теперь?»
Мэри-Линетт вздохнула. Дороги к ручью Бешеного Пса не было, туда вела лишь тропинка, заросшая сорняками и заваленная валежником. И всем было известно, что в этих местах не только «пуляют».
«Если их там нет, то, возможно, они охотятся, — подумала Мэри-Линетт. — А может, они все же там, выпивают… Стрельба и пиво… не говоря уже о наркотиках… Да еще этот труп».
Тело нашли в прошлом году приблизительно в это же время. Судя по тому, что рядом с телом нашли рюкзак, это был бродяга. Никто не знал, кто он и как он умер: труп слишком долго пролежал и был обглодан животными. Но кое-кто утверждал, что прошлой зимой у ручья видели привидений.
Мэри-Линетт снова вздохнула и забралась в свой фургон.
Автомобиль был старый, ржавый и, стоило чуть разогнаться, издавал устрашающие звуки. Но это была ее машина, и Мэри-Линетт делала все возможное, чтобы поддерживать ее на ходу. Она любила ее потому, что сзади в ней свободно помещался телескоп.
У единственной в Вересковом Ручье бензоколонки она выудила из-под сиденья фруктовый нож и принялась за работу, пытаясь открыть заржавевшую крышку бензобака.
Так, чуть выше… еще, еще… теперь повернуть…
Крышка отскочила.
— Не пора ли подумать о карьере взломщика? — раздался позади знакомый голос. — Успех гарантирован.
Мэри-Линетт обернулась.
— Привет, Джереми.
Он улыбался, в основном глазами — ясными, карими, опущенными неимоверно темными ресницами.
«Если бы я решила влюбиться — хотя вовсе и не собираюсь! — это был бы кто-нибудь, похожий на него. А вовсе не большой белокурый кот, который считает, что имеет право выбирать друзей для своих сестер».
Однако тут вовсе не о чем говорить: нелюдим Джереми избегает общества девушек.
— Хочешь, загляну под капот? — Он вытер руки тряпкой.
— Нет, спасибо. Я все проверила на прошлой неделе. — Мэри-Линетт принялась заправлять машину.
Джереми поднял скребок и бутылку со спреем и начал протирать «дворники». Его движения были ловкими и легкими, а лицо невероятно серьезным.
Мэри-Линетт проглотила смешок. Но ей было приятно, что сам он не смеется над паутинкой трещин на стекле и заржавевшими «дворниками». Она всегда ощущала странное родство с Джереми. Он был единственным человеком в Вересковом Ручье, который хотя бы немного интересовался астрономией: в восьмом классе он помог ей построить модель Солнечной системы, а в прошлом году наблюдал вместе с ней лунное затмение.
Родители Джереми умерли в Медфорде, когда он был еще совсем маленьким, и дядя привез его в Вересковый Ручей в жилом трейлере. Дядя был странным: он постоянно бродил с лозой в горах Кламата, пытаясь найти золото. В один прекрасный день он не вернулся домой.
Джереми остался жить один в лесу, в своем трейлере. Он перебивался случайными заработками и подрабатывал на заправочной станции. И хотя он был одет хуже других ребят, это его не волновало. А может, он просто не подавал виду.
Ручка шланга щелкнула в руке у Мэри-Линетт. Она поняла, что замечталась.
— Что-нибудь еще? — спросил Джереми. «Дворники» были чистыми.
— Нет… а впрочем, да. Ты не видел сегодня… Тодда Эйкерса или Вика Кимбла?
Джереми протянул было руку, чтобы взять у нее двадцатидолларовую банкноту, но его рука замерла в воздухе.
— Что?
— Я просто хотела с ними поговорить. — Мэри-Линетт почувствовала, что краснеет. «О боже, он думает, что я собираюсь общаться с ними… и что я совсем свихнулась, коли спрашиваю его о них».
Она поспешила все объяснить:
— Просто Банни сказала, что они могли отправиться вниз, к ручью Бешеного Пса, вот я и подумала, что ты мог видеть их, может, еще утром. Ведь ты живешь внизу, у ручья…
Джереми покачал головой.
— Я ушел в полдень, но утром не слышал никаких выстрелов со стороны ручья. Впрочем, не думаю, что они вообще бывали там этим летом. Я все время говорил им, чтоб они держались подальше от этого места.
Он произнес это спокойно, без всякого выражения, но Мэри-Линетт вдруг почувствовала, что даже Тодд и Вик могли его послушаться. Она не помнила, чтоб Джереми когда-нибудь участвовал в драках. Но иногда его карие глаза становились страшными, и за спокойной внешностью этого парня проглядывало что-то первобытно чистое и жестокое, которое, пробудись оно, могло сотворить много зла.
— Мэри-Линетт, я знаю: ты, может, считаешь, что это не мое дело, но… но я думаю, тебе лучше держаться подальше от этих парней. Если ты действительно хочешь их найти, давай я пойду с тобой.
Мэри-Линетт почувствовала теплый прилив благодарности. Она не могла принять его предложение… но с его стороны это было очень славно.
— Спасибо, — сказала она. — Это было бы замечательно, но… спасибо.
Джереми пошел в здание станции за сдачей. Мэри-Линетт смотрела ему вслед. Что он чувствовал, оставшись совсем один на белом свете в двенадцать лет? Может быть, ему нужна была помощь. Может, надо было попросить отца, чтобы тот предлагал ему какую-нибудь случайную работу по дому? Ведь он выполнял ее для других. Но Мэри-Линетт понимала, что должна быть начеку: Джереми ненавидел все, что пахнет благотворительностью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});