Рождение экзекутора. 1 том (СИ) - Становой Марика "Marika Stanovoi"

У Крошки было море времени, она даже немного поплавала в длинном изогнутом бассейне во второй комнате. Назвать это помещение ванной не поворачивался язык. Больше всего это было похоже на оранжерею или ботанический сад под фигурным цветным куполом. В зарослях густых кустов и вьющихся лиан прятались мягкие диванчики и тренажёры, а душевая кабинка оказалась за низким, но толстым деревом, с цветущими золотыми гирляндами.

Хакисс положила диск с образцом перед кроватью, включила скульптурку и начала меняться. Ей не понадобится много сил, даже не надо будет особенно стараться. Она может спокойно израсходовать часть массы и энергии собственного тела — подарочная девушка намного легче и тоньше. Всего-то дел: слегка вытянуться, сделать кукольный ротик и сотворить гротескную фигурку с осиной талией и пышной грудью. Но что за извращённые желания! С такими малюсенькими ступнями неудобно не только бегать, но и ходить! А если всё-таки побежать, то сразу задохнешься с такой узенькой грудной клеткой! Хакисс представила, что она нарастит себе костяную полочку из ребер, которая, как поднос, будет поддерживать слишком большую грудь… да… Она хихикнула. Джи её тогда в спираль свернёт! Но из-за странно-утрированной анатомии придётся очень старательно следить за обменом крови и кислорода — лёгкие получаются совсем маленькие, их объёма не хватит, но она как-нибудь справится. Не в лабиринт же идёт! Всего-навсего день тихой любви с человеком, да ещё и старым! Она даже не успеет начать задыхаться, как дедушка утомится и уснёт. Ну, может, придётся почаще дышать и быстрее гонять кровь…

Декаду назад Джи дал её Вику. В животе сладко заныло от воспоминания; она тогда думала, что лопнет от эмоций. Вик добрый и вообще хороший. Ласковый и забавный. Даже не требовал никаких изменений, и все два дня они провалялись в постели. С ним и его стюардом. Тогда она впервые занималась любовью с андроидом. Да ещё стюард у Вика — маленькая девочка. Ну, только с андроидом у неё бы ничего не вышло, но она могла воспринимать и усиливать эмоции Вика, и всё прошло прекрасно. Хакисс вздохнула. Вик ей по секрету сказал, что может потом взять запись из своего дневника и переживать их встречу снова, когда захочет. А она следующий день проспала, вся в мечтах, наверстывая бессонную ночь и ужасно жалея, что Джи не разрешает ей брать записи. Даже её собственные.

Хакисс снова вздохнула и совместила руку с фигуркой. Уй-й-й, тоньше надо… И меньше ладонь…

***

И ты не скажешь никому

Что ты нашел там, за порогом.

Был вознесен и почему?

Или не встретился ты с богом?

И будем мы молить богов

Или ругать их, искушая,

Дано нам только уповать

На тихую надежду рая...

(Фрагмент наследия Св. Райны)

***

Было ещё темно, когда Генри начал её одевать.

Хакисс с сомнением провела руками по красно-золотой вышивке верхней юбки. Воздушная кремовая блуза с рукавами до локтя оставляла обнаженными плечи. Жесткий корсет с тугой шнуровкой спереди делал ее похожей на художественно сложенную салфетку на праздничном столе, расширяющуюся сверху в пышные рукава и бюст, а снизу — в невероятно пышную юбку, сложенную из миллиона тонких нижних юбчонок. Туфли были практически из одной подошвы на высоком каблучке. Затейливая шнуровка оплетала ступни и голени. На руках — перчатки из множества колец и цепочек, прикрепленные к браслетам. На шее — витое ожерелье, лежащее на груди почти горизонтально. Своих ног Хакисс не видела.

Генри уложил волосы в ушастую прическу, оставив открытой шею.

— Регент сказала, что живые женщины уже давно не возбуждают ее партнёра. Он использует сенсорный стимулятор, поэтому тебе придётся постараться.

— Ха, — буркнула Хакисс. — То есть я буду, как секс-андроид? Человек будет включен в сеть и бессознательно ползать по мне руками. А я стану усиливать его ощущения? Бе.

— Хакисс, сосредоточься, ты идёшь работать! И регенту не понравится такое настроение.

— Регент услышит только то моё настроение, какое я ей покажу, — проворчала Хакисс и замолчала.

Когда прибыл Сито, подарок смирно сидел на стуле.

Усиленно ловя баланс, она доковыляла кукольной походкой до апартаментов любовников и оказалась на солнечной террасе, заросшей низкой мягкой травкой и вместо потолка закрытой силовым куполом.

— Хорошенькая, но я думал, она будет красивее, — невнятно проговорил сухой старик через усилитель.

Хакисс слегка улыбнулась и опустила глаза. Ей усилитель не нужен, она слышит его мысли. Она должна быть мила, тиха и послушна. Этот дедка может рассыпаться в каждую минуту. Человек медленно дошёл до высокой круглой кровати под балдахином, похожей на шатер бродячего цирка, осторожно сел и жестом позвал ее.

— Она именно такая, какую ты хотел, — регент в просторной прозрачной пижаме устроилась за спиной своего друга. — Она усилит твоё удовольствие во много раз, я дарю тебе наслаждение, которое могут получить только ажлисс!

Хакисс вновь улыбнулась и досеменила до этой цирковой арены, проникая в мысли и чувства воркующих любовников, ища и раздувая пока ещё маленькие искорки вожделения. Она присела на кровать к полубессмысленно глазеющему старцу. Человек оживился, погладил её по плечу сморщенной лапкой и начал расшнуровывать золотые завязки корсета. Яо перебралась ближе и отстегнула верхнюю юбку кукольного наряда. Хакисс откинула голову и встретилась с ней губами. И наконец поймала совсем тихонькую радость и удовольствие. Усилила, послала обратно, поймала, усилила… Соединилась в одно с Яо и её другом и спустила лавину, перестала контролировать своё тело, отдавшись на волю двоих. Ушла в них, ощущая себя через них, ощущая себя огненным мостом, сжигающим путников своей страстью, резонируя и усиливая…

Старик дёрнулся и расслабился, и Хакисс, плывшая в экстазе вместе с Яо, отпустила его спать, отпустила обоих. Регент шевельнулась и села. И вдруг сильный удар вышиб из Хакисс дыхание и сбросил её на пол. Прижимая рукой сломанное ребро и болезненно дыша маленькими глоточками, она осторожно встала на колени, заглядывая на кровать.

— Ты убила его! — истерически шипела Яо, поворачивая человека на спину. — Ты парализовала его!

Хакисс подползла и провела рукой от груди до головы старика — сердце билось слабо и быстро. Он был без сознания. Яо буравила её взглядом, чуть ли не трясясь от злости.

«Госпожа, у него кровоизлияние в мозг. Я прошу прощения. Но он сейчас ничего не чувствует».

Яо размахнулась и дала ей пощечину. Она снова упала, боль от сломанного ребра разрезала пополам грудь.

Яо, сидя на коленях перед своим другом, маятником качалась взад-вперёд.

Хакисс приподнялась, мелко дыша приоткрытым ртом. Говорить вслух было невозможно.

«Я могу постараться его вылечить».

— Зачем? Он умирает. Он давно умирает. Отпусти его!

Она сейчас убьёт любовника регента, а потом регент обвинит её в убийстве! Но Джи сможет всегда показать её запись, и каждый дознаватель скажет, что она следовала прямому приказу! Хакисс сглотнула.

«Хорошо, госпожа Яо».

— Я хочу чувствовать вместе с ним! — женщина прижала кулаки к груди. Потом резко схватила её за правую руку и дёрнула, втаскивая её на кровать... И на умирающего. Хакисс невольно застонала сквозь зубы.

Левой тянуться к голове старика было больно и неудобно, но, задержав дыхание и повернувшись, почти целиком лежа на неподвижном и нереагирующем теле, Хакисс положила ладонь ему на лоб. Каждый вдох и выдох выжимал слёзы. Человек прямо под руками становился всё горячее и горячее. Ей не было его жалко; он находился без сознания и отключился на пике удовольствия. Но у неё болел бок, и слезы текли сами.

— Отпусти его! И пусть я чувствую то же, что он! — Яо мяла и дергала её руку.

Он, по мнению Хакисс, ничего особенно не чувствовал. У него поднимался жар, но сам он был где-то совсем далеко, и Хакисс ощущала только волны тепла, как будто старик уже был одной ногой в жерле вулкана... Но и это была просто реакция тела.